Велдар стоял на крыше лекарской, (в которой дневал и ночевал вместе с наставником, потерявши уже счет времени) и, старательно щурясь от солнца и снежной белизны, наблюдал за жителями и беснующимся у костров жрецом, по тому, что Лан настрого запретил парню даже нос из дому высовывать. Ведь он в любой момент мог потребоваться знахарке - Мархала, позабывшего о себе в пылу заботы о безопасности города, около трех дней назад свалила лихорадка и по сию пору эта хворь тянула дозорного старшину за порог Мглы, не смотря на мастерство Нарги и не считаясь с умениями Лана.

От того и взялся староста Гверен решать судьбу захваченного божьей немилостью города в одиночку, не дожидаясь, покуда озёра изберут свою жертву. У Кивора, поставленного Мархалом заместо себя верховодить дозорным войском, переубедить его не хватило языка. Но поддерживать обряд пришлого жреца Кивор с гнусной бранью отказался и дозорным не дозволил, и теперь, недовольно хмурясь и разглаживая светлые усы, он стоял поодаль от толпы, в окружении своих ребят, сменивших зелёные куртки воинов горячеозёрского дозора на разнопестрые одеяния простых горожан.

Из дверей старостиного дома вынырнула укутанная в светлый плащ фигура, в которой Вел с удивлением признал Марулу. Отворив, скрипнувшую петлями и сыпнувшую лежавшим на перекладинах снегом, калитку, девушка оглядела пустую улицу и скоро свернула к окружной тропе, ведущей к берегу. И Велдар, ободрав ладони о выщепленый край бревна, охотно расставшегося с десятком заноз, слез по углу сруба. Ухнув в наметённый у забора сугроб и начерпав снега в короткие голенища сапог, парень недобро помянул Великую Мглу и, абы как, выгребая его на ходу, поспешил за горячеозёркой.

На берегу невысокая Марула мгновенно затерялась в толпе, приглушенно гудящей разноголосыми разговорами. В основном касательно патлатого жреца, семенившего и подпрыгивавшего вертя над головой расшитый сложнопереплетеным жёлтым узором мешочек, в котором что-то грохотало и дробно перестукивало, задавая такт его пляскам.

Девушки, стоявшие на не большой площадке в окружении костров, которым не давали тухнуть прислужники старосты, тоже внимательно следили за прыжками и подскоками Дикого Шептуна (так промеж собой величали жреца горожане) со скрываемой тревогой ожидая его знака.

Из разговоров, не замолкавших вокруг, Велдар понял, что из всех девиц озеро выберет лишь одну. Но каждой из них придётся ступить на лёд и на долгое мгновение оказаться во власти Мглы.

Закончив выплясывать, Шептун сноровисто выхватил из ближайшего костра головешку, поджег свой мешочек и бросил его на середину озера, тот вспыхнул неожиданно ярко, подплавив снег, но сейчас же погас. Вел увидел, как удивленно вытянулось скуластое исчерченное морщинами лицо жреца, похоже, он ожидал чего-то иного.

И вскоре первая девушка, сняв расшитые цветным бисером и меховыми шариками башмаки, шагнула на, чуть припорошенный снегом, сморозь, наговаривая заказанное жрецом заклинание. На середине она поклонилась, почти коснувшись льда богато расшитыми завязками узорной головной накидки, и повернула обратно. А следом, осторожно ступая босыми ногами по снегу и растерянно глядя вперед, уже шла следующая...

Вышний бог отверг жертвы, не смотря на усердные пляски жреца и напевное заклинание. Велдар понял это, едва последняя горячеозёрка вернулась на берег. Толпа озадаченно притихла, осознав, что милости, обещанной Шептуном, не будет и избавления от ненастья ещё невесть, сколько придётся ожидать, горожане принялись хулить в миг прекратившего приплясывать жреца, грозя свернуть ему шею и спустить под лёд, авось сгодится на подношение Вышнему.

Тот с презрительным прищуром оглядел стоявших на берегу людей.

- Вышний дал знак, он дарует вам милость! - высказал он подошедшему Гверену. - Пусть идут они!

Велдар, кое-как протолкавшись вперед, с любопытством глянул в направлении, указуемом сухим желтоватым пальцем жреца. И, распихивая горожан, побежал туда, где, поодаль от ожидающих чуда горячеозёрцев, стояли его попутчицы.

Шептун, в сопровождении раздраженно хмурившего брови старосты, пересёк утоптанный ногами горячеозёрок пятак между кострами раньше Велдара. Тайер, в грудь которой бесцеремонно ткнулся костлявый палец жреца, отшвырнула того прочь, ловким движением сбив с ног.

- Ступайте к озеру. - Оглянувшись на барахтавшегося в снегу, пытаясь выпрямить ушибленную ногу, Шептуна, приказал Гверен. Рэй, испуганно глянув на наёмницу, шагнула вперед.

- Ты позабыл, что я не принадлежу к твоему народу? - глядя в глаза старосте усмехнулась светлинка.

- Покуда ты ходишь по моей земле - над тобой моя воля. - Отчеканил тот. Толпа, возмущенная было выбором жреца попритихла, вслушиваясь в спор.

- При такой воле, лучше за воротами сдохнуть! - ядовито процедила девушка - Все милей, чем скверниться, стоя с тобой на одной дороге.

- Дело твое, иди! - уцепив Тайер за отворот куртки, Гверен толкнул её к утоптанному сходу, по которому на лед спускались уготовленные в жертву горожанки - Возвратишься, я тебе сам ворота отопру.

Светлинка придержала Рэй, оскользнувшуюся на льду, от тычка поднявшегося, наконец, на ноги жреца, и презрительно оглядела, затаившуюся в ожидании толпу. Велдар тоже беспомощно огляделся, больше ни кого из наёмников на берегу не было, только Хайда, покинувший своих и, под хмурым взглядом Кивора, вставший рядом с ним, да ведь на дозорного в таком деле надеяться не чего.

Покуда Тайер прожигала взглядом старосту, Рэийя, словно не страшась погибели, прошла по льду до отмеченного мешочком Шептуна места и повернула к берегу. Дочь Белого Волка могла не опасаться, сообразил парень, дух оборотня надежно оберегал её. Едва рыжая ступила на берег, наёмница швырнула под ноги жрецу свои обшарпанные, латаные сапоги и быстро зашагала к середине озера.

Довольство, всплывшее на красноватом лице Гверена, в раз сползло, стоило девушке, пройдя отмеченный удел, повернуть к берегу.

- Вышний велит передать, что сдохнуть тебе, пропитый хмарник, в вековечной мерзлоте! - звонкий голос Тайер всколыхнул повисшую над берегом тишину - Да дарует тебе Великая Мгла долгую кончину! Теперь настала очередь твоей дочери, предложить свою жизнь за город, о ней ты не позабыл, а Гверен?

***

Покуда ярость горячила кровь и застилала глаза, Тайер не замечала холода, не боялась погибели, но сердце всё же пропустило удар, когда она почувствовала, как под ногами тает, утоптанный ногами предшественниц, снег, оставляя в её следах проблескивавшие разводы грязноватого льда.

У края озера, бормоча непонятные приговоры, топтался жрец. Его ли милостью или Вышний на деле, наконец, услышал горожан, над берегом пронесся порыв ветра, закидавший снежной крошкой тем же временем погасшие костры, сорвавший капюшоны и цветастые накидки с голов горячеозёрцев, и грозивший посшибать людей с ног, опрокинуть ниц перед действительной мощью божества, в которое уж мало кто искренне верил.

Косы больно хлестанули по щекам деревянными бусинами, Тайер зажмурилась, стараясь не сорваться на колени, устоять не столько перед зарвавшимся старостой, позорно закрывшимся полой плаща, а на случай, если выдастся бежать со льда.

Ветер, обдавая леденящим холодом, словно проверял каждого стоявшего в толпе. Кто-то с криком бросился прочь, другие закрывали лица от, остервенело бивших, ледяных крупинок, жгущих почище пчелиных жал. Мгновенно усмирившись, стихия заставила горожан растерянно заозираться, от того мало кто заметил, как, словно направляемый крепковластной рукой, к сморозю шагнул староста. Перехватив пустой взгляд его глаз, Тайер догадалась о будущем едва ли не раньше взвывшей разноголосьем толпы, позабывшей одним махом о скинутых уборах и, у кое-кого, рассечённых лицах; она бросилась бежать. Под ногами, словно во сне бредущего, Гверена оплавлялся лёд, расходясь острыми краями трещин, в конце концов, поглотивших старосту. Разбуженное озеро заплеснуло на берег и окатило битым льдом и стремительно теплеющей водой, бегущую к забереге наёмницу.