и отправиться с ней по длинным коридорам служебного здания в помещение, специально оборудованное для подобных случаев. Там сотрудник садится за особый компьютер, вводит в систему свою фамилию и имя, входит в Интернет — и начинает необходимые разыскания, не забывая вносить в протокол те страницы, которые посещает.

Выходит, единственным человеком в команде, способным войти в Интернет без таких сложностей, была Мария, не состоявшая в штате полиции. Теперь психолог задумчиво бродила по сайту взрывников-любителей.

— Неужели компоненты для взрывчатки и правда можно купить где угодно? — спросила она.

— Да, — кивнул Беккер, — наши специалисты-взрывотехники подтверждают: найти их полный набор можно всего лишь за полчаса, и никакого сложного оборудования для обработки этих веществ не требуется — нужна всего-навсего морозильная камера. Элементарно, как дважды два! Я даже удивляюсь, что взрывники учиняют не так много безобразий, как могли бы.

— Может быть, от того, что это занятие слишком опасно для жизни самих хулиганов? — предположил Еннервайн. — Человек должен отлично разбираться во всех тонкостях смешивания веществ, быть настоящим виртуозом в таких делах, чтобы не убить в первую очередь себя. Купить травматический пистолет или нож с выкидным лезвием, скажем, в привокзальном квартале Мюнхена, может каждый дурак. А для того чтобы иметь дело со взрывчаткой, нужно хорошо разбираться в химии.

— Бавария гордится своим специфическим, местным видом взрывчатки — порошком Ваггерля, — сообщил Хёлльайзен. — Его создал Корбиниан Ваггерль из Миттенвальда в тысяча сотом году, то есть задолго до того, как Бертольд Шварц из Констанца изобрел порох. Порошок Ваггерля используют и по сей день, когда нужно ликвидировать снежные завалы после схода горных лавин, а состоит он, как и черный порох, из смеси селитры, древесного угля и серы.

— В вашей местности были когда-нибудь проблемы такого рода? — спросил Еннервайн. — Ведь здесь так легко уединиться в горах, среди густых лесов…

— Ну, горноспасательная служба часто сообщает нам о подозрительных следах подрыва пороха в заснеженных местах. Это отдаленные горные долины, где люди учатся стрелять и обращаться со взрывчаткой — нелегально, конечно. Однако к тому моменту, как мы добираемся по сигналу в эти труднодоступные участки, нарушителей, конечно, уже и след простыл. В семидесятые у нас было несколько случаев, когда удавалось сразу же установить связь с Фракцией Красной Армии. И как это обычно бывает, приезжали спецы из Управления уголовной полиции Баварии, из Федерального ведомства уголовной полиции, из военной контрразведки и забирали у нас эти дела.

— А посвежее примеры можете привести?

— Да, вот, например, в прошлом году в горах нашли трубчатую бомбу, а также зафиксировали стрельбы из автоматического оружия. Кто тут замешан — политические или криминальные круги, неизвестно. А может, это было просто хулиганство.

В дверь постучали, и в комнату заглянул дежурный полицейский:

— Извините за беспокойство, но пришел мужчина, утверждающий, что он свидетель. Он видел того беглеца в баварском костюме и хочет дать важные показания. Не желает ли кто-нибудь из вас допросить…

— Минутку, — встрепенулся Еннервайн. — Беглец в баварском костюме?.. И уже есть свидетель? Ну и ну! Ведь мы никого не объявляли в розыск, да и с того момента, как случился этот инцидент, не прошло и двух часов…

Дежурный усмехнулся:

— Этот инцидент уже стал темой номер один для местных жителей. К нам поступило несколько звонков от очевидцев вашей погони, и многие из них предполагают, что этот тип и есть двойной убийца из концертного зала. Спрашивают заодно, не надо ли забаррикадировать свои жилища и не будет ли послаблений в правилах ношения оружия. Недавно звонил даже сам бургомистр. Он очень беспокоится, как все это отразится на притоке иностранных туристов…

— Отлично, — сказал Еннервайн, глядя на Николь Шваттке. — Пойдите и допросите этого свидетеля. Не хватало нам еще шумихи до небес. Бургомистр! Иностранный туризм!

Комиссар Шваттке вышла из комнаты, Еннервайн продолжал совещание.

— Вернемся к нашему чердаку. Там обнаружены по меньшей мере три вещества, из которых можно сделать взрывоопасную смесь.

— Да, но если бы Либшер собирался прервать концерт взрывом, то мы нашли бы наверху готовую смесь ГМТД, то есть гексаметилентрипероксидциамина.

— Но не нашли, — вздохнул Еннервайн. — Слушайте, я считаю, пора абстрагироваться от Либшера. Эта фигура мешает нам думать. Я не вижу в нем ни закамуфлированного подрывника, ни презирающего смерть камикадзе. По-моему, это просто мелкий неудачник, которому в очередной раз не повезло. Давайте на время забудем о нем. Мне кажется, этот чердак — идеальная площадка для проведения противозаконных операций. Идеальная по трем причинам: во-первых, культурный центр находится в самом центре городка. Во-вторых, несмотря на выгодное расположение здания, сам чердак заброшен, туда мало кто заглядывает. Поэтому никому из посторонних в голову не придет, что там можно проворачивать грязные делишки. В-третьих, гуда легко пробраться, не привлекая излишнего внимания.

— То есть? — переспросил Остлер.

— Проблема тайных встреч в условленных местах всегда состоит в том, что пройти туда незамеченными почти невозможно…

— Понял, — кивнул Остлер. — Эту проблему можно решить, если найти какое-нибудь общедоступное место, в котором имеется укромный уголок.

— Правильно. Но это так, в порядке предположения, рабочей гипотезы. Итак, доступ в концертный зал открыт для каждого. Непосредственно перед представлением и в антракте в фойе находятся сотни людей — не считая тех, кто бродит по крыльцу и по площади перед зданием. Поэтому никому не бросится в глаза, если какой-нибудь субъект, может быть, даже без билета, смешается с толпой добропорядочных зрителей. Этому субъекту ничто не мешает подняться по обеим лестницам, в сторону дополнительного дамского туалета. Убедившись, что его никто не заметил, он ныряет в дверцу, ведущую на чердак, и совершает свои нелегальные манипуляции.

— Но если шаткий пол не дает проводить там диких сексуальных оргий, то что же еще можно делать на чердаке?

— Да все, что угодно! Можно оставлять там информацию или приходить за ней, можно устроить хранилище наркотиков, потреблять наркотики, смешивать компоненты для взрывчатки, собирать оружие из деталей, рассылать компьютерные вирусы или спам, взламывать внутреннюю компьютерную сеть Минобороны США, вести международную торговлю человеческими органами… Выбор огромный! Пожалуйста, действуй, осуществляй то, о чем иные знают лишь понаслышке, или из Уголовного кодекса, или из романов Джона Гришэма.

Кровожадно переглянувшись, члены следственной бригады подвергли рабочую версию Еннервайна перекрестному огню возражений.

— Первый глупый вопрос, шеф: дверь на чердак всегда заперта, и лишь у Шмидингера имеется ключ. Представим, я злоумышленник, которому время от времени позарез надо проникать в компьютерную систему Пентагона. И что, мне каждый раз бегать за рабочим по зданию и просить его одолжить ключик?

— Я внимательно осмотрел замок на той двери, — фыркнул Еннервайн. — Он совсем примитивный, и раздобыть ключ к нему можно в любом строительном супермаркете. Вероятно, даже в наборе с перекисью водорода. Жду следующего глупого вопроса.

— Рядом со входом на чердак располагается квартира рабочего по зданию, дверь в дверь. Разве для меня, злоумышленника, это не рискованно?

— Во время представлений хозяин этой квартиры находится далеко, за кулисами, он стоит за пультом управления светом. У него, поверьте, масса забот.

— А его жена?

— Хлопочет в фойе, накрывая угощение на четыреста персон. Вкусные были канапе?..