— Сто лет тебя не видел, — сказал парень в кожаном жилете. Он бросил на Патрика мимолётный взгляд, но не поздоровался. — Как поживаешь, Дэйв? Слышал, ты получил диплом. Мои поздравления дипломированному скульптору.

— Спасибо, Джейсон, — кивнул Дэвид.

— Твоя новая пассия? — тот, кого назвали Джейсоном, с усмешкой взглянул на Патрика. — Вижу, ты не меняешься, малыш. Ты всегда был неравнодушен к индейцам. Помнится, ты пускал слюни на этого Чингачгука — лидера вашего клуба.

Патрик поднялся с места.

— Думаю, вам лучше будет поговорить наедине, — сказал он Дэвиду. — Я подожду на улице.

— Останься, — жёстко произнёс Дэвид. — Джейсон уже уходит, — он повернулся к Джейсону. — Это мой друг, а не пассия. И перестань вести себя, как баба, Джейсон.

— Ладно, хрен с тобой, — отмахнулся Джейсон. — Друг — значит, друг, — он повернулся к Патрику: — Извини, если чего, брат.

— Это всё, что ты хотел сказать? — поинтересовался Дэвид, нервно разминая в руке новую сигарету.

— Я хотел кое о чём тебя предупредить, — ответил Джейсон. — Твой друг в курсе твоих дел? У тебя нет от него секретов?

— При нём можно говорить всё, что угодно, — кивнул Дэвид. — В любом случае, ты и так сказал уже много интересного.

— Прости, брат. Я просто был уверен, что…

— Проехали. Говори.

— Ладно. Слушай. Твой бывший одноклубник Сид Джонсон, которого ваш Чингачгук так позорно расшил, распускает слухи по всей байкерской тусовке Денвера — она, как ты понимаешь, состоит не только из ваших «Ангелов». Есть ещё парочка небольших клубов, плюс одиночки — такие, как я. И многие тесно общаются друг с другом.

— Из кого и чего состоит байкерская тусовка — я и сам знаю, — огрызнулся Дэвид. — Давай ближе к делу.

— О’кей, — Джейсон отодвинул стул и, не дожидаясь приглашения, присел. — Этот Джонсон — мерзкий, надо сказать, тип, похож на крысу, ни дать ни взять Крысиный Король[1] — треплется направо и налево о том, что Чингачгук покрывает пидорасов. Что в вашем клубе гомики всем заправляют. Ну, и без расизма, сам понимаешь, не обошлось. Дескать — чего взять от клуба, где рулят красножопые дикари и жиды сраные, — Джейсон повернулся к Патрику: — Прости за «красножопых», брат, не мои слова, я за что купил — за то, как говорится, и продаю.

Патрик молча кивнул в ответ — дескать, проехали.

— Ещё ваш Сид орёт на каждом углу о том, что ты избил его кастетом, — продолжил Джейсон. — Да-да, я понимаю, что это бред. Если бы ты и впрямь ударил его кастетом, он собирал бы осколки своей челюсти по всему питейному заведению, в котором и произошла стычка между вами — об этой стычке тоже всем известно. Но сам знаешь — многие на такие слухи ведутся, — Джейсон посмотрел Дэвиду в глаза. — Так что ты будь поосторожнее… брат.

— Спасибо, что предупредил, — кивнул Дэвид и пожал ему руку.

— Не за что, — пожал плечами Джейсон. — Я это так… по старой, как говорится, дружбе, — он многозначительно посмотрел на Дэвида, и Патрику сразу же стало ясно, о какой «дружбе» говорит Джейсон.

Сукин сын Райхман всегда любил тёмненьких.

Патрик до боли сжал руки под столом, стараясь ничем не выдать своих чувств.

— Я говорил тебе, что таким, как ты, не стоит даже соваться в эти клубы, — покачал головой Джейсон. — Что они тебе дают, по большому-то счёту? Ничего. Истинный байкер навсегда таковым останется, хоть в клубе, хоть нет. Тому, кто мотоциклист в душе, никакие клубы не нужны, — Джейсон усмехнулся. — Но тебя всегда прельщала атрибутика, да, Дэйв? Нашивки, эмблемы, статусы, значки. Вот и пожинаешь теперь плоды своего мотодрочерства[2], — слегка наклонившись, он заглянул Дэвиду в глаза: — Нельзя одновременно и сесть на ёлку, и не поколоть свою жопу, Дэйв.

— Спасибо за совет, — сказал Дэвид, сверля Джейсона взглядом покрытых ледяной корочкой глаз.

— Ну бывай, — кивнул Джейсон, поднимаясь. — Удачи тебе. И твоему… другу.

Похлопав Дэвида по плечу, он отошёл к барной стойке, взял чашку кофе и начал оживлённо беседовать с барменом.

— Идём отсюда, — сказал Дэвид, проводив Джейсона взглядом.

Патрик усмехнулся:

— Долго ты с ним мутил?

Дэвид отвернулся.

— Около восьми месяцев, — бросил он. Голос его звучал раздражённо. — Сказать правду, это была самая долгая моя связь — до тебя. Потому что помимо траха нас связывала любовь к мотоциклам. Но на этом всё. Никаких чувств. Никаких признаний. Никаких розовых соплей — по крайней мере, с моей стороны. Насчёт него не знаю — можешь спросить, — кивком головы он показал на стоящего у барной стойки Джейсона, после чего взглянул Патрику в глаза: — Что ещё ты хочешь знать?

Патрик покачал головой:

— Ничего.

Дэвид кивнул:

— Ну и отлично, детка. Идём отсюда. Я хочу прокатиться. Моя чёртова жопа затекла от долгого сидения на стуле, — он поднялся с места.

Патрик хотел, было, ответить, но передумал и молча пошёл за Дэвидом.

Выходя из кафе, он чувствовал, что Джейсон смотрит им вслед.

Но не обернулся.

*

Мастерская Роуэлла Аткинсона находилась на выезде из города.

К нему захаживали многие байкеры из Денвера и близлежащих маленьких городков, и Роуэлл гордился этим.

После страшной аварии, почти полностью лишившей его зрения, он больше не мог ездить.

Но мог ремонтировать мотоциклы.

Для этого Роуэллу не нужно было зрение.

Его очки с толстенными стёклами не позволяли ему увидеть то, что видели его руки — истинные руки мастера.

Роуэлл как раз закончил возиться с байком одного своего старого друга, когда в дверь постучали.

— Джерри! — крикнул он своему помощнику. Ответа не последовало, и Роуэлл начал возмущаться: — Вот же хренов засранец, запропастился невесть куда, чтоб его черти драли… Джерри!

Внезапно Роуэлл вспомнил, что Джерри отошёл, чтобы купить кофе и пончиков.

— Чёртов склероз, — бросил он сквозь зубы, обращаясь к самому себе. — Что-то ты захирел, старина Роуэлл — себя уже не помнишь.

Поднявшись с места и бурча себе под нос ругательства (а ругаться Роуэлл ужасно любил), он поплёлся открывать дверь.

Посетителем оказался Сид Джонсон, давний приятель Роуэлла.

Роуэлл заулыбался. Он знавал папашу Сида. Хороший был парень, только пил много.

— Заходи, сынок, — сказал Роуэлл, пожимая Сиду руку и хлопая его по плечу. — Заходи и рассказывай старине Роуэллу: сломалось что или же ты просто так решил навестить старого друга?

Сид развёл руками.

— К сожалению, первое, Роуэлл, — сказал он. — Байк заводится через раз. Сам понимаешь — непорядок.

— Ну, идём, посмотрим твоего железного коня, — кивнул Роуэлл. — У тебя всё тот же «Харлей»?

Сид кивнул:

— А то.

Роуэлл снял очки, протёр их рубашкой и вновь водрузил на место.

— Люблю ребят, которые выбирают «Харлеи», — сказал он. — Настоящие американские байки — в былые времена наши байкеры только на них и колесили.[3] Увы, сейчас байкеры не те пошли — ты уж не обижайся, сынок. Им то немцев, то японцев подавай. «БМВ», «Ямаху» там, «Хонду» или грёбаный «Кавасаки». Вон Джерри, мой помощник, уже все уши прожужжал мне одним своим одноклубником на чёрном «Кавасаки». Ни дать, ни взять — прям влюбился в него. Не знай я, что Джерри — правильный мальчик, решил бы, что малыш подался в педики. Всё зудит и зудит об этом парне и байке его. Хочет себе такой же мотоцикл, да вот только слишком дорого это для малыша Джерри. Недавно набил себе татушку на плече, как у пацана этого. Ну ладно, хорош мне трендеть, да, Сидди? Расскажи лучше, как у тебя дела, да пойдём твой «Харлей» поглядим, — Роуэлл вновь похлопал Сида по плечу. — Думаю, ты не откажешься пропустить со мной по банке отменного крепкого пива?

— Конечно, не откажусь, Роуэлл, — кивнул Сид.

Но взгляд его был напряжённым и задумчивым, и это не укрылось от внимания Роуэлла.

— Эй, малыш, с тобой всё в порядке? — поинтересовался он.

— Конечно, Роуэлл, — спешно отозвался Сид, изо всех сил пытаясь придать своему лицу нормальное выражение.