Навстречу ему с горы неслась, набирая скорость, темная девятка с погашенными фарами. Идиот, разве можно с такой скоростью, пронеслось у него в голове.

Бля! Тормоза! У него же тормоза неисправны! Скотина, да ручник же дерни! И почему ты не сигналишь? Этот урод в наушниках тебя ни хуя не слышит!

Эй!

Лео похолодел, когда вдруг внезапно понял, что машину сносит в направлении обочины и сейчас, еще пять секунд…

Тачка была уже на одной линии с Аланом, загребая шинами грунтовую обочину и оставляя за собой пыльный след. Лео оцепенел, секунды растянулись и казалось, что все происходит медленно, как во сне. Медленно идет человек, которого он ненавидит больше, чем когда-нибудь кого-нибудь в жизни. Пританцовывает. Затягивается сигаретой. Медленно едет темная тачка без фар. Медленно стучит сердце. Удар. Удар. Пропуск. Удар. Удар. Пропуск.

Провал. В следующую секунду они катились вниз по насыпи, поднимая взрывы пыли, кашляя и задыхаясь, тачка пролетела мимо, также вздымая клубы пыли и исчезла.

— Бля… Что это? — отплевавшись и отдышавшись, Альберт вытаращился в темноте. Они расцепились, как только угодили в мелкий, но всё же ручей, который протекал под насыпью. Лео только сейчас понял, как им повезло.

Прокатиться вниз, собирая по пути ветки, булыжники, осколки стекла, строительный мусор, угодить в ручей и при этом остаться целыми и на первый взгляд невредимыми. Судя по виду Алана, он тоже практически не пострадал.

Ссадины, царапины, кровь на щеке, разбитый нос. Но руки ноги целы, зубы, кажется, тоже все на месте. Фантастически повезло. И еще потому, что он успел. На подкорке, не успев подумать ничего. Хотел он этого? Лео был не уверен, успей он как следует подумать, кинулся бы он сломя голову наперерез тачке, несущей смерть. Только сейчас он осознал, что сам разминулся со смертью в доли секунды. Пуля у виска. Не страшно, потому что страх всегда опаздывает, он не такой быстрый как смерть…

А когда смерти уже нет рядом, то и страх не при делах.

А вот если бы он потратил время на обдумывание ситуации…

— Жалеешь? — Алан, видимо, подумал об этом же. Ну или прочитал что-то в глазах Лео. Он был заметно растерян, однако пытался скрыть это кривоватой усмешкой.

— Не знаю, — честно ответил Лин.

Он правда не знал.

Вид у Альберта стал еще растеряннее.

— В любом случае спасибо. Хотя это и звучит, я понимаю, что херово. Учитывая все…

Он не договорил, но было и так понятно, что он имеет в виду.

«Я тебя убил, а ты меня спас». Вот как это звучало. Херово звучало, и правда.

— Не за что. Я не хотел, если что. Это рефлекс.

— И этот рефлекс спас мне жизнь, — задумчиво и почему-то безнадежно.

— Если тебе будет легче, то я по-прежнему тебя ненавижу.

— Я знаю…

— И если уж совсем честно, то я хотел твоей смерти. Мне просто смелости не хватило тебя убить. Так что сейчас я чувствую себя крайне глупо.

Альберт помолчал.

— Пойдем домой. Черт, сигареты намокли, — он невпопад похлопал себя рукой по влажному карману, достал пачку и выкинул ее.

— Идти сможешь?

— Да все норм. Царапины только.

Они выбрались наверх и зашагали в почти уже полной темноте по направлению к дому. Разумеется, ни о какой еде не могло теперь быть и речи. Какая еда после поцелуя смерти? Ничего в рот не полезет.

— Слушай, а можно я тебя попрошу?

— Не охуел, часом?

— Это насчет брата. Не говори ему про тачку.

— Нахуй мне эта мразь сдалась.

— Спасибо.

— Говно вопрос.

— Понимаешь, он больной, он способен на импульсивные поступки.

— Не поверишь, но это очень заметно.

— Он параноик, ему кажется все время, что со мной что-нибудь случится.

Лео молчал. Видимо, это и в самом деле так.

— Хорошо. Только что ты ему скажешь?

— Скажу, что упал.

— Угу. Вместе упали.

— Можно сказать, что мы подрались, — осторожно предложил Альберт, — он поверит.

— Ага. А потом мы с ним на самом деле подеремся. Хотя я и не против. Будет повод его заставить землю жрать.

— Нет. Ты можешь, конечно, сейчас не верить, но он правда сожалеет о том, что произошло.

— Чтооо? — Лео рассмеялся, почти искренне, — эта мразь — и сожалеет?

Алан подавленно молчал.

Некоторое время они шли в тишине.

— Знаешь, наверное не к месту и не вовремя, но я правда очень виноват. Такое не прощают, я понимаю.

— Ты догадливый, да.

— Ты мне правда нравишься. Нравился. Черт! Я так жалею, что нельзя вернуться назад, в тот день, все сделать по-другому.

— Самому меня выебать? — Лео знал, что делает больно, он и хотел так.

— Зачем ты так?

— А как? Как? Слушай, давай расставим все точки. Я ненавижу и тебя, и твоего уебищного брата. Я бы рад был вас обоих убить. Жаль, что уголовный кодекс такому справедливому поступку не обрадуется.

Лео, конечно, врал. Не смог бы он убить, это он знал совершенно точно. Но продолжал.

— И если честно, я не знаю, чему бы обрадовался больше. Тому, что ты сейчас целый и невредимый идешь в постельку к своему извращенцу или тому, если бы ты с раскроенным черепом сейчас валялся под насыпью, извини. Откровенность за откровенность.

Они к этому времени уже дошли почти до крыльца.

— Своему ублюдку можешь говорить все, что угодно. Мне похуй и на него, и на тебя. Но Ковалеву я скажу все как есть. Мало мне проблем, он на меня только сегодня собаку спустил, и это еще считай, не знает про арбалет. За драку вообще выпинет, и будет прав.

— Ковалеву скажи, да. А что ты имел в виду, когда про арбалет сказал?

Лео на секунду пожалел, что упомянул игрушку, но тут же вскинулся мысленно. Да хер ли ему скрывать-то? И он решил добить вынужденного собеседника.

— То и имел, что игрушки больше нет.

Оторопевший вид Свиридова был ему хоть и довольно дохлой, но всё же отрадой.

— Как нет? — видимо, в голове у того никак не желала укладываться эта информация.

— Вот так. Игрушки иногда ломаются. А сломанным игрушкам путь на помойку.

Молчание.

— Ну ты и придурок, — наконец выдавил из себя Алан.

— От тебя это слышать довольно забавно, не думаешь?

Алан молча проглотил колкость и совсем сник. В темноте он казался тенью самого себя, Лео заметил, что он осунулся и похудел за эти пару дней.

— Спокойной ночи. И прости, если можешь.

— Бог простит. Когда сдохнешь.

====== Глава 4. Кенгуру, или Секс головного мозга ======

По лестнице они поднялись порознь. Сначала Лео, потом, помедлив полминуты, и Алан.

Стресс у Лео был настолько сильным, что голод прошел, словно его корова языком слизала. Горячий душ — и он был готов провалиться в сон. Наивный.

Сны он смотреть любил. Правда ли, что есть на свете люди, которые вовсе не видят снов? Лео был всегда уверен, что эти люди врут. Ну, или искренне заблуждаются. Невозможно не видеть снов. Скорее всего, эти несчастные люди забывают содержание сновидений тотчас же после того, как проснутся. С ним самим так часто бывает. Если не запомнить и не повторить пару раз сюжет, хотя бы отдельные зацепки, он забудется через полминуты; сновидения — это такая хрупкая вуаль, которая окутывает мозг и баюкает его, нежит, или наоборот, пугает, заставляет переживать, в зависимости от того, что этому мозгу в данный момент нужно. А стоит только включиться кнопке реальности — и нет этого морока, словно газовое облако, его развеяло свежим утренним ветром.

Раньше он некоторые сны помнил, а некоторые даже за хвостик не успевал ухватить, так они были зыбки. Однако за последние четыре месяца, аккурат с того момента, как он переехал из дома в интернат, ситуация изменилась в корне. Лео, склонный к самокопанию, пришел к выводу, что сотряс головного мозга, который ему устроил в день знакомства Альберт, повлиял на характер сновидений. А может быть, виной всему были приличные дозы ноотропных препаратов, которые назначил ему доктор команды, на осмотре которого тогда всё же настоял эльф. Лео во всяком случае, усматривал явную связь.