***

О дороге в рассвет расскажи мне, поведай!

Кто ступал на порог, доли горькой не ведал...

Расскажи мне, попутчик, как вернуться с победой

В бой вступив, умирая, как мне страха не ведать?

***

Расскажи, брат, о ветре, о морозных туманах.

Песни стали и воли в сердце не отзвучали...

Тайной прошлых преданий поделись, друг нежданный.

Как улыбкой встречать тех, кто смерть обещают?

***

Спой о будущем, спой - прошлой смерти довольно!

Я шагну за тобой на любую дорогу

И к спине встану, пусть не боец я, не воин!

Научи принимать, что судьба уготовит...

***

Искры пляшут во тьме, расплетая узоры

Что же выпадет мне: слава или позор,

Правда или иным обернётся дорога?

Но не стать вновь мне тем, что шагнул от порога...

Глава I "Наёмники Светлой".

Первые лучи рассвета осторожно прокрались в щели кровли, рассеяв пыльный полумрак заляпанного седыми от давности хлопьями паутины чердака.

На связанных снопами травах, завернувшись в старую кое-где поеденную мышами дерюгу, спал парнишка лет шестнадцати.

Кто бы сейчас мог подумать, что ещё совсем недавно он был счастлив, словно молодая собачонка, от того, что оказался в учениках самого врачевателя Лана, который, сколь было известно в городе, не желал передавать своего мастерства ни задаром, ни за плату. Однако, от чего-то, без раздумий согласился обучить мальчишку лекарской премудрости, едва тот, мало надеясь на добрый исход, заикнулся об этом.

Когда-то Лан был одним из лучших наёмников Светлой. Да только вот чем-то не угодил нынешнему правителю - Рехату, носившему весьма неприглядное прозвище Ослиный хвост.

Однажды, будучи ещё воеводой при тогдашнем правителе, послав северной красавице шкатулку с великолепными изумрудами в знак большой симпатии и ожидая согласия на брак, Рехату получил от неё в ответ, вместо положенной приличиями пряди волос, в обшитой самым дорогим бархатом шкатулке, кисточку с ослиного хвоста. А крышка той шкатулки была искусно украшена теми самыми изумрудами. Как звали находчивую красавицу, и была ли она на деле, народу было неизвестно, только этот срам, вытянутый на свет кем-то добрым, прочно прилепился к молодому правителю, едва тот, после кончины предшественника, встал во главе города...

Лану, одному из немногих надёжных наёмников, тогда было доверено доставить подарок юной избраннице будущего владыки Светлой. А вскорости после возвращения следопыт переселился за стену и стал довольно успешно лечить людей.

В учениках у него мечтали оказаться многие, но доселе врачеватель всем отвечал отказом, порой, не трудясь даже малой вежливостью.

Высунув голову из-под своего хилого одеяла, Велдар, так звали мальчишку, с содроганием оглядел чердак, куда вчера строгий наставник выгнал недотёпу в наказание за недостаточное терпение в беседе с недужным и недолжную для их ремесла брезгливость.

''Если где-то и обитает нечисть, так это явно тут''. - Мрачно подумал Вел и, натыкаясь на всякий хлам, поспешил спуститься вниз.

Неудачно приземлившись, он ободрал ногу и заковылял к колодцу - умываться...

На дороге мелькнула фигура всадника. Не было и дня, чтобы по земляным ступеням, ведущим от городского моста в горку, к дому, не тащился путник в пыльном дорожном плаще, трёпаность которого чаще зависела не от достатка, а от ремесла хозяина.

Сейчас же вместо жаждущего получить срочную помощь врачевателя, приобрести целебный настой или лечебное зелье горожанина, в калитку всунулся Тамри - гонец магистра Белого легиона.

С приходом к власти Рехату в Светлой появились разнообразные общины, проповедующие кому, что на ум взбредёт, дуря головы горожанам да вытрясая их кошельки на разномастные пожертвования. Из города, до поры, их не гнали, но все эти фанатичные сборища платили изрядную дань за возможность оставаться под защитой стен.

Белый Легион от всех прочих отличался размахом: имея собственную усадьбу, отстроенную на городской земле за счет неожиданной благосклонности правителя, и будучи единственной общиной содержавшей хоть не большое, но собственное войско, вербуемое из вчерашних босяков да пришлых бродяг.

Легионеры проповедовали пришествие потомка Великого Нардала - владыки, освободившего Светлую от ига вражеских правителей. Одним, из которых был Барагол - жестокий самозванец, мнящий себя великим правителем, собравший под своей защитой беглых колдунов и шаманов, разбойников и прочих не чистых на руку людей. И не людей. Оборотни, полукровки из бывших владений Сарзаса - все находили приют за стенами его города...

Гонец Белого легиона Велдару не нравился давно и прочно. Но этот тип с завидной регулярностью являл себя на ступенях Лановой избушки. Магистр частенько посылала его сюда по мелким, не требующим большой силы ума, поручениям, в основном сводящимся к покупке очередного неподвластного умениям белолегионских врачевателей целебного средства.

Обывателям о Тамри было известно лишь то, что этот скользкий субъект был некогда стражем Северной земли - страны бескрайних лесов, снегов и великих стрелков-воинов. Вроде полумифического Ярмаша, якобы бывшего ещё и оборотнем, белым волком - в него свято верили жители севера и, как ни странно, стражи границ, отродясь не признававшие ни кого, кроме старшины Кордона. Нынешний старшина - Свор, к слову сказать, и турнул Тамри, невесть за какую провинность, к беспутному бесу вон из крепости...

Видать дело у бывшего стража было сверхсрочное, потому как Велдара он не заметил и, чуть ли не вперёд собственных ног, ломанулся в дверь. Нарвавшись на гневный окрик лекаря...

***

Покуда Велдар с наставником поднимались по бесконечной лестнице, ведущей в обитель магистра Рины, Тамри маячил за спиной словно тень. А распахнув перед гостями тяжёлую деревянную дверь, гонец мгновенно исчез, будто растаяв в воздухе.

- Здравствуйте. - Навстречу, едва успевшим приморгаться к полумраку не особенно просторных покоев, гостям шагнула высокая, тощая, как старая кошка, дама с жёстким взглядом блекло-серых глаз, лишь чудом по-кошачьему не сверкнувших в падающем из не широкого окна солнечном луче.

Ещё большее сходство с этим животным ей добавлял непонятного кроя белый наряд из грубой, крупно сотканной материи. Узкие рукава его плотно обтягивали сухие жилистые запястья, с тройными низками плоских бус, хаотично расчерканых охранными изображениями. На шее магистрессы висела витая цепочка с крупным, наполовину упрятанным в тонко сработанную серебряную оправу, молочно-белым камнем. Поговаривали, что в нём укрыт пепел с погребального костра Нардала, дающий ей право толковать волю и правду покойного правителя...

***

Рина знала с десяток наёмников, обшаривших вдоль и поперёк земли сарзасского удела, но лишь этому, изгнанному правителем невесть за какие грехи, следопыту, как оказалось сейчас, она могла доверить своё дело...

Вместе с невысоким, полуседым, но на взгляд ещё довольно крепким мужчиной с удивительно проницательным цепким взглядом в комнату вошёл мальчишка лет семнадцати. Худой с косо остриженной светлой чёлкой и ярко-голубыми глазами истинного светлинца. Ученик. Тамри говорил, что лекарь взял себе помощника. Не один год магистр уговаривала его взять в обучение одного из своих врачевателей и раз за разом получала всё более резкий отказ и всё большее повышение платы за зелья...

- Рина, - между тем, безо всякого приветствия, сказал следопыт, глядя в стену за спиной магистрессы. - Я не работаю на Легион. Не думаю, что ты успела позабыть об этом...

- Я помню, - вздохнула та, умело игнорируя отсутствующий взгляд наёмника. Он пришел, а это уже половина задела. - Но если есть в Светлой кто-то, кто ненавидит Рехату больше тебя, скажи, как его найти.