- Лан не договаривает что-то про эту работу. - Сказала наёмница.
- Договорит, когда время придет. - Равнодушно пожал плечами Афгар.
- С какой поры это тебе безразлично, что он делает? - с усмешкой поинтересовалась светлинка.
- От самой Граничной реки. - Холодно ответил охотник.
- Я знаю как ты "благодарен" Лану. - Фыркнула Тайер - Только, чего ж не послал его к горелым бесам, а потащился следом?
- Ты тоже могла бы отправить его к поганым, наёмница Тайер, - резким движением скинув капюшон, ответил он - Только мы идем в Сарзас и там Барагол...
- Пропади ты вместе с ним! - сразу оскалилась та.
- Ты пойдешь со мной? - вдруг спросил Афгар.
- В Сарзас? - Тайер оглянулась на, стоявшего у входа, Велдара. - Ты предлагаешь бросить их на смерть?
- Я предлагаю тебе, наконец, прикончить это собачье отродье. - Серьёзно ответил охотник.
- Хорошо это не кончится... - заметила светлинка, нахмурив брови.
Афгар улыбнулся:
- Каларн сказал, что не вернусь только я, о тебе ни слова.
- Хочешь подстраховаться? - поддела Тайер.
Улыбка наёмника стала ехидной.
- Так ты ведь от самой Светлой мечтала плюнуть на мою могилу.
- Ни я одна. Только ради этого я и соглашусь. Талас, уверена, не откажется от этого похода.
- Если ему удастся надурить Великую Мглу, соглашусь терпеть его до встречи с ней. - С улыбкой кивнул Афгар.
Они ударили по рукам, словно договорившиеся о сходной цене торговцы. Вел, слышавший этот разговор, вздохнув, сложил руки на груди. Ему ни когда не понять этих людей, не чего даже и пытаться...
Глава IX "Медвежий коготь".
По вечерам Велдар уходил на берег Восточного озера и подолгу сидел на нагретых солнцем камнях, глядя на красноватую от лучей вечернего солнца воду. Не признаваясь себе в том самому себе, он попросту скрывался так от своих попутчиков. Главным образом от Таласа, которого Нарга не без труда вырвала из костистых лап Великой Мглы. Страж, непривычно спокойный и угрюмый от вынужденного безделья, гнетущего его неугомонную душу, часами просиживал на крыльце лекаркиной избушки. Хмуро наблюдая, как охотник обучает Вела приемам боя. Афгар старался беречь раненую руку, но мальчишка всё равно не мог с ним тягаться и большую часть занятий валялся на земле. Северянин беззлобно усмехался, но ехидных замечаний не отпускал - видно хворь завязала ему язык.
Светлинцы жили в Горячих озёрах уже около десяти дней. Отряд "коршунов" напал на них почти у самых ворот города, и спастись наёмникам удалось лишь чудом. Бараголовцы убили двоих дозорных; пытаясь спасти одного из них, Ластара, получил стрелу охотник.
Какой гадостью сарзасцы мазали своё оружие, не знал даже Афгар. Впрочем, на него эта отрава, кажется, не особенно действовала. А вот Лану, которого только оцарапало наконечником стрелы, приходилось не сладко. Густой, кисло пахнущий настой, которым знахарка щедро поила всех раненых, не слишком-то излечивал эту заразу. Мархал по сию пору во все концы клял "коршунов" и заодно всю бараголовскую братию во главе с великим.
Друг Ластара, Хайда, ещё с прошлой встречи в лесу затаивший обиду на чужаков, теперь же и вовсе люто возненавидел их. И, едва те показались у ворот, брызгая слюной, принялся орать о лютой мести. Но оказался не готов к тому, что вместо оправданий, Тайер двинет ему кулаком. Да так, что кувыркнувшись на деревянный настил, уложенный у ворот на слякотную пору, дозорный не сразу сумел подняться. Хайда не замедлил выдать витиеватую угрозу, но от чего-то до наемников она дошла через десятые уста. Однако светлинцы, словно не расслышали. А Лан, когда Велдар попробовал заговорить об этом, лишь отмахнулся.
***
Дни в Горячих озёрах тянулись бесконечно и однообразно уныло Зарядивший, не по сезону сильный и долгий, дождь на добрую неделю загнал всех жителей городка под крыши. Наёмники маялись от безделья и, от скуки видно, ругались разве что не до резни. Рэй взялась вместе с Велом разбирать запасы Наргиных трав, иссушенных за сезон, рассыпать их по полотняным мешкам, попутно запоминая предназначение. Рыжая, как когда-то и Велдар, поначалу боялась отравиться - некоторые травки и корешки были смертельно ядовиты. Перевальчанка с сомнением расспрашивала, какую же хворь лечат подобной отравой? Вел по правде и сам не очень знал, да и видел некоторые растения впервые в жизни. А Лан, ещё не до конца оклемавшийся после зелья неведомого сарзасского умельца, не слишком охотно отвечал на вопросы, впервые возжелавшего учиться, мальчишки. Зато это с удовольствием делала Нарга. За советами и снадобьями к ней и впрямь приходили редко, видно опасались поселившихся в её не просторной халупе чужаков. А может, что тоже не редкость, попросту не время было для серьёзных хворей. Рыжая ни коего шиша не понимала в травах и не могла отличить бесовой колючки от красноголовицы, которая была спасением, не знающих меры в пьянстве и еде. Тогда как дымом бесовой колючки суеверные обносили дома от злого глаза.
Наставник прочно погрузился в свои, как видно не слишком радостные, мысли и часами просиживал у небольшого окошка, глядя на пузырящуюся озёрную поверхность и не в свою меру курил старую узорную трубку. Должно быть, его беспокоила судьба наследницы, от которой их, волей несчастного случая, вновь отделяло изрядное расстояние. А надолго ли они задержатся за стенами города известно не иначе лишь судьбе, да шныряющим вокруг подручным Барагола. Таласа, чуть ли не от Перевалов настораживало то, что девушку, да ещё и чужеземку, не видали ни в одном постоялом дворе. Держащие эти заведения прохиндеи видели сквозь стены и слышали, что творится у городских ворот, не обратить на неё внимания могли лишь в одном случае. Если у светлинки был опытный проводник, бывавший в этих землях. А коли так, найти их будет не просто.
***
Не то чтобы следопыт принял запальчивые угрозы Хайды всерьёз, но посоветовал попутчикам зря в городе не таскаться. Открытого недовольства чужаками горячеозёрцы не высказывали, но особого радушия ждать не приходилось. Мархал, правом дозорного старшины, позатыкал недовольных, только десятилетиями ожидающий войны народец мог и не пожалеть пришлым ножа в спину. Наемников в лицо толком не знали, видели их не многие, да только новости разносились по домам в пример стрелам. И, хотя Нарга уговорила светлинцев переодеться в местную одежду, затеряться в толпе сплошь светлокожих и светловолосых горожан им было сложно. Талас, по примеру местных парней, заплёл свою гриву в косу (тем более что недавнее ранение позволяло не оскорбить этим воинского достоинства) и, скрипя зубами, изрядно её укоротил.
- Твой отец не одобрит подобного! - донимала его Тайер - стричь волосы в походе у воинов севера не считалось хорошим знаком. - Не нажить бы тебе позора...
- Я переживу! - злился страж - Сама ты не больно позора боялась, когда в войско шла!
Сама наемница, плевавши на всякий зазор, сторговала на рынке мужскую рубаху и ни мало не переживала, что рукава той (так уж здесь шили и носили) были слишком короткими для девушки. Вел, хотя по занятию ему не полагалось, завязал волосы в хвост. В Светлой ему недосуг было состричь их покороче, а теперь не ножом же резать, как охотник. Который, к слову сказать, снова был в скверном расположении духа - Афгар не нашел общего языка со знахаркой. Отчасти из-за мерзкого характера, но главным образом из-за родовой татуировки, замысловатые разводы которой разглядела бабка из-под края его рукава. А потом, не по глупости вовсе, спросила, какому роду принадлежал он в Распадке. Вел струхнул было, увидав в миг высветлевшие глаза и белые пятна, проступившие на скулах попутчика. Чего ожидать мальчишка не взялся даже предположить, и растерянно заозирался в поисках Таласа или на худой конец Тайер.
