Мужчина посмотрел в одну стороны, а женщина в другую.

—

Хорошо! — подумал Амьен, — они чего то опасаются… скорее всего, меня, и не осмеливаются появиться на тротуаре, прежде чем не убедятся, что я их не подстерегаю. Решительно, они боятся встретиться со мной. Ах! Дама отогнула свою вуалетку и… ошиблась, так как теперь она мне абсолютно точно напомнила путешественницу из омнибуса, и я уверен, впрочем, что она меня до сих пор ещё не заметила. Ого! Торговка апельсинами тоже их рассматривает!

Действительно, торговка подошла к этой парочке, остановилась прямо перед ними и стала мучить шумными предложениями.

—

Всего по три су, прекрасные валенсианские апельсины! — кричала она им, преграждая проход своим лотком. — Купите мои апельсины, мой принц. Охладите вашу даму. Это вам обойдётся дешевле, чем другими средствами.

Это предложение не имело никакого успеха. Мужчина, не стесняясь, оттолкнул её в сторону и прошёл вперёд. Он держал за руку свою подругу, и они спустились рука об руку вниз от монументальной двери, которая дала имя театру.

Амьен оставил тотчас же свою засаду, и в три шага присоединился к продавщице, которая его встретила таким возгласом:

—

Как! Вы? Пословица права, когда мы говорим, что помянёшь дьявола… ну вы понимаете… тут же его повстречаешь …

—

Мужчина с омнибуса? — прервал её Амьен. — Это — действительно он, не правда ли?

—

Ах! Я вам клянусь, что это — он. И та особа, которую он тащил с собой… мне кажется той самой дамой, которая села в омнибус на винном рынке. Нужно думать, что он с ней познакомился после того, как она покинула омнибус. Вы понимаете, что это именно ей он уступил своё место. Он был очень учтив тогда к даме. Мне все равно… но он мог бы быть щедрее, этот господин, и мог бы заставить попробовать свою принцессу мой апельсинчик. Она бы от этого точно не умерла.

Толстуха продолжала говорить, хотя Амьен был уже далеко.

После того, как торговка подтвердила его подозрения, он бросился в погоню за парой, которая быстро шла перед ним по улице. Поль хотел узнать, где жили эти люди, и поэтому решил проследовать до их дома, чтобы на следующий день указать этот адрес Верро, ведущему собственное расследование.

Вскоре он обнаружил, что парочка подозревала о его намерениях. Женщина часто оборачивалась назад, а мужчина маневрировал таким образом, чтобы скрываться, смешиваясь со зрителям, которые выходили в это время из театра де ля Ренессанс на воздух во время антракта. Но Амьен, у которого были зоркие глаза, не потерял их из виду.

У Поля также были хорошие ноги, и он сумел их догнать, но так как он боялся быть обнаруженным, Амьен заставил себя замедлить шаг, и стал следовать за парой из омнибуса на приемлемом расстоянии.

Без сомнения, они чувствовали, что их преследуют, так как они не оборачивались больше назад, но заметно ускорили свой шаг.

Амьен увидел, что они быстро приближаются к стоящим в ряд омнибусам на станции Порт-Сен-Мартен, и испугался, что они собираются сесть в омнибус, где он был бы сразу разоблачён, но они прошли мимо и свернув на бульвар Сен-Дени, пошли по широкому тротуару к длинной веренице стоявших вдоль него фиакров.

«Они собираются взять фиакр, это очевидно, — сказал про себя художник, — Черт. Я об этом не подумал!.. Хотя, ничто мне не мешает сделать тоже самое. Я на фиакре прослежу за ними до порога их дома.»

Амьен не ошибся. Мужчина и его спутница приблизились к одному из фиакров, и вступили в переговоры с кучером, который спустился к ним с облучка. Головной фиакр стоял прямо у ворот Сен-Дени, а фиакр, который они выбрали, было пятый, начинаясь с начала очереди. Амьен подошёл к последнему фиакру, чтобы не привлекать их внимание. Он вначале положил руку на ручку двери, а потом сделал вид, что ищет сигару в своём футляре, дабы оставить подозрительной паре время, необходимое, чтобы подняться в фиакр.

—

Поедем, что ли? — Спросил его кучер с высоты своего места.

—

Вы видите этого господина и его даму, которые впереди беседуют с вашим товарищем? Как только они окажутся в фиакре и он тронется с места, вы за ним последуете.

—

Понял. Тогда, самое время.

—

Да, и будут хорошие чаевые, если вы сможете не отстать от них.

—

Позволить опередить меня, Камиля, колымаге генерала! Этого нечего бояться. Поднимайтесь, месье, и садитесь с моей стороны… чтобы вы не сбежали, когда настанет время расплачиваться… знаю я такие истории, — сказал кучер в белой шляпе.

Амьен, очарованный тем, что ему попался такой умный кучер, наблюдал в пол глаза за парой, которая продолжала вести свои уже немного затянувшиеся переговоры с кучером чуть далее по улице, и удивлялся, что их коллоквиум длился так долго.

«Торговка апельсинами была права, — думал он. — Этот месье с омнибуса — скряга. Он торгуется из-за цены поездки. Ах!.. Он решил оплатить поездку заранее… Он вкладывает деньги в руку кучера, открывает дверь… пропускает вперёд женщину и поднимается вслед за нею… Вот момент, чтобы сделать тоже самое… они думают, что обнаружили меня и сумеют скрыться на фиакре, но они не подозревают, что я буду их преследовать и дальше.»

—

А мы, месье? — спросил его кучер. — Они уже упаковались, а мой товарищ поднялся только что на свой насест, и уже стегнул свою клячу, пытаясь сдвинуть её с места.

—

Давай, — сказал Амьен, — и не приближайтесь к ним чересчур близко. Не нужно, чтобы они заметили, что мы следуем за ними.

—

Будьте спокойны. Они не увидят огня нашей кареты, и будут в полном недоумении в конце поездки.

Амьен прыгнул в фиакр, и, высунув голову в окно, с удовольствием констатировал, что передний фиакр лишь только что сумел выбраться из ряда других и медленно катил по мостовой бульвара.

Камиль не хвастался, его лошадь была хороша, и она не нуждалась в том, чтобы её понукать и подстёгивать, дабы сохранить расстояние до следующего впереди фиакра. Они держали расстояние между каретами в восемьдесят шагов, и поддерживали его без труда.

—

Куда они едут? — спрашивал себя Амьен. — Вполне вероятно, что в мой квартал. Вчера вечером мужчина спустился из омнибуса на улице Тур Д ‘Овернь, а женщина сошла на улице Лаваль.

И он был довольно сильно удивлён, когда увидел, что их фиакр уклонился влево на бульвар Севастополь.

—

Я ошибался, — прошептал он. — Всё совсем наоборот. Они повернули в противоположную к Монмартру сторону. Хотя этот факт не доказывает, что они живут там. Они сели в фиакр на пляс Пигаль, сделав своё грязное, мерзкое дело… и потом через мост вернулись к себе домой. Мне кажется, что они вполне могут жить на левом берегу Сены. Вечер у меня свободен, так что я могу посвятить его этим негодяям. А вот если бы я был женат…

Это последнее размышление не только ему напомнило о мадемуазель Дюбуа, о которой он немного подзабыл со времени своего выхода из театральной ложи, но и заставило его также вспомнить, что отец этой восхитительной девушки знал мужчину с усами и подбритыми бакенбардами. И даже знал совсем неплохо, используя в качестве так называемого торгового агента.

«Черт возьми! — говорит он себе, — за что же мне такое наказание. Я сам себе придумал приключение. Я ведь могу узнать имя и адрес этого персонажа в любое время, когда захочу. У месье Дюбуа его данные не сохранились в памяти, но записаны в его блокноте, и он мне обещал их дать. Пора мне заканчивать это преследование, результаты которого мне не дадут ничего нового, ведь все, что я пытаюсь с таким трудом узнать сегодня, мне завтра совершенно без всякого труда может сообщить месье Дюбуа.»

Поль поднял руку, чтобы повернуть ручку вызова кучера и остановить фиакр, но тут другая мысль пришла ему на ум.

«Да, — подумал он, — месье Дюбуа мне скажет все, что ему известно, но, вполне возможно, что этот негодяй ему представился под чужим именем и оставил ложный адрес. Человек такого калибра очень даже способен на это… как и иметь два места жительства. И интересно проверить, живёт ли вместе с ним девица, которая его сопровождает. И кроме того, когда я теперь увижу месье Дюбуа? Смерть его брата принесёт этому капиталисту много дополнительных хлопот, которые вполне могут не позволить ему встретиться со мной. Я не осмелюсь показаться у него в течение нескольких дней, и при таких обстоятельствах, в которых он оказался, я не в состоянии ему написать достойное письмо, чтобы попросить даже незначительную справку. Следовательно, я выиграю время, если доведу до конца свою охоту, которую начал, — заключил свои размышления по этому поводу Амьен. — Вопрос состоит в том, чтобы только узнать, куда эта красивая пара меня собирается привести. На другой берег реки… это становится очень даже вероятно. Ну вот, мы прибыли на площадь Шатле, и фиакр катится прямиком к мосту Шанже… все время прямо, и если он так продолжит, мы так вскоре доберёмся к шлагбауму Сен-Жака… через час, если он и дальше будет двигаться, как черепаха.»