— Ты ничего не понимаешь…
— Иди домой к мамке и там плачься, сосунок, — еле сдерживаю тон голоса. — Иначе вернешься к ней со сломанным носом.
— Не заходи туда, — Шон повторяет, нервно облизывая губы языком, и толкает калитку, выбегая прочь с участка. Я стою ровно, провожая его взглядом, и, только когда парень пропадает с поля зрения, выдыхаю. Всё, что есть во мне, выходит наружу. Вновь сутулю плечи, опираясь рукой на перила, и наклоняю голову, опускаю ниже, чем когда-либо. Шум за спиной. Поворачиваюсь, устремив взгляд в темноту коридора. Глотаю воду во рту, чтобы избавиться от сухости в горле, но это не помогает. Першение продолжается, ведь я повысил голос. С уже настоящим напряжением смотрю в сторону двери, действительно думая, как поступить. Шон что-то рассказал ей. Может ли это касаться «того» дня? Нет, он не настолько рискованный. Но парень явно пришел сюда с одной целью — «вывести» Эмили. Черт, такое чувство, что все только и ждут, что она сорвется и вытворит что-то этакое. Кого я обманываю? Так оно и есть, но…
— Черт, — шепчу губами, закусив нижнюю от тревоги, и повторно вдыхаю кислород, неуверенно шагая в сторону порога темного дома. Опираюсь рукой на дверную раму, заглядывая внутрь. Тишина, которая рушится лишь каким-то грохотом, но откуда тот исходит — непонятно. Переступаю порог, внезапно осознавая, что именно сейчас испытываю.
Страх.
Да, всячески прячу это правду от самого себя, но всё-таки, это чувство не исчезает. Пытаюсь отбросить все те рассказы ублюдков из класса о том, что «тогда» произошло, что «тогда» сделала Эмили, ведь не верю, что настолько хрупкий человек, боящийся чужих взглядов, способен на такое. Но ведь проблема есть, просто мне пока неясно, какой у неё характер. Вот, в чем суть. Как можно помочь кому-то, не зная о правильности действия. У Хоуп провалы в памяти, но что будет, если ей рассказать обо всём? Верно, её мозг, получив много информации, начнет напрягаться, воспоминания сами полезут в голову, и тогда произойдет «взрыв», которого все так добиваются.
Они хотят избавиться от Эмили.
Но будет ли это правильно?
Подхожу к лестнице, ведущей на второй этаж, и останавливаюсь, прислушиваясь, чтобы понять, откуда исходит шум. Точно не сверху. Опускаю глаза, напряженно всматриваясь в темноту, и вспоминаю, что видел дверь. Думаю, это что-то вроде подсобки, так что…
Грохот.
Проглатываю страх, делая шаги в сторону стены, у которой, предположительно, должна быть дверь. Вытягиваю руку, пытаясь заставить глаза привыкнуть к темноте, чтобы лучше разбирать дорогу. Пальцами касаюсь холодной ручки, и дергаю, правда, предварительно не успеваю оценить свои действия, так что жалею только тогда, когда сквозной ветер врывается в спуск вниз с лестницей, ведущей, как я надеюсь, в подсобку или подвал. Сквозняк сильный, так что ощущаю его, как толчки в спину. Осторожно, боясь оступиться, шагаю вниз, держась за перила лестницы, по обе стороны которой стены, дверь захлопывается под давлением ветра, но я всё равно неосознанно вздрагиваю, бросив взгляд назад. В темноту. Кромешную. И вздыхаю, качнув головой:
— Вот придурок, — продолжаю спускаться, проверяя состояние Засранца, который цепляется за ткань футболки, пытаясь удобнее расположиться, чтобы вздремнуть. Наконец, глаза привыкают к темноте, поэтому могу разглядеть перед собой ещё одну дверь, которая слегка приоткрыта за счет давление уже не такого сильного ветра. Спускаюсь к ней, слыша шум. Что ж, сомнений не остается. Эмили за дверью. Касаюсь ручки рукой, приоткрывая, и заглядываю в темное помещение со стеллажами. Думаю, здесь держат всякий ненужный хлам. Слишком много нераспакованных коробок. Небольшие окошки у самого потолка, неясно, как, но через них в подсобку проникает бледный свет от фонарей. Уже неплохо. Набираю в легкие пыльного воздуха, толкая дверь, и та поддается, скрипя. Черт, надо будет здесь всё смазать, и без того нервы на пределе. Всматриваюсь в помещение, прислушиваюсь, делаю шаг вперед, повернув голову, и замираю.
Её легко заметить.
Девушка стоит в конце, у самой стены. Ровно, не сутулясь, как обычно. Её темные волосы в естественном беспорядке, только теперь из-за них мне не разглядеть лица, глаз. Она одета в джинсы и белую майку. Не шевелится. Стоит немного боком ко мне, между стеллажами с коробками, голова повернута в мою сторону, и я хорошо осознаю, что она видит меня. Но проблема в том, что я не вижу её лица. Не могу оценить состояние. Даже дыхания не слышу, отчего в горле образовывается ком. Не двигаюсь, боюсь сделать лишнее движение, а морально сражаюсь со своими мыслями, пытаясь отогнать слова Шона: «Не заходи туда». Глотаю пыль, давясь, но сдерживаю рвущийся наружу кашель, что дается с особым трудом, и облизываю губы, всё-таки решая что-то предпринять, ведь эта игра в гляделки, в которой я чувствую себя слабым игроком, лишает меня сил.
— Эм… — успеваю шепнуть, как девушка резко убегает за стеллаж, издав при этом ни то рычание, ни то мычание. Я не смог расслышать, но теперь не вижу её. И не слышу. Так что в животе завязывается неприятный узел, давящая боль в висках рождает страх и панику, увеличивает неуверенность.
«Нет, — Джизи качает головой. — Она никого не убила, но… Психику разрушила многим детям. Да что там… Ты нашего физика видел? Это из-за неё он такой».
Дрожащий вздох слетает с губ, которые тут же сжимаю, начиная злиться на себя за такую слабость. Эмили — человек. Эмили — девушка. Она ничего не сможет мне сделать.
«Для неё это будто игра», — Джизи говорит тише, будто боясь реакции со стороны друзей.
Делаю короткий шаг в сторону стеллажей с хламом, вслушиваюсь, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но ничего. Откашливаюсь, постоянно повторяя про себя, что Эмили — человек. Эмили — человек. Эмиличеловекчеловекчеловекчеловек. Но в голове лишь: «Надо уходить. Бросать это к черту! С какого хера он вообще вяжется с ненормальными?»
Черт, да, я спрашиваю себя об этом постоянно, каждый гребаный день начинается именно с этого. И я, как ни странно, убеждаю себя в правильности того, что все сторонятся Хоуп, так что покидаю дом с уверенностью, что вообще спокойно могу игнорировать её, как и остальных людей, но стоит взглядом наткнуться на неё, как все догадки отходят в сторону.
Ведь она совершенно не похожа на того человека, которого мне все описывают. Это чертовски неправильно, но… Кажется, Эмили…
Ход мыслей обрывается, когда слышу шаги за спиной. Оборачиваюсь, и успеваю заметить, как Хоуп проносится по промежутку от одного стеллажа к другому, после чего я вновь её не вижу. Хмурю брови, стиснув зубы, и громкими шагами направляюсь за ней:
— Эй! — мои необдуманные действия объясняются страхом, так что повышенный тон голоса — неудачная попытка скрыть эмоции.
Выхожу из-за стеллажей, всматриваясь в темноту, но успеваю лишь заметить, как Хоуп забегает за один из них, вновь пропадая с глаз. Иду за ней, коснувшись Засранца под кофтой, и вдруг в голову приходит безумная идея. Нет, я точно псих, раз решаю, что это поможет, но… Эмили ведь явно любит этого рыжего бестолкового котенка, так что… Качаю головой. Это бред.
Топот ног. Оборачиваюсь, видя, как девушка выглядывает из-за стеллажа, но вновь прячется. Будто пытаюсь поймать животное. Будто…
Хмурюсь.
Будто это игра, так?
Вытаскиваю Засранца, вздыхая, и глажу его по голове, медленно перебирая ногами, чтобы быть как можно тише. Напряженно вслушиваюсь в собственное дыхание, боясь, что вновь услышу что-то за спиной. Мне надоедает ходить кругами в неизвестности. Думаю, это мой единственный способ двигаться и делать хотя бы что-то. Выглядываю из-за стеллажа, прикусив язык, и буквально чуть не позволив себе издать звук от неожиданности, ведь она не уходила. Она всё это время стоит на месте, у самого края стеллажа, прижимается виском к полке, и ждет. Смотрит на меня, и мне наконец удается рассмотреть уже знакомый угольный взгляд, которым она одаряет меня, сделав шаг назад, так что прихожу в движение, медленно наклоняясь к полу, чтобы опустить на него котенка, который, видя уже знакомую девушку, начинает издавать урчание, рвясь из моих ладоней к ней. Опускаюсь на одно колено, не спуская взгляда с Эмили, которая, судя по всему, смотрит на Засранца, и отпускаю котенка. Тот смешно качается из стороны в сторону, топая лапками по полу, но не успевает даже пройти половину пути, как громко чихает, дернув мордочкой, отчего косится в сторону, потеряв равновесие.
