Я сказал, что не был на Двине двадцать пять лет — это верно, но в Котласе мне удалось ненадолго побывать лет через десять после нашей поездки. Мало что переменилось с той поры, как увидел я его впервые, — железнодорожный и речной вокзалы были на прежнем месте, те же самые, деревянные. Правда, заметная оживленность ощущалась в городе и на реке, часто слышалось слово «Котласбумстрой»…
И вот теперь попал я в новый город. Ищу приметы старого и не нахожу. Прежним осталось только местоположение, а город стал другим. По-прежнему железнодорожный и речной вокзалы стоят невдалеке друг от друга, стоит только площадь перейти, но здания новые, из стекла и бетона. Городской берег стал иным, просторнее, наряднее. Когда-то густо лепились тут домики, пакгаузы, склады, огороженные заборами. Теперь встал здесь новый речной вокзал — горизонтально вытянутое стеклянное здание с башенкой диспетчерского управления. Перед вокзалом — прогулочная площадка, широкие лестницы спускаются к причалам. Пассажиры недолго задерживаются в ожидании: современные теплоходы, суда на подводных крыльях уходят по нескольку рейсов в день на короткие и дальние расстояния, а тот, кто особенно торопится, вылетает на самолете из Котласского аэропорта, откуда можно попасть и в отдаленный лесной район, и в областной город, и в столицу.
Что не изменилось — это высокий двинский откос, прекрасный вид на реку, уходящую за поворот к слиянию с Вычегдой, на заречные дали. Река как будто осталась той же, неширокой в меженную пору, в золотистом окаймлении песков. Но иной ее деловой облик, ни днем, ни ночью, когда расцветится река огоньками, не пустеет ее плёс. А то место, где мы когда-то провели целый день в ожидании на бревнах, теперь не найти — там городской пляж.
За речным вокзалом вверх по реке к железнодорожному мосту простираются грузовые причалы Котласского порта. Когда-то были здесь деревянные свайные причалы, почерневшие пакгаузы, теперь выровняла берег высокая бетонная стена с запасом высоты на половодье, и отпала прежняя нужда в многочисленных складских помещениях — большинство грузов перевозится в контейнерах. Работают три портальных красно-желтых крана красивой конструкции. Маневровый тепловоз доставляет на берег товарные вагоны и платформы, внизу у причальной стенки стоят баржи с открытыми трюмами. Но это только часть работ Котласского порта. Есть еще угольный причал, где прибывшие из Воркуты, Инты платформы с углем перегружаются на суда. Есть лесной порт в Лименде, куда прибывают плоты с Вычегды. А вообще, как рассказывают портовики, зона влияния Котласского речного порта распространяется по Малой Двине до Устюга, по Большой Двине до Тимошино, по Вычегде до Яренска, то есть порт ведет погрузочно-разгрузочные работы и на этих участках рек.
Но это еще не все. Есть Лименда на Вычегодской стороне города. Название это всем речникам Северодвинского бассейна хорошо знакомо. Здесь затон пассажирских теплоходов. Здесь Лимендский судоремонтно-судостроительный завод. Здесь Лимендское речное училище, где многие северодвинские капитаны, штурманы, механики получили образование. Здесь же поселок речников.
Когда-то был на этом месте пустынный Михейков остров. В 1915 году его соединили дамбой с берегом, перегородив речку Лименду, получился удобный затон. При затоне был оборудован отстойный пункт для ремонта судов, который впоследствии послужил базой для создания Лимендского завода. В годы гражданской войны на Севере здесь вооружалась и ремонтировалась флотилия красных судов. В память об этом событии на здании старых лимендских мастерских укреплена мемориальная доска.
На Лимендском заводе строят грузовые суда — толкачи, плотоводы мощностью от трехсот до пятисот лошадиных сил, а также баржи. Всегда интересно наблюдать, как рождается судно, пусть самый обыкновенный буксировщик, наблюдать процесс сборки каркаса судна из готовых секций, видеть, как голый каркас одевается белоснежной опалубкой. Тут же оборудован слип — рельсы с берега уходят в воду. Готовые суда по рельсам на тележках спускают на воду или поднимают различные суда, начиная от катерка до большого пассажирского теплохода, для ремонта. Нет, неправдой будет сказать, что в Котласе нечего увидеть!
Но это пока только жизнь города, связанная с рекой и портом. А сам город?
Положение транзитного и перевалочного пункта наложило на его облик свой отпечаток. Прежний Котлас строился спешно, бессистемно. Линия Печорской железной дороги разделила город на две части: приречную с обоими вокзалами и собственно городскую. Деление это сохранилось, хотя сам город переменился неузнаваемо.
Он изменился не только тем, что вместо прежних улиц деревянных домов выстроились проспекты новых каменных домов и вместо прежних дощатых мостовых и грунтовых дорог пролегли асфальтовые магистрали. Сам город стал уютнее. Незаметно было в городе зелени, а теперь прежние худосочные посадки превратились в густые аллеи. Да и небольшим его теперь не назовешь — пятьдесят шесть тысяч населения, и город растет, благоустраивается. По новому путепроводу переезжаешь железнодорожные пути и попадаешь в городской центр, где находятся административные здания и самое внушительное из них — Управление Печорской железной дороги. Гостиница, кинотеатры, магазины — здесь есть все, что должно быть в современном городе.
У него деловой, промышленный облик. В городе семнадцать промышленных предприятий — деревообрабатывающий комбинат, лесозавод, завод силикатного кирпича и другие, различные СМУ и СУ, возводящие промышленные объекты и жилые дома. Железнодорожные предприятия находятся в поселке городского подчинения Вычегодском, в пятнадцати километрах от Котласа, где два депо вагонов и два тепловозных депо.
И речной порт, и железнодорожные предприятия традиционно важные в жизни города и по сей день, но не это принесло Котласу всесоюзную известность. Котлас в нашей стране, да и за рубежом славится своим целлюлозно-бумажным комбинатом, «гигантом на Вычегде», как его называют.
Котласский ЦБК имени 50-летия ВЛКСМ… Я помню, как ехали его первые строители на пароходе «Шеговары». Пустынен тогда был вычегодский берег у пристани Коряжма. Стояли на устье речки Коряжемки обветшалые здания монастыря, основанного в XVI веке, а возле небольшой поселок. Сохранилось в народной памяти предание, что здесь, начав путь от Соли Вычегодской, вотчины именитых людей Строгановых, останавливался Ермак со своим отрядом, направляясь в Сибирь.
Иное сказание можно создать в наше время на коряжемском берегу — сказание о бумаге. Бумага — это удивительное изобретение человеческого гения. Самый, казалось бы, непрочный материал и одновременно дающий долговечность человеческой мысли. Самый нами пренебрегаемый («подумаешь, бумажка!») и самый незаменимый. Нашу повседневность (книги, журналы, газеты, письма, тетради, упаковка и так далее) нельзя представить без бумаги. Шутливо философствуя, можно назвать наш век не атомным, а бумажным: такого развития бумажного производства не знали прошлые века, как и всестороннего спроса на бумажную продукцию, обгоняющего предложение. Множество побочных, важных проблем стоит за «сагой о бумаге»: и вырубка лесов, и засорение рек, и очистка вод. Обо всем этом много говорят и пишут. Побывав на Севере, нельзя не увидеть, как добывают лес, транспортируют и перерабатывают. Но нельзя не увидеть и одно из самых удивительных превращений древесины — бумажное производство.
Первое, что видишь, подплывая к коряжемскому берегу, — огромное количество леса. Прибывший в плотах лес накопляется в запани. Мостовые краны поднимают пучки леса с воды, грузят на платформы, платформы подвозят бревна к гигантским кабель-кранам с пролетом в семьсот метров, которые укладывают их в штабеля. Горы бревен в полмиллиона кубометров высятся на вычегодском берегу — запас для бесперебойной работы. Всего за год комбинат потребляет до пяти миллионов кубометров древесины. В расчете на огромные запасы леса в бассейне Вычегды и построен здесь крупнейший в Европе целлюлозно-бумажный комбинат.
