Райхман, ублюдок.

Даже находясь в мастерской своего старого приятеля, я вынужден выслушивать истории о тебе.

Чтоб ты сдох, вонючая жидовская гнида.

Сид передёрнул плечами и, повернувшись к Роуэллу, попытался изобразить подобие улыбки.

[1]Джейсон имеет в виду персонажа сказки Э.Т.А. Гофмана «Щелкунчик» — Мышиного Короля, ошибочно именуя его Крысиным.

[2]Мотодрочер — грубое название байкера, придающего слишком большое значение внешней атрибутике, распространённое в байкерской среде.

[3]Действительно, долгое время американские байкеры предпочитали преимущественно мотоциклы «Харлей Дэвидсон»; в настоящее же время в США популяризированы также немецкие («БМВ»), японские («Хонда», «Кавасаки» «Ямаха», «Судзуки») и итальянские («Дукатти») фирмы, производящие мотоциклы.

========== Два чувства ==========

— Отец позвонил мне и сказал, что ему придётся задержаться в Колорадо-Спрингс, — Дэвид небрежно швырнул рюкзак на пол и растянулся на диване, не снимая уличной одежды. — Судья якобы назначил повторное слушание дела, и он решил, что нет смысла бесконечно кататься туда-сюда, — он взглянул на Патрика. — И мне это ужасно не нравится.

— Нотариус и завещание? — Патрик снял куртку и устроился на полу напротив дивана. — Ты ведь об этом беспокоишься, так?

— Именно. Хрен его знает, что может взбрести в голову моему старику.

— Расслабься. Колорадо-Спрингс — не маленький город. Шанс того, что твой отец каким-то мистическим образом узнает о твоём визите Смитсону, практически равняется нулю.

Дэвид взглянул ему в глаза:

— Ключевое слово — практически. Но ты прав. Бессмысленно сейчас думать об этом.

— Если тебе интересно, мне звонил наш бывший декан, — сказал Патрик. — Сказал, что один его приятель — издатель небольшого местного журнала — увидел мои рисунки для студенческой газеты и заинтересовался. Предлагает работать для них на заказ как внештатный иллюстратор. Я думаю, стоит принять его предложение.

— Ты знаешь, что достоин большего. Но ты уже решил. Ведь так?

Патрик кивнул.

— И это правильно, — согласился Дэвид. — Надо с чего-то начинать. Хотя лично я жду не дождусь того дня, когда твоё имя будет греметь на всю страну.

Патрик покачал головой:

— Ты слишком высоко меня ценишь, Дэйв.

— Нет. Это ты себя недооцениваешь.

— Кстати, — Патрик посмотрел Дэвиду в глаза. — Помнишь наш разговор о вашей библиотеке?

— Да.

— Тебе не кажется, что сейчас наиболее подходящий момент для того, чтобы вернуться туда?

Дэвид задумался.

— Я говорил тебе, что у меня нет ключа от дома, — сказал он. — Но это решаемо. Служанка приходит по понедельникам, средам и пятницам, чтобы убраться в доме. Я мог бы взять у неё ключ, сославшись на то, что мне нужно взять кое-что. Не думаю, что она мне откажет — как-никак я сын хозяина, пускай и нелюбимый, — он усмехнулся.

— Тогда почему бы не… — начал, было, Патрик, но Дэвид перебил его:

— Слушай, Пат. Я размышлял о том, что ты сказал. Правда. И помню, что обещал. Но всё больше и больше задумывался — стоит ли в этом копаться? — он встал с дивана, подошёл к Патрику и опустился на пол рядом с ним. — Я хочу уехать из этого города. Денвер давит на меня.

— Куда ты поедешь?

Дэвид небрежно пожал плечами.

— Тётя Бекки зовёт меня в Хьюстон, — сказал он. — И я думаю рискнуть и попытать там счастья.

Патрик кивнул.

— Что ж, это твоё право, — сказал он и отвернулся.

— Ты не согласен, — сказал Дэвид.

— Не согласен — с кем? С тобой? Вовсе нет. Это твоя жизнь, и у меня нет никакого права вмешиваться.

Дэвид с нескрываемым раздражением покачал головой.

— Прекрати включать индейца, Пат, — сказал он.

— Включать индейца?

— Именно. «У меня нет права вмешиваться, это твоя жизнь, мы все свободны, бла-бла-бла». Не делай так, — Дэвид отвернулся и закурил.

— Дэйв, но я действительно…

— Слушай, — Дэвид вновь повернулся к нему. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Хьюстон. Ты поедешь?

Патрик посмотрел ему в глаза.

— Я не знаю, Дэйв, — ответил он.

— Ясно, — кивнул Дэвид. — Тогда проехали.

— Без обид?

— Что ты, детка, какие обиды, — Дэвид выпустил дым в сторону.

Патрик положил руку ему на плечо:

— Дэйв…

Дэвид повернулся:

— Что?

— Куда бы ты ни поехал — ты всё возьмёшь с собой, — сказал Патрик. — Запомни это.

— Ты всё же считаешь, мне стоит…

Патрик кивнул:

— У каждого из нас есть то место, которое он потащит с собой хоть на край света, Дэйв, — сказал он. — Твой угол. Ты возьмёшь его собой в Хьюстон, если поедешь туда. И в Нью-Йорк. И в Лос-Анджелес. Куда угодно, хоть на Марс, Дэйв! Потому что это твой угол.

Дэвид взглянул на Патрика.

— Я не хочу его, — сказал он. Глаза его, всегда столь пронзительно-холодные, по-прежнему напоминали лёд, но только подтаявший. — Я не хочу этот угол, Пат.

— Так отделайся от него, — Патрик легко похлопал его по плечу, после чего поднялся и вышел из комнаты.

Дэвид ещё долго сидел на полу, неподвижно, глядя в одну точку, и заглянувшему на мгновение в комнату Патрику подумалось, что он напоминает не то индейского истукана, не то буддийского мудреца.

Патрик подавил внезапный порыв подойти и обнять.

Не сейчас.

Это был угол Дэвида.

Его угол.

И только он должен был решить, что с ним делать.

Сам.

*

Дэвид по-прежнему сидел в позе «истукана-мудреца», когда у Патрика зазвонил телефон.

Он взглянул на дисплей: звонил отец.

Трубку снимать не хотелось, но Патрик прекрасно знал характер Шона. Если не ответить сейчас — он перезвонит снова. И снова.

Взяв телефон, Патрик нажал на клавишу приёма вызова:

— Алло.

— Здравствуй, сынок, — голос Шона звучал непривычно жёстко, несмотря на ласковое обращение «сынок», и это не укрылось от чёткого слуха Патрика. — У тебя есть время, чтобы поговорить со мной?

— Конечно, папа.

— Как твои дела? — Шон явно задал этот вопрос просто, чтобы начать разговор.

— Всё в порядке, папа, а у тебя? Как девочки?

— Нормально. Пат… ты… ты один дома? Дэйва нет поблизости?

Патрик усмехнулся в трубку:

— Дэйв занят своими делами, папа, и вообще не имеет склонности слушать чужие разговоры.

— Тогда, Пат… послушай меня. Не спеши возражать, просто выслушай. Марта и Морин без конца вспоминают о тебе. И о Дэйве тоже. Он им нравится — чёрт знает, почему. Но я не возражаю. Просто они говорят странные вещи. Марта говорит, что Дэйв поправлял тебе шапочку на церемонии. Морин утверждает, что видела, как он время от времени касался твоей руки… Они дети, Пат. Маленькие. Неиспорченные. Они сказали лишь «папа, у Патрика такой чудесный друг», но я-то догадываюсь, что к чему. Пат, что между вами происходит?

Патрик внутренне напрягся.

— О чём ты? — спросил он, изо всех сил стараясь ничем не выдать своих эмоций.

— Не изображай дурачка, Пат. Ты всё прекрасно понял. Твой друг — он что, гомосексуалист? Он неравнодушен к тебе — отсюда вся эта его безмерная «доброта»? И ты идёшь у него на поводу? Ты чувствуешь, что обязан ему за всё, что он для тебя сделал, да?! — Шон заметно повысил голос. — Он пользуется тобой?!

— Отец! Прекрати!

— Чёртовы жиды, они думают, что за свои грязные шекели могут купить весь мир! — в сердцах воскликнул Шон, и это стало последней каплей для Патрика.

— Как ты можешь?! — заорал он. — Как! Ты! Можешь! Ты ведь совсем не знаешь его! Совсем! И позволяешь себе делать такие выводы!

— Пат, сынок, я только хотел…

— Твой расизм отвратителен, папа.

— Пат! Ты знаешь, что я не расист!

— И, тем не менее, ты позволяешь себе такие слова.

— Чёрт возьми, Патрик…

— Думаю, мне не стоит напоминать тебе, что ирландцев тоже не жалуют, — зло произнёс Патрик. — И индейцев не жалуют. Не так давно один мой бывший одноклубник из «Ангелов» назвал меня красножопым дикарём. И теперь ты по сути говоришь то же самое — только о других людях.