Сновидения стали пугающе реальными. Они во-первых, присутствовали каждую ночь. Во-вторых были всегда цветными. Для него вообще было удивительным открытием, когда он узнал о том, что многие люди видят черно-белые, а вернее, серо-белые сновидения. Это как вообще? Просто неясные тени, что ли?

Цветные сны он видел теперь каждую ночь, и они отличались связанным сюжетом, яркими образами и феерическими эмоциями. Лео в реале-то редко испытывал такие эмоции, как во сне. Особенно после того случая с девушкой, в которую он был влюблен. Оксана? Да, удивительно, что ее имя с трудом вспоминается сейчас. Память будто выкинула почти все связанное с той болезнью. Защищается, что ли? После того случая он часто ловил себя на мысли, что живет, словно замотанный в прозрачную упаковочную пленку, с дырками для дыхания и всего остального.

Все ощущения, эмоции, чувства, запахи, цвет — все это было немного припыленным, полустертым, что ли. Он и тот месяц, проведенный дома, как видно, подсознательно пытался пробить эту пленку, вернуть остроту чувств и эмоций. Потому и ставил эксперименты, безуспешные, со спиртным, с подружками, которые ни к чему не приводили в итоге. Пленка оставалась. Он даже парадоксально обрадовался тому ночному нападению на кухне, когда он в результате чуть не задушил отчима. Или от страха, или же от схватки и жажды убийства, но пленка ненадолго исчезла. Он был готов почувствовать что-то вроде благодарности к ублюдку, за то, что жизнь на несколько часов обрела прежние краски. Правда, потом все вернулась на круги своя.

После этого было еще несколько моментов, когда он вновь чувствовал себя как раньше. Драка с твинсами в столовой. Тот момент, когда его словно током прошило на тренировке, когда Алан, глядя ему в глаза, засунул палец, перепачканный его, Лео, кровью, себе в рот. Поцелуй Роберта. Победа в соревновании. Восторг от обладания игрушкой.

Сейчас, после того жуткого шока в «Свирели», который он пережил и после которого превратился в зомби, количество слоев пленки выросло в несколько раз, он даже дышал и разговаривал с трудом. Однако сегодня вечером мощнейшая волна адреналина, близость смерти, своей и Альберта, настолько его отрезвила и встряхнула, это было как сунуть пальцы в розетку. Шокотерапия. И эффект от нее держался до сих пор.

Так что благодатный сон упорно не желал брать его под свое крыло, как Лео ни крутился, как ни вертелся, как ни призывал его всякими шаманскими уловками, посчитанными баранами, классическими заговорами всех горе-дилетантов от медитации (Мои ноги теплеют, мои руки… Блядь! Мои руки лезут не туда! Ну, ладно. Если мне это поможет — то пускай).

Адреналиновый стояк никуда сам по себе не денется, ему помочь надо, найти дорогу на выход. Иди сюда, мой хороший. Так. Даа. Вот так, и еще так… Быстрее… Деми Мур, дааа… Нет? Ну, нет так нет. Тогда… Тогда… Дейнерис Бурерожденная, вот кто, дааа… Бля. Тоже нет. Да что ж такое, твою мать? Он толком так и не дрочил после изнасилования, вначале сама мысль о сексе была ему омерзительна, потом, когда уровень гормонов достиг критического, один раз кончил во сне, даже не помнил, при каких обстоятельствах. И сейчас… Бля, неужели сейчас облом? Похоже, однако, что так оно и есть.

Черт! Надо выпить. Он достал полбутылки неплохого коньяка, который остался еще с того времени, когда эльф тут жил, Лео знал, где тот прятал алкоголь. Вот. Сейчас как нельзя кстати. Полчайной кружки вполне достаточно, чтобы поиметь крепкий, здоровый, нормальный сон. Выпить залпом. Быстро запить водой, чтобы не попер назад, с голодухи-то. И быстро уснуть не дожидаясь, пока организм поймет, что его наебали и пока не станет дурить и разыгрывать излюбленную карту «мне плохо, держите меня семеро, я щас сблюю».

Вот. Вроде удалось. С облегчением он понял, что обман удался, уплывая на зыбких волнах призрачного забытья.

И вот хер вам. Не удалось. Умный организм часто мстит за попытку обмана, и мстит жестоко. Это и осознал он в полной мере через короткое время, забывшись после ударной дозы почти мгновенно, словно бы провалившись в яму без дна.

Однако поиметь крепкий здоровый сон, как он мечтал, Лео так и не удалось. Потому что охуевший сон умудрился сам его поиметь. Да так, что крыша чуть не уехала по пробуждении.

Во сне, болезненно ярком, видимо еще и дурным под разлагающим действием алкоголя, он снова шел по сумеречной дороге. Так же, как и Алан, руки в карманы, капюшон на голове, на плече почему-то сумка с арбалетом. На пустынной трассе он один. Идет и подпевает музыке в наушниках, чуть подпрыгивает от избытка энергии и даже немного пролетает над землей.

Во сне сумка не тяжелая, но он точно знает, что игрушка там. Сумерки явные, но краски от этого не приглушенные, а напротив, яркие и густые, как на полотнах импрессионистов. Эйфория во сне такая реальная, такая острая, что, кажется, ее запросто можно потрогать. И легкое возбуждение, от того, что так хорошо и легко, от того, что все удается.

И игрушка без горечи, приятно слегка давит ремнем на плечо, и все хорошо, будет ещё лучше. Кто-то его догоняет, он чувствует шаги за спиной, и немного сторонится, чтобы дать себя обогнать. Однако человек не собирается этого делать, вместо этого он, поравнявшись с Лео, просто идет рядом и чуть сзади, он не видит, кто это, но явно слышит и дыхание и шаги. Тепло тела же он не может чувствовать на таком расстоянии? Однако чувствует. Во сне же и не такое бывает. Повернуть голову он не может, или не хочет. Так что путь продолжается уже не в одиночестве.

Внезапно воздух сгущается, как перед грозой. Краски становятся еще ярче, еще темнее. Еще злее. И он почти не удивляется, когда видит на горизонте маленькую точку, которая быстро увеличивается в размерах. Это, и почему Лео не удивлён, это автомобиль. И он летит навстречу, на противоположной полосе, уже можно различить его цвет. Это БМВ темно-красного цвета, и он ему смутно знаком. Где-то он этот автомобиль видел, где-то не здесь, а далеко отсюда, в другом мире, наяву. И давно. Дыхание рядом сбивается и становится чаще. Шаги жестче.

Автомобиль. Меняет полосу и уже несется по встречке, опасно близко к обочине.

«Что он делает? Хорошо, что встречных нет!»

Лео не понимает, что это сон. Ощущение реальности полное, его даже не смущает то, что до машины еще далеко, однако он почему-то видит лицо сидящего за рулем и его глаза. И то, что в его глазах. Это знакомое лицо.

Это лицо одного из твинсов. Роби или Алана. Только старше. Жестче и с совершенно ледяными глазами. Нет, это все-таки не они, не твинсы. Это другой человек, очень похожий. Это смерть Лео приобрела человеческий облик и явилась, чтобы забрать его душу во сне. Вишневое авто летит в полной тишине, только вой ветра озвучивает картину. Лицо до последней черточки и морщинки, до последней крапинки в глазах, оно видно во всех подробностях. Лео бы смог нарисовать его, если бы захотел. Если бы умел рисовать. Если бы успел. Но уже не успеет. Шок парализует и ноги, и сердце, и дыхание. Он знает, что нужно отскочить в сторону, тогда есть шанс. Однако ноги не слушаются, мозг отчаянно сигналит, но ноги, которые пару секунд назад еще весело скакали по слежавшемуся грунту, к ним точно привязали груз, по тонне к каждой ноге.

Даже на миллиметр их сдвинуть не представляется возможным. Так что единственное, что может сделать Лео — это с тупым отчаянием смотреть в арктический лед светлых глаз и понимать, что это все. Все. Удар!!!

Но в следующую секунду, вместо того, чтобы кусками разлететься по ночному шоссе, он кубарем летит в кювет, обнявшись с каким-то парнем. Это его невидимый попутчик в последний миг сбивает его с ног и летит вместе с ним вниз, собирая камни, комья земли с пучками травы, придорожную пыль, сбивая локти в кровь и отчаянно матерясь.

Бешеный полет заканчивается на дне оврага, парень тяжело дышит, не выпуская его из объятий. Да и Лео тоже цепляется за того изо всех сил, даже ногтями впивается, так, что на шее у его нечаянного спасителя наверняка останутся полулунные следы от ногтей Лео. Мелькает в голове дурацкая мысль, что арбалет наверняка не выдержал такого испытания, потому что скрежет и треск сломанного дерева слишком ясно был слышен при падении. Дурацкая мысль. Какой нахер арбалет? Он чуть не умер, да и его спутник тоже. Их обоих мог бы размазать бешеный водитель. И размазал бы, если б парень не сориентировался, если бы не оказался быстрее. Он лежит почти на этом парне, на его сильном гибком теле, и тому наверняка тяжело дышать и двигаться, вот он и не двигается, и даже, похоже, не дышит.