— Эмили? — глупо. Чертовски. И это выворачивает меня наизнанку. Мой голос звучит хрипло и тихо, его «затмевает» вой ветра. Но продолжаю стоять на месте и слушать:

— Эмили?

Ничего в ответ. Переступаю с ноги на ногу, переводя взгляд в сторону берега. Мне идти дальше? А что, если она дошла до леса? Черт, что тогда? Что мне делать?

Моя вина.

Значит, я должен идти дальше.

Разворачиваюсь, продолжая шагать по камням, уже острым. И, к счастью, или сожалению, слышу крик. Нет, не женский. Мужской. Громкий рев, после которого оглушающий выстрел. Я почти уверен, что это был он. Именно. Оборачиваюсь, щурясь, и всматриваюсь в окна старого здания. Приходится сделать пару шагов к нему, ведь ветер усиливается, мешая своим воем.

Грохот — и поднимаю взгляд выше, замечая, что на третьем этаже, совсем тусклый, но горит свет, а дверь, в отличие от других квартир, закрыта плотно. Внутренние метания. Неизвестность. Это может быть всё, что угодно — начиная от больного наркомана, заканчивая самоубийцей. Но я боюсь, что пожалею. Я должен проверить, удостовериться, тогда смогу пойти дальше.

Лишний раз не нагружаю себя сомнениями, а просто выполняю — иду по балкону первого этажа вдоль пустых, брошенных квартир к лестнице, что ведет на второй. Не прислушиваюсь к скрипу под ногами, не обращаю внимания на сильный ветер, от которого здание буквально качает. Быстро взбираюсь на второй этаж, расстегнув кофту, несмотря на погоду, мне по-прежнему жарко. Грохот повторяется. Слышу, как кто-то носится, топает ногами. Спешу выше, выходя на последний этаж, и мчусь к двери.

Мне нужно проверить.

Не думаю о том, что за ней меня могут ждать какие-нибудь алкоголики, уличная банда, простые вандалы. К черту всё это. Мне просто необходимо убедиться, что там нет Эмили. Вот и всё.

В моем кармане начинает вибрировать телефон, но не реагирую, подбегая к двери, дергая её за ручку. Открываю, хоть это дается тяжело. Петли заржавели, еле поддаются. И приходится щурить веки, ведь даже неяркий свет приносит дискомфорт глазам. Замираю на пороге, всё так же держась за ручку двери, взгляд быстро натыкается на высокого мужчину, который смотрит на меня своими пьяными глазами. Хмурюсь, быстро поворачивая голову, и чувствую, как игла медленно продавливает стенку грудной клетки.

Эмили стоит сбоку от меня, держу в руках оружие. Её руки трясутся, а животный страх сверкает в темных глазах, спрятанных под локонами волос. И в первый момент мое сердце предательски сжимается от безумной, какой-то сильной радости, которая никак не выражается на моем уставшем мокром лице, но в следующую секунду я глотаю огромный ком, что всё это время мешал мне нормально дышать, ведь осознаю.

Черт возьми. У неё в руках оружие.

Гребаное оружие, Дилан!

Аккуратно, медленно, без резких движений отпускаю ручку, протягивая свою руку к девушке:

— Эми…

Она тут же переводит свой пугающий, стеклянный взгляд на меня, смотрит исподлобья, направив на меня оружие. Наступает оцепенение. Смотрю в глаза «безумию», заставляя себя опустить его ниже. Майка Эмили порвана, ткань висит на теле, оголяя плечо. На автомате перевожу внимание на мужчину, желая окинуть его злым взглядом, и делаю это вовремя, ведь незнакомец решил воспользоваться моментом. Он бросается в сторону Хоуп, заставляя меня так же рвануть вперед, ведь мужчина размахивается, сжимая громадную ладонь в тяжелый кулак. Эмили переводит на него взгляд, меняя направление оружия, но поздно. Мне достаточно секунды, чтобы ударить по рукам девушки, которая готова нажать на курок и не моргнуть глазом, но полностью блокировать удар со стороны мужчины не выходит. Он мажет, попадая кулаком в голое плечо Хоуп, которую буквально выворачивает от силы удара. Она не держится на ногах, падая на грязный пол. Оружие катится к стене, и я уверен, что незнакомец бросится к нему, поэтому решаю всеми силами помешать ему. Мужчина не успевает восстановить равновесие после удара, да и на нетрезвую голову тяжело двигаться, поэтому я с легкостью разворачиваю его, ногой пиная к противоположной стене. Выброс адреналина. Мое сердце скачет в груди, а дыхание сбито. Переступаю с ноги на ногу, наблюдая за тем, как мужчина шатается, сползая по стене на пол, и тут же вскакивает на колени, буквально на них рвется к двери, чтобы сбежать.

Дышу через рот, оборачиваясь, когда незнакомец испуганно смотрит в сторону, продолжая ползти. Эмили переворачивается на живот, двигаясь, и тянет руку к оружию. Я тут же опускаюсь на колени, схватив её за ноги, и резко тяну на себя. Девушка кричит. Мычит. Борется. Пихает меня, но продолжаю держать её, стиснув зубы:

— Эмили? — мне нужно достучаться до нее. — Эй! — беру её за колени, вновь потянув к себе, и переворачиваю девушку на спину, чтобы та могла видеть меня, но она не смотрит. Она отводит взгляд в сторону, мыча, и продолжает сражаться, пихая меня руками и ногами. Хмурюсь, вовсе лишаю её возможности пинать меня коленками, ведь сажусь сверху, перехватывая её руки, и прижимаю запястья к полу:

— Эмили! Эмили, посмотри на меня! — кричу, но девушка продолжает вертеться, крутить головой, смотря во все стороны, кроме моей. — Черт, Эмили! — отпускаю её руки, позволяя ей впиться ногтями мне в ткань кофты, а сам хватаю её за лицо, заставляя повернуть голову в мою сторону. — Эй, — голос обрывается, когда девушка начинает всхлипывать, а в уголках её глаз собираются слезы. В груди давление. Комок вновь образуется в горле, а жар усиливается — на коже лица выступают капли пота. Делаю рваный вдох:

— Эмили, пожа… — она кусает мое запястье. — Эмили, — не могу кричать на неё.

Она несильно сжимает зубами кожу, поэтому спокойно освобождаюсь от хватки, пытаясь не сделать ей больно. Глажу её щеки мокрыми руками, смотрю в глаза, наклонившись к лицу. Не смотрит в ответ.

— Эмили, — набираюсь сил, глотая пыльный воздух. — Эмили, прости меня.

Девушка мычит, крутя головой, отчего слезы вырываются и стекают по её вискам. Я давлю ей на лицо пальцами, удерживая в одном положении:

— Прости меня, ладно? — тру её мокрые щеки. — Хорошо? Эмили?

Хоуп моргает, всхлипывая, сжимает руками мои локти. Ей тяжело дышать полной грудью подо мной, но боюсь дать ей больше свободы для движений. Девушка держит взгляд на уровне моей шеи, но не поднимает выше, но её глаза краснеют, отчего голубые зрачки становятся светлее. Она медленно, но переводит свой взгляд на меня, начиная плакать в голос. Её трясет и вряд ли от холода.

Эмили вновь видит меня.

Выдыхаю всю тяжесть из груди, нервно улыбнувшись и скользнув языком по губам:

— Хорошо, — говорю под нос, выпрямляясь, и слезаю с неё, взяв под руки, чтобы помочь сесть. По щекам Эмили продолжают катиться слезы, но она не мычит. Бегло осматривает комнату, нервно дергая головой, будто пытается вспомнить, где находится. Смотрит на меня большими, полными беспокойства глазами, в который читается знакомый страх, но уже не тот, не животный, не безумный. Придерживаю её, но Хоуп способна сама сидеть, правда горбясь. Она поджимает коленки к груди, ладони к груди, скрывая ткань белого лифчика. Дрожит. Сижу, приподнимаясь на одном колене, чтобы снять с себя кофту. Эмили продолжает осматривать помещение, вздрагивая, когда накидываю на неё свою вещь, помогая просунуть руки в рукава, и натягиваю на голову капюшон. Хоуп глубоко дышит, взглянув на меня, пока растираю её плечи ладонями. Игнорирую её взгляд, вспомнив, что нужно предупредить Томаса, поэтому пишу ему сообщение, прося вернуть домой и успокоить Софи. И ответ от него приходит быстро:

«ты нашел её? она впорядке?»

Молча смотрю на это сообщение, пряча телефон в карман джинсов. Не пишу ответ. И не хочу даже разбирать это неприятное чувство в себе, но, что это? Ревность? Бредятина.

Поднимаю глаза на Эмили, которая всё так же смотрит на меня:

— Ты в порядке? — мне не хочется говорить. Я измотан, но губы сами шепчут:

— Что-нибудь болит? — немного наклоняюсь к Хоуп, чтобы та расслышала всё четко. Горло болит, поэтому громко кашляю, прижав к губам кулак. В глазах Эмили блестит тревога. Она ждет, пока я откашляюсь, но ничего не говорит. Просто подносит ладони к своим губам, пуская пар на них, согревая, после чего больно резко прижимает их к моим мокрым и холодным щекам. Внутри всё замирает. Смотрю на неё, поражаясь тому, какой внутренний беспорядок может устроить одно её прикосновение. Мне стоит уже начать привыкать к этому, но каждый раз словно первый. Девушка осторожно трет ладонями кожу моих щек, после чего вновь подносит руки к губам, согревая паром, и повторно касается моего лица, задевая холодный нос. Не мешаю ей. Я не смею даже дышать громко, поэтому сдерживаю хрипы, боясь спугнуть, уничтожить этот момент. Эмили опускает взгляд на мои руки, взяв их в свои ладони, и так же пытается согреть. Чувствую, как по всему телу растекается приятное спокойствие. Я расслабляюсь. И не только физически. Хоуп поднимает руки выше, трет мои плечи, но её движения внезапно становятся скованными, отчего мои брови хмурятся. Наблюдаю за ней, не понимая, в чем причина этой резкой перемены «настроения», но вижу только неуверенность на лице девушки, которая вновь загоняет меня в угол. Она приподнимает лицо. Пальцами сжимает мои плечи. Вытягивается. Медленно. По моей спине проходит холодок, а волоски на коже становятся дыбом, когда Эмили приоткрывает губы, практически касается ими кожи моей шеи под ухом, и пускает горячий пар. Удары сердца больно отдаются во всем теле. Сглатываю, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть веки от удовольствия. Да, это именно то, что я чувствую сейчас. Не смятение, не растерянность, а именно приятную дрожь, от которой по коже рассыпаются мурашки. Взгляд Эмили опущен. Она трет ладонями мои пальцы, согревая, и носом скользит по мокрой коже шеи, отодвигаясь от меня. Не поднимает глаза. Смущена? Моргаю, делая глубокий вздох, чтобы привести себя в чувства, и отводя взгляд в сторону: