-- Эх, Александр, Александр, -- сочувственно промолвил Анасис. Он вообще умел изображать множество чувств, так что большинство окружающих считали Главного хранителя искренним и добрым человеком. -- Неужели ты не видишь, что Леонард воспользовался твоей доверчивостью? Он же втянул твою единственную дочь в смертельно опасное дело!

   Сделав эффектную паузу, Анасис поднялся, выглянул в коридор, позвал слугу и велел пригласить к нему начальника стражи Корнилия. После чего Главный хранитель уже не присаживался к столу, но мерил шагами дворик с видом печальным и задумчивым.

   -- Даже не знаю, как и быть, Александр, -- усилив сочувствие в голосе, продолжил он. -- Вина твоей дочери очевидна, а Закон в таких случаях не обращает внимание на пол и возраст... Есть только одна лазейка, дорогой друг, только одна! -- Анасис остановился возле отца Беллы и даже театрально поднял вверх руку с вытянутым указательным пальцем.

   "Ох, переигрываю!" -- подумал Анасис, но останавливаться было уже поздно, и он закончил:

   -- Если провести твою дочь через суд не как обвиняемую, но как свидетеля. А для этого... -- Анасис помолчал, сделав вид, что у него запершило в горле, смешал себе в стакане ещё вина с водой, отпил и закончил. -- Для этого тебе надо будет дать недвусмысленные показания, что твоя дочь находилась под сильным влиянием Леонарда и была запугана этим негодяем Оззи. То есть мы должны будем убедить суд, что Белла действовала не по своей воле!

   Александр ещё сильней сгорбился за столом и стал мрачней тех туч, что обычно несли в Эллизор непогоду со стороны Великих болот.

   -- Ну, так что скажешь, почтенный Александр? -- не вытерпел Анасис. -- Дашь показания против Леонарда? А главное: подтвердишь их в суде?

   Александр поднял взгляд на Главного хранителя и коротко выдохнул:

   -- Только в том случае, если моя дочь не вернется!

   Главным хранителем вновь овладел гнев, он просто чудом удержался, чтобы не ударить начальника рыбарей своей хранительской тростью:

   -- Это какое-то безумие! -- прохрипел он. -- Подумай, что ты говоришь! Если твоя дочь вернётся, то она будет арестована и предана суду! И ты не станешь давать показания? И таким образом обречёшь её на смерть? О, иго и благо Закона! О, глупость человеческая!

   Постучав, во дворик заглянул начальник стражи Корнилий. Анасис, с трудом переведя дух и уже не таясь от Александра, отдал приказ:

   -- Корнилий! Будь любезен с этой минуты установить за домом Леонарда круглосуточное наблюдение. А также за всеми, кто приходит в его дом или выходит из него!

   Дела у Оззи были совсем плохи. Силы стремительно таяли. Он пытался звать на помощь, но только ещё больше ослаб, а его вопли всё равно никто не слышал. Ночные звёзды и насекомые были явно не в счёт. Вот-вот сведённые от напряжения пальцы сами разожмутся и отпустят куст.

   "Как же так, Чужестранец... -- с горечью подумал Оззи, -- как же так? Ведь Белла не должна умереть!"

   Но рядом никого не было. Он был обречён погибнуть среди гор в безвестности, стать добычей диких зверей или мутантов. Точно также чуть позже умрёт и Белла...

   А разве могло быть иначе? Помощи прийти просто неоткуда. Это очевидно. Есть в этом мире много способов погибнуть, и падение в пропасть достаточно эффективный. Горы предоставляют для этого полную возможность. Пальцы долго не смогут удерживать вес тела -- вот жестокая, но очевидная реальность. Да, вот так некоторые расплачиваются за свою доверчивость -- а он поверил не поймёшь кому, странному пришельцу! Поверил, нарушив Закон, вот в чём причина! Да кто он, вообще, этот Чужестранец?!

   Окончательно окаменевшие пальцы начали разжиматься и соскальзывать. Невольно Оззи зажмурился и поэтому не увидел, а только ощутил, как налетел сильный вихрь и бросил его вверх через край обрыва, к тропе где неподвижно лежала Белла. Он услышал шум крыльев и успел заметить силуэт гигантского орла, вскоре скрывшегося за ближайшим горным склоном.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЧУДЕСНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ

БЕЛЛЫ

   Утро выдалось жарким, почти как летом.

   Деора ожидала Анасиса в приемной Высшего Совета. Главный хранитель явился не выспавшимся и хмурым. Вообще-то говоря, это было ему не свойственно: своим имиджем добрячка он всегда дорожил. Но в тот день он некоторое время недовольно смотрел на Деору, прежде чем сообразил, что перед ним вдова почтенного казначея. Смягчившись, Анасис пригласил её в чайный дворик, где предложил чашку хорошего (из довоенных ещё запасов) чая. Деора, хотя и предпочитала чай только собственного приготовления, на этот раз отказаться не рискнула.

   -- Чем могу служить? -- осведомился хранитель.

   -- Насколько я знаю, почтенный хранитель, мой сын стал для вас источником достаточно ценных сведений и...

   -- Э-э...-- сразу сообразил Ананис, куда клонит Деора. -- Если ты думаешь, что эти сведения могут быть оплачены, то тут ты заблуждаешься. Твой отпрыск дерзнул подслушивать наш разговор с Корнилием, скрываясь в дымоходе вот этого камина. Скажи спасибо, что мы не привлекли его за шпионаж!

   -- Ладно! -- Деора сообразила, что ничем у Анасиса разжиться не удастся и решила оставить эту тему. -- Но я, собственно, по другому поводу...

   То, что услышал от Деоры Анасис, взволновало его до глубины души.

   Поставив чашку с недопитым чаем, Деора будничным тоном сообщила, что ей известна главная тайна Закона. Слова её застали Анасиса врасплох. Пытаясь скрыть охватившее его смятение, Главный хранитель медленно поднялся и внезапно почувствовал сильное головокружение, чего с ним прежде не случалось. Он пошарил в карманах в поисках носового платка, чтобы вытереть выступивший на лбу пот, но платка не было и пришлось вытирать пот рукавом.

   Деора, настороженно наблюдавшая за ним, нахмурилась и быстро сказала:

   -- Предупреждаю, Анасис, не пытайся меня убрать! Я кое-что предприняла, так что лучше нам с тобой договориться. Учти...

   -- Дура, -- перебил её Главный хранитель, -- какая же дура! Ты даже не представляешь, о чём говоришь и в какую историю влезла!

   Он почти с ненавистью смотрел на уже немолодую и неряшливо одетую женщину, с надменным видом сидевшую перед ним, и вдруг ощутил, что бессилен повлиять на происходящее. В душе Анансиса шевельнулся доселе неведомый ему ужас перед чем-то, что было сильнее его расчётов и корыстолюбия, сильнее того тёмного вдохновения, что раньше исправно вело его по извилистым и скользким путям власти. Впервые Главный хранитель растерялся. И причиной тому была вовсе не Деора, а нечто иное -- трудноуловимое и непонятное. Пожалуй, звездослов или гадатель сказал бы, что так сошлись над Главным хранителем звёзды или что не так легли его карты. Но, скорее всего, причиной душевной сумятицы Анасиса стала начинавшаяся болезнь. Что делать, любой человек может внезапно заболеть, а то и хуже того, любой человек, как уже давно подмечено, внезапно смертен. Однако (уж чего-чего!), а умирать Главный хранитель пока не собирался. Множество грандиозных планов ждали своего осуществления, и возможности внезапной смерти их носителя в этих замыслах места не было. Понятие смерти вообще как-то отсутствовало в сознании хранителя, по крайней мере -- его собственной смерти, личной.

   Но именно в это тёплое утро при разговоре с вдовой казначея Деорой Анасис остро ощутил, что утрачивает интуитивное видение взаимосвязи всех явлений и событий. Это своего рода звериное чутьё помогало ему выпутываться из самых немыслимых передряг и побеждать любых недругов. Утрата его означала конец прежней благополучной и ясной в своей стабильности жизни. Если не вообще -- гибель.

   -- Деора, Деора! -- простонал Анасис. -- Что-то мне плохо! Пойдём на воздух!

   Солнечная жаркая погода установилась в тот день не только в Эллизоре, но и севернее Великих болот -- там, где начинался кряж Адамсона, названный так в честь одного из генералов межклановых битв. Того самого, которому удалось достичь общего примирения.