Патрик кивнул:

— Спасибо, мистер Райхман.

Когда он шёл к своему мотоциклу, он почти физически ощущал, что Райхман и Цукерман смотрят ему вслед, но не обернулся.

*

В тот же день его вызвали в полицейский участок. Детектив Джонатан Уильямс оказался невысоким коротко стриженым мужчиной средних лет с простоватым, но симпатичным лицом. Лёгкая небритость и очки в роговой оправе завершали образ.

Он задал несколько «дежурных» вопросов: как долго Патрик был знаком с погибшим, как хорошо он его знал, в каких они были отношениях.

— Одна вещь не даёт мне покоя, мистер О’Хара, — сказал детектив, закуривая и протягивая Патрику пачку сигарет. — Курите-курите, не стесняйтесь. Я понимаю, что байкеры — этакие анархисты, протестующие против власти и любого существующего в государстве режима. Но я уже успел опросить нескольких знакомых вашего друга. Все они говорят, что покойный мистер Райхман всегда носил при себе водительские права, которые, как ни странно, у него обычно были в полном порядке. Почему же на этот раз у него не было при себе никаких документов? Это не кажется вам странным, мистер О’Хара?

Патрик пожал плечами.

— Я не знаю, что вам сказать, детектив, — ответил он.

Уильямс кивнул:

— Скажите, мистер О’Хара, у вашего друга были враги?

Патрик глубоко затянулся и выпустил дым в сторону.

«Были ли у него враги, да, детектив? Ха! Один враг у него был точно. Только если я назову его имя — вы всё равно мне не поверите».

— Что именно вы подразумеваете под словом «враги», детектив? — Патрик произнёс это так спокойно, как только мог.

— Ну, скажем, недоброжелатели. Среди байкеров ведь нередко происходят всякого рода стычки, мистер О’Хара. Хотите кофе?

— Не откажусь.

Детектив легко улыбнулся:

— Отлично. Видите ли, я самый настоящий кофеиновый наркоман, но, если бы вы отказались, мне было бы неловко пить кофе в одиночестве, — он достал из ящика стола две одноразовых пластиковых чашки и налил в них кофе из кофеварки. — Не ахти какой кофе, мистер О’Хара, но это лучше, чем ничего. Так что скажете насчёт врагов, мистер О’Хара? Простите, недоброжелателей. У Дэвида Райхмана были недоброжелатели? Сэмюэл Райхман говорит, что его сын отличался крутым нравом и довольно сложным характером. У людей такого толка обычно много недоброжелателей.

— Смотря о каких недоброжелателях вы говорите, детектив, — Патрик отхлебнул кофе и, казалось, немного расслабился. Детектив Уильямс был ему приятен как человек и не вызывал чувства отторжения или тревоги.

— Ладно, мистер О’Хара, я скажу как есть, — кивнул Уильямс. — Результаты экспертизы ещё не готовы, но, видите ли, у нас есть причины подозревать, что автокатастрофа, в которой погиб ваш друг, не была случайностью. Если верить показаниям свидетелей, столкновение с автопоездом фирмы «Кока-кола» произошло по вине вашего друга. Он просто не затормозил вовремя, мистер О’Хара. Вы понимаете, о чём я? И это кажется мне очень и очень странным. Мистер Райхман ведь имел навыки экстремального вождения мотоцикла, насколько мне известно?

— Да. Он прошёл обучение в школе экстремального мотоспорта.

— Так вот, мистер О’Хара. Видимость на том участке трассы превосходная, не заметить автопоезд ваш друг никак не мог. И мне совершенно не верится в то, что человек, обладающий подобными навыками, не смог вовремя сбросить скорость и затормозить.

Патрик затушил сигарету и подался вперёд:

— Вы хотите сказать, что…

Детектив кивнул:

— Я хочу сказать, что, вероятнее всего, в мотоцикле мистера Райхмана была повреждена тормозная система, мистер О’Хара. А если так, то, скорее всего, мы говорим не о несчастном случае, а об убийстве, — не спрашивая, детектив взял чашку Патрика, подлил туда кофе из кофеварки и снова пододвинул ему. — Преднамеренном убийстве, мистер О’Хара, — он протянул Патрику свою визитку. — Позвоните мне, если вдруг вспомните что-то важное. Сами понимаете, всякое бывает. Сейчас у вас шок. И это понятно — вы потеряли близкого друга. Вам трудно об этом говорить и больно об этом думать. Поэтому я вас не тороплю. Если что-то вспомните — позвоните. Если вдруг нам что-то от вас понадобится — мы вас вызовем.

Патрик допил кофе.

— Это всё, детектив? — спросил он.

— На сегодня — да, — кивнул Уильямс. — Можете быть свободны, мистер О’Хара. И да, — добавил он, когда Патрик уже поднялся с места, — передавайте огромный привет своему отцу.

— Вы знаете моего отца?

Уильямс развёл руками:

— Само собой. Старина Шон был отличным полицейским. Мне до сих пор жаль, что он ушёл. Не стоило ему так глубоко закапываться в дело, которое было поручено не ему.

Последняя фраза детектива настигла Патрика уже в дверях. Он остановился, как вкопанный. Казалось, будто острая игла с медленно проникающим в тело парализующим ядом вонзилась в его позвоночник.

Не стоило ему так глубоко закапываться в дело, которое было поручено не ему.

Другая фраза, сказанная Шоном, вдруг резко всплыла в его памяти, и ядовитая игла вонзилась ещё глубже.

Помнишь тот разговор о Сэмюэле Райхмане, Пат? Я рассказал тебе не всё. То есть — не совсем всё.

В его голове вдруг всё встало на свои места, и это было настолько очевидно и настолько отчаянно ужасно, что заставляло ядовитую иглу вонзаться всё глубже и глубже, но это уже не вызывало боли.

Отец… Он ведь говорил, что работа в полиции ему просто надоела.

Что он устал от трупов и убийц.

Что ему захотелось посвятить себя творчеству, писать детективы…

Бла-бла-бла.

Всё не так просто, да, папа?

Всё совсем не просто.

Детектив Уильямс сказал так мало и одновременно — так много.

Нужно было лишь услышать.

Слушай, или твой язык оглушит тебя.[2]

Так говорят индейцы.

Слушай.

С этой мыслью Патрик попрощался с детективом, вышел из его кабинета и закрыл дверь.

Он вышел на улицу. Городской воздух, казалось, снова пропах чем-то отвратительным, и этот запах вдруг напомнил Патрику…

Склеп?

Мысли снова закопошились в голове, словно маленькие назойливые тараканы.

Он вспомнил о разговоре на кладбище возле семейного склепа Райхманов и о конверте.

Том самом конверте.

Который в тот злополучный вечер он вместе с остальными вещами забрал из квартиры Дэвида и который теперь лежал в доме Шона и Кристин, в его комнате, на самом дне выдвижного ящика письменного стола.

Надо вскрыть конверт.

Пускай это будет и не по правилам. Надеюсь, ты простишь меня, Дэйв.

Надо вскрыть конверт. А ещё надо забрать кота.

Прямо сейчас.

С этими мыслями Патрик завёл мотор.

[1]Еврейская пословица.

[2]Индейская пословица.

========== Снова конверт ==========

Патрик посадил Мозеса в сумку-переноску.

Кот вёл себя на удивление спокойно. В сумке он сразу же свернулся калачиком и задремал. Патрик с усмешкой подумал, что у животных на редкость потрясающее чутьё.

В отличие от людей.

Застегнув переноску, он уже хотел было выходить, но решил кое-что проверить.

Выдвинув ящик, в котором Дэвид хранил документы, он заглянул туда.

Все документы Дэвида лежали там, сложенные аккуратной стопочкой. У него всегда был порядок в документах — Патрик нередко шутил, что отец-юрист всё же привил Дэвиду хотя бы уважение к бессмысленным бумагам, без которых в государстве ты никто.

Все документы были в ящике.

Все.

Кроме водительского удостоверения.

Патрик кивнул, словно согласившись с собственными мыслями, и, взяв переноску с котом, направился к двери.

*

На лестничной клетке он встретил соседку Дэвида Лиззи — милую рыжеволосую девушку двадцати четырёх лет, которая днём училась на юридическом факультете, а по вечерам подрабатывала официанткой в кафе. Лицо Лиззи было опухшим от слёз.

— Патрик! — воскликнула она. — А я как раз хотела тебе звонить, но не могла найти твой номер! Господи, Патрик, это… это так ужасно!