— Обязательно побывать надо в порту. Съездите на Экономию.

— В Бакарицу — наш главный арктический причал.

— Побывайте в Северном морском пароходстве ордена Ленина.

— Зайдите в «мореходку», старейшее училище такого рода в стране. Сколько прославленных капитанов вышло из него!

— Постойте! — возражают третьи. — Этак может создаться впечатление, что архангелогородцы заняты только работой и больше ничем не интересуются. А ведь город живет своей культурной жизнью. Побывайте на выступлениях Северного народного хора. Или на выступлениях самодеятельного ансамбля «Сиверко», не уступающего профессиональным.

— Посмотрите продукцию артели «Беломорские узоры».

— Сходите в художественный музей.

— А в краеведческом музее были?

— А в Малых Карелах, музее деревянного зодчества под открытым небом?

Как объять мне этот город? И я мечусь из конца в конец, толкаюсь в трамваях и автобусах, еду на катерах по рукавам дельты мимо низменных островов. Мне все интересно, и то меня вдохновляет, что всюду, куда бы я ни направился, сухопутным ли транспортом, речным ли, всюду сопутствует мне Двина. Она — главная героиня моего скромного путевого описания. Ей под стать только торжественная одическая речь:

Сколь ты счастлива, что столь многими результатами дел человеческих украшена!

Через землю северную прошла она широким потоком и здесь, у города, распалась на четыре главных русла и множество проток меж островами. Кто сосчитает все эти острова, как и кто сосчитает все суда на причалах и на рейде и находящиеся в движении к морю и от моря? Как весело и пестро на реке, как под стать ее шири индустриальный пейзаж ее берегов: заводские трубы и портовые краны, суда с красивыми обводами и золотистые пакеты пиловочника — работает город, и вместе с ним река.

Есть удивительный, романтичный уголок Архангельска — островная Соломбала. О ней я уже упоминал, но ее надо видеть. Здесь размещено несколько огромных промышленных предприятий и тут же тенистые улочки, старые деревья, поэтичнейшие уголки. Наряду с кварталами современной застройки здесь стоят весело выкрашенные деревянные трехоконные домики. И вот по одной из улочек с северным названием — Новоземельская, Таймырская, Кемская — по деревянным мосткам забредете вы в глубь Соломбалы, в ее самые романтичные места вдоль речки Соломбалки.

Удивительна эта речка, имеющая вид канала в грунтовых берегах. Отрезок ее от впадения в Двину до Новоземельской улицы и есть канал, прорытый по приказу Петра Первого для испытания судов, построенных на Соломбальской верфи, и называется он Испытательной канавой. На всем протяжении сплошь заставлена Соломбалка множеством катеров и лодок. Каких только конструкций судов малого флота не изобретают любители-архангелогородцы! Обычная килевая лодка в устье Двины мало популярна, разве что по хорошей погоде. Вот и ладят любители катерки с каюткой в носовой части, штурвальной кабиной (мотор, конечно, стационарный) — такой «коробочке» не страшны волны, на такой можно поехать в любую погоду и за грибами, и на рыбалку, и на охоту на «няшу».

Приятно идти Соломбалкой по Краснофлотской набережной. В летний вечер здесь всегда оживленно. Проходят люди по деревянным мосткам, переброшенным через речку, сидят на скамеечках на берегу, хозяева возятся у лодок, кто-то уезжает и приезжает, гомонят мальчишки, катаясь по мелкой речонке в дощаниках. Домики повернуты лицом к речке, от них отходят мостки к воде. Иные дома подняты на сваи.

— «Северная Венеция»! — шутят соломбальцы.

Что ж из того, что нет здесь лазурного моря, но есть другое, прекрасное, суровое море. Романтика не только в дальних морях и дальних странах. Для соломбальских мальчишек она начиналась с их Соломбалки, где учились они плавать и управлять лодкой, с первых поездок на острова дельты. С восхищением смотрели они на старших братьев и отцов, возвращавшихся из плавания. Учились по силуэту издали определять класс корабля, его водоизмещение. И когда подрастали, шли в мореходное училище. Отсюда выходили прославленные полярные капитаны, штурманы, лоцманы. И не исчезнет эта традиция, пока есть море, пока стоит Архангельск с Соломбалой.

Следуя вдоль речки, выйдешь к старому соломбальскому кладбищу. Возле скрытой деревьями белой церковки стоит памятник. На стеле высечено изображение парусного судна в море и слова: «Корпуса штурманов подпоручик и кавалер Петр Кузмин Пахтусов…», ниже высечено изображение Новой Земли, берега Пахтусова и Карского моря, где работал выдающийся гидрограф XIX века.

Продолжая путь по Соломбале, возвращаешься к Двине. На набережной Георгия Седова стоит двухэтажный деревянный дом бывшей лоцманской вахты. На нем укреплена мемориальная доска — здесь жил в 1912 году полярный исследователь перед отплытием в свой последний рейс. Здесь же, в Соломбале, было куплено старое, но прочное судно «Святой мученик Фока». Набережная выходит на Корабельное русло — судоходный Маймаксанский рукав. Не затихает движение на дороге к морю, разные суда проходят мимо. Их проводят опытные лоцманы. Лоцманская служба существует в архангельском порту с 1613 года. Назывались встарь архангельские лоцманы «коронными лоцманами».

Не широк, но глубок Маймаксанский рукав, долго идти судам мимо лесозаводов и поселков на низких берегах, мимо пустынных островов дельты, поросших кустарником, пока не откроется море. У Мудьюжского острова поблагодарит капитан лоцмана, и дальше пойдет судно своим курсом: лесовозы — в западные страны, грузовые суда — вдоль всего северного побережья. По трассе Северного пути караваны судов, ведомые ледоколами, идут к арктическим портам и отдаленным зимовкам. Они грузятся в Бакарице в конце лета: поздно начинается навигация в арктических морях и рано кончается.

И снова, и снова тянет к себе река. С нее началась встреча с городом, к ней прихожу я перед расставанием. Иду к объединенному морскому и речному вокзалу. Рядом четко перечертил реку мост, пространственно замкнув пейзаж.

Пестро и людно на причалах, уходят ли «Татария» и «Буковина» на Соловки или на Мезень, приходят ли речные теплоходы: толпы стоят на пристани, люди с борта машут, кричат кому-то, играет музыка — ведь это всегда праздник — приход и отход кораблей. И хочется самому принять в нем участие…

Но мой праздник, увы, окончен.

И уже в темноте, проезжая на поезде по мосту, видишь напоследок Двину, всю иллюминированную огоньками судов и причалов, угадываешь по их расположению знакомые места. Я не грущу, нет, я знаю: если придется мне еще побывать на Севере, надолго ли, накоротко ли, мне не миновать этого города, и я снова увижу его в знакомом и каждый раз новом облике, и потому я говорю ему не «прощай», а «до встречи»!

Мезень — река срединная

Кажется, достаточно поездил я по Северному краю, побывал на Онеге, на Печоре и — как читатель прочел выше — на Двине, но одна из немалых северных рек все еще оставалась мне неизвестной: Мезень — река срединная.

Срединная она вот почему — течет между Двиной и Печорой, двумя главными реками Европейского Севера. Межень означает средину, оттого и река Мезень. И оттого еще она Мезень, что сильно мелеет в меженную пору. И еще слово «мезонька» означает на Севере младшее дитя — младшая сестра среди двух старших рек. Вот сколько смыслов сошлось в одном этом имени!

Быть может, возразят мне и скажут: точно ли Мезень — срединная река? Есть и Пинега и Кулой. Думаю, все ж не ошиблись древние землепроходцы. Пинега хоть велика и самобытна, а Двины приток, Кулой хоть и хороша река, а все-таки речка невеликая, приморская. А Мезень…

А какая она — Мезень?

— Только не на Удору, а на Удору, — поправляют меня друзья-коми.