Дозиметрическая и радиометрическая службы ОГ аттестовали все установки, принадлежавшие Министерству обороны в чернобыльской зоне. Оказалось, что показания дозиметров ДП-5 и ДРГ практически совпадают, а СРП завышают мощность дозы в 4-4,5 раза.
Вместе с сотрудниками Радиевого института, Института биофизики Минздрава СССР и лабораторией внешней дозиметрии ЧАЭС в июле по сложной программе сличали результаты измерений активности проб земли гамма-спектрометрическим методом. И вновь оказалось, что все участники измерений допускают погрешности в определении активности, хотя и в пределах 20%. То же участники, плюс представители Минобороны и Минсредмаша выясняли также причины расхождений в показаниях индивидуальных дозиметров.
Территория зоны оказалась загрязненной радионуклидами примерно одинакового состава. Поэтому в лаборатории взялись приборы не только проверять, но и настраивать. К тому же в институте изготовили опытные образцы образцовых мер — сыпучих имитаторов почвы, меченых радионуклидами цезия, стронция, йода, рубидия и др.
Оказалось, что удельная активность почвы со школьного огорода составила около 2х106 Бк/кг, а ягод и фруктов — около (1-10)х106 Бк/кг; активность проб водопроводной воды была на уровне фона установки, то есть не превышала 2x106 Бк/л (5х10-8 Ки/л).
ВНИИФТРИ предложил и опробовал также высокоэффективную методику определения плотности выпадений альфа-радионуклидов на почве в населенных пунктах. Вместе с Минэнерго и Госкомгидрометом подробно обсуждали возможность количественного определения альфа-активности (ее обнаружили в некоторых населенных пунктах зоны) и подготовили для этого соответствующие методики и рекомендации. Это было важным этапом в истории чернобыльской программы ЛПА, потому что массовое исследование на плотность альфа-излучающих нуклидов очень громоздко и сложно и прежде поэтому практически не проводилось.
Возможностью реэвакуации населения в некоторые населенные пункты 30-километровой зоны занимались помимо ГО Госстандарта практически причастные к проблеме министерства. Они исследовали в первую очередь степень загрязненности почв.
И августе 86-го по предложению ВНИИФТРИ и Института биофизики Минздрава был создан Объединенный центр по индивидуальной дозиметрии.
Сколь малы ни были бы расхождения в показаниях дозиметрии, сам факт этих расхождений настораживал. Были проведены экспериментальные исследования разных типов дозиметров. Оказалось, что приборы не одинаково чувствительны к бета-излучению (его вклад в показания приборов может в несколько раз превышать показания от гамма-излучения, что в действительности просто нереально; могут неадекватно реагировать на поля со слабыми и рассеянными излучениями). И снова предлагались рекомендации, как этого избежать. Военные особенно часто обращались за метрической помощью. В сентябре 1986 г. Правительственная комиссия одобрила работу ОГ и ЕМС, в частности — ВНИИФТРИ и Института биофизики Минздрава СССР. Из семи сотрудников первой вахты трое умерли, остальные стали инвалидами I, II и III групп. Но никого из них не удостоили правительственных наград. Представлять же, по логике, должен был Госстандарт СССР.
Однако результаты измерений, выполненных многочисленными, хоть и разрозненными службами, все же сыграли огромную роль в составлении общей картины радиоактивного поражения территории СССР и миграции радионуклидов в атмосфере, на поверхности земли, в почве и воде. Результаты измерений, выполненных Госкомгидрометом СССР, были объявлены официальными. Долгое время они считались секретными.
Пожар на Чернобыльской АЭС продолжался 10 суток. Температура в активной зоне была непостоянной и временами достигала 2500 °С, процессы “выгорания” были очень сложны. Эти обстоятельства определили и чрезвычайно сложную картину радиоактивного загрязнения больших территорий Советского Союза, “пятнистую”, неоднородную как по площадям, так и по радионуклидному составу.
Когда активные выбросы из реактора прекратились, стало возможным фиксировать следы распада радиоактивных веществ, а также вторичного загрязнения территорий веществами, принесенными от соседей ветром, дождями, поверхностными водами и паводками после таяния снегов.
В почву просочилось немного, всего на глубину нескольких миллиметров. Первую и довольно полную карту ближнего следа (до 100 км от места аварии) Госкомгидромет СССР представил Правительственной комиссии уже 2 мая 1986 г. — сразу после того, когда стало возможным достаточно четко разделить эффекты струи и наземного загрязнения в атмосфере. До этого, начиная с 26 апреля, полную информацию о полях радиации получили только с высоты полета самолетов (от 200 до 3000 м) и лишь отдельные данные — по наземным измерениям.
В районе радиоактивного загрязнения начала действовать постоянная система мониторинга. К обычным контрольным измерениям добавились научные исследования по радиоэкологии и миграции радиоактивных веществ в природе, в том числе и по пищевым цепочкам. Разрабатывали прогноз измерений радиоактивного загрязнения, выявляли дозы облучения у населения и объектов живой природы.
На основе данных, полученных службами различных ведомств и Академии Наук СССР, Правительственная комиссия принимала решения о практических действиях в 30-километровой зоне и вне ее.
В 30-километровой зоне и особенно на ЧАЭС крупномасштабные, но тщательные измерения, с самого начала и в течение нескольких лет, помимо Госстандарта вела Комплексная экспедиция Института атомной энергии им. И.В. Курчатова; на территории зоны и Советского Союза — Комплексная экспедиция Института геохимии и аналитической химии им. В.И. Вернадского. Собственно, эти два института — координаторы и ядро экспедиций, и состав которых вошли организации различных ведомств из многих городов страны.
Уже к 10 мая 1986 г. была составлена обобщенная по многим съемкам карта мощности доз гамма-излучения по цезию. Именно по этой карте уточнялись в тот период изолиния эвакуации населения (более 5 мр/час), зона отчуждения (20 мр/час) и зона контроля (3 мр/час) с временным отселением части населения (беременных женщин и детей). Других радионуклидов обнаружили относительно немного и с их присутствием практически не считались. Между тем, некоторые из них, например, плутоний, чрезвычайно активны и очень опасны. Но технически выявление плутония трудно и громоздко.
В мае 1986 г. были установлены временные допустимые нормы для плотности загрязнения почв на территории СССР: по цезию-137 — 7 Ки/км2, а затем 15 Ки/км2, по стронцию-90 — 3,0 Ки/км2, по плутонию-239 и плутонию-240 — 0,1 Ки/км2.
Обычно специалистов и ученых из различных организаций и предприятий страны вежливо спрашивали, не могут ли или не хотят ли они поехать в Чернобыль (иногда это называлось “в Киев”). Практически всегда ответ был однозначным: “Поеду.” — “В таком случае Вы должны быть на московском аэродроме сегодня (или завтра) в такой-то час, к служебному самолету...”
...Телефонный звонок в Ереван из Москвы, раздавшийся 10 мая, был грозен. Л.М. Хитрову приказывали немедленно прибыть в его институт и готовиться к дальнейшим действиям в районе Киева. Вот так, открытым текстом. “Прежде никто не стал бы расшифровывать суть дела, а просто приказал бы явиться в Москву, — рассказывает Лев Михайлович. Теперь же дополнили, что сотрудники лаборатории “в районе Киева” уже находятся. Хитров вылетел в столицу.
В Ереване лауреат Ленинской премии заведующий лабораторией и главный конструктор Института геохимии и аналитической химии имени академика В.И. Вернадского АН СССР Л.М. Хитров вместе с другими сотрудниками института обсуждали возможность установки там впервые в Советском Союзе, а может быть и первого в мире комплекса для непрерывного прямого гамма-спектрометрического контроля уровня радиоактивности внешней среды (они называют свой комплекс станцией).
