— Дэйв…

— У нас с ним всегда так, — отмахнулся Дэвид. — Не обращай внимания, детка.

— Ты снова врёшь.

— Не вру.

— Врёшь.

— Краснокожие братья всё видят, не хуже Большого Брата? — усмехнулся Дэвид. — Так уж и быть, хрен с тобой, — он посмотрел Патрику в глаза. — Он всё знает.

— Знает про что?

— Про меня. И про тебя. Нет, он ничего не говорил… не говорил прямым текстом. Знаешь, евреи почти никогда не говорят прямым текстом, — Дэвид снова усмехнулся. — Боюсь, такими темпами я стану первым в мировой истории евреем-антисемитом.

— Он не говорил, — задумчиво произнёс Патрик, — но дал понять. Так?

Дэвид мрачно кивнул.

— Ясно, — сказал Патрик. — Это что-то меняет?

— Не говори глупости.

Патрик покачал головой:

— Ты не уверен.

— В чём?

— В том, что говоришь.

Дэвид взглянул на него в упор:

— Что за бред, Пат?

Патрик отвернулся. Его лицо помрачнело.

— Я лучше пойду, Дэйв, — сказал он и легко прикоснулся к порезанной руке Дэвида. — Обработай руку, — он поднялся и вышел из комнаты.

Вскочив на ноги, Дэвид бросился за ним. Порез на ладони оказался достаточно глубоким: рука болела, а платок уже полностью пропитался кровью, но Дэвиду было плевать. Распахнув дверь в соседнюю комнату, он увидел, что Патрик спешно запихивает в сумку свои вещи.

— Куда ты собрался? — Дэвид облокотился о дверной косяк. Кровь из порезанной ладони уже капала на пол. — Куда ты собрался?

Патрик поднял глаза.

— Поищу себе другое жильё, — бросил он, после чего продолжил запихивать вещи в сумку — быстро, нервно. Как будто боялся передумать. — Не хочу быть камнем преткновения между тобой и твоим отцом.

— Прекрати, — Дэвид подошёл к нему. — Единственный камень преткновения между нами — его паскудный характер. Ты здесь совершенно ни при чём.

Патрик посмотрел ему в глаза.

— В любом случае я не могу оставаться здесь вечно, Дэйв, — сказал он. — Обработай руку. У тебя кровь.

— Куда ты пойдёшь?

— Переночую у Дэнни. Думаю, он не откажет.

— А потом?

— Потом как-нибудь разберусь.

Отшвырнув в сторону окровавленный платок, Дэвид подошёл к Патрику вплотную.

— Предатель, — сказал он, глядя ему в глаза, и Патрику подумалось, что точно такое выражение было на лице Дэвида, когда он смотрел на Сида, сжимая в руке кастет. — Предатель.

— Дэйв…

— Почему ты заставляешь меня расплачиваться за то, что мой отец — мерзкий пронырливый жид?! — почти выкрикнул он, стряхивая кровь с руки. Алые капли упали на пол и окрасили молочно-белую стену, но Дэвиду было плевать. — Почему? Почему?!

Патрик отставил сумку в сторону.

— Ты говорил, что твой отец пришибёт тебя, если узнает, — сказал он. — Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня, Дэйв. Вот и всё.

Дэвид горько усмехнулся:

— Расслабься, детка, я трахал мальчиков задолго до тебя. Если мой отец захочет пришибить меня за мои сексуальные наклонности — у него всегда найдётся повод. С тобой или без тебя.

Патрик кивнул:

— Тем более.

— Знаешь, что ещё он сказал мне? — Дэвид посмотрел на Патрика. В его светло-голубых глазах было столько боли и отчаяния, что это едва не заставило Патрика содрогнуться. — Он сказал, что я использую людей. Использую людей, Пат! Он намекал на то, что я и тебя использую! «Ты стал истинным сыном своего отца, мой мальчик! Наконец-то», — Дэвид встал в чванливую позу, изображая своего отца, и это невольно заставило Патрика заулыбаться. — Ты тоже считаешь, что я тебя использую? — он схватил Патрика за плечи. — Говори, ну же! Говори!

Патрик посмотрел на Дэвида и ощутил, как заходится сердце. Сейчас он видел перед собой не молодого парня брутальной внешности в футболке с агрессивным рисунком и с татуировками на плечах. Он видел того самого маленького мальчика со светлыми кудряшками. Несчастного, испуганного, но — не сломленного.

— Дэйв, — тихо сказал Патрик, беря окровавленную руку Дэвида в свои, — я не считаю, что ты меня используешь. Я никогда так не считал. Правда.

Дэвид покачал головой.

— Я так боюсь стать похожим на него, Пат, — сказал он. — Господи, как же я боюсь! Именно поэтому я не хочу иметь детей — я давно решил. А вдруг с ними я обращался бы как настоящий мудак? Так же, как он обращался со мной? Я не хочу быть таким, как он, Пат, я не хочу быть таким, как он!

Патрик сильнее сжал его окровавленную руку.

— Ты не такой, как он, — сказал он. — Совсем не такой. Успокойся, — Патрик похлопал Дэвида по плечу. — Я сейчас принесу йод, вату и пластырь.

*

— Ай! — Дэвид чуть не подпрыгнул на месте от прикосновения к ране. После чего выразительно взглянул на Патрика. — Это больно.

— Можно подумать, ты никогда не резался и не ударялся раньше, — усмехнулся Патрик, продолжая обрабатывать рану.

— Ударялся, конечно, — ответил Дэвид. — Я мастер спорта по кикбоксингу, между прочим. Меня не раз лупасили на ринге.

Патрик кивнул:

— Ты говорил. Ты ведь с детства занимался?

— Лет с семи, — Дэвид улыбнулся уголками губ. — Помню, мне ужасно хотелось заниматься каким-нибудь единоборством. «Что-то, где дерутся» — так я это называл. Мама отвела меня в спортивную школу, попросила у тренеров разрешения, чтобы я поприсутствовал на тренировках, и предложила мне выбрать самому, — Патрик вновь коснулся раны, и Дэвид опять дёрнулся. После чего продолжил: — Я выбрал кикбоксинг. Отец был против. Он с пеной у рта доказывал маме, что это, видите ли, противоречит Торе, — Дэвид сделал широкий жест свободной рукой. — Но мама просто так не сдавалась. Никогда. Она пошла к раввину и практически вынудила его сказать, что занятия единоборствами не противоречат Торе. Просто, сказала она, раз нигде в Торе не сказано, что этого делать нельзя, значит, это не воспрещается. Раввин был вынужден согласиться, — Дэвид тяжело вздохнул. — Она меня всегда поддерживала. Уж не знаю, почему, но после её смерти отец не забрал меня из секции. Я продолжил заниматься. Выиграл кучу соревнований, дошёл до мастера спорта. Потом мне всё надоело, и я бросил.

Дэвид замолчал, подумав о матери.

«Я всегда поддержу тебя, Дэйви. Всегда. Помни об этом».

Он вспомнил эту фразу из детства, и вдруг…

Снова это мерзкое дежавю. Как этим вечером, с отцом, в ресторане…

Взгляд Сэма. Слова Рейчел… Всё это словно должно было сложиться в единую картинку…

Но не складывалось.

Дэвид прикусил губу и встряхнул головой, словно пытаясь отогнать эти навязчивые мысли.

Он взглянул на Патрика, который закончил обрабатывать рану и теперь накладывал повязку.

— Всё нормально? — спросил Патрик.

— Да… — Дэвид резко повернулся к нему, словно вопрос Патрика отвлёк его от каких-то своих мыслей. — Да, всё о’кей, Пат, — он сжал руку Патрика в своей. — Ну так что? Надеюсь, ты передумал ночевать у Дэнни?

Патрик молча кивнул. Дэвид обнял его, уткнувшись в его волосы.

— Я тебя никуда не отпущу, — сказал он. — Ни к Дэнни, ни к кому-либо ещё, — Дэвид усмехнулся, в глазах его запрыгали чёртики. — Тем более, к Дэнни.

— Почему «тем более, к Дэнни»? — удивился Патрик.

— Ну… — Дэвид пожал плечами. — Вы ведь оба индейцы. Мало ли, какие чувства могли между вами возникнуть.

Патрик тихо засмеялся:

— Будь спокоен насчёт Дэнни, детка, — сказал он. Дэвид подумал, что впервые за всё время Патрик назвал его «деткой», и почему-то это заставило его улыбнуться. — Он натурал.

— Он говорил мне об этом, — Дэвид пошевелил пальцами забинтованной руки. — Но мало ли…

— Дэйви, — Патрик покачал головой. — Не все индейцы имеют гомосексуальные наклонности и поддерживают гомосексуальные связи.

— Ты говорил, что среди индейских племён это не осуждается, — произнёс Дэвид.

— Не осуждается. Но это вовсе не значит, что мы все этим занимаемся. Уж поверь мне — Дэнни натурал. Натуральнее некуда.

— Индейцы чувствуют друг друга? — усмехнулся Дэвид.

Патрик кивнул: