Правда, ненадолго.

Стоит Хоуп принять решение и сдаться, как парень делает пару шагов в сторону, отходя к другому концу козырька, чтобы освободить девушке место. И та мнется. Она в смятении оглядывается, чтобы скрыть свою растерянность. Ей явно не кажется. ОʼБрайен позволяет ей встать рядом. Он медленно наклоняется, садясь на бетонные ступеньки, и сует ладони в карманы темных джинсов, устремив взгляд перед собой. Хоуп украдкой посматривает в его сторону, принимая по настоящему важное решение. Она ведь хотела избегать любого контакта. Но тут начинает мешкать, не зная, как поступить.

Хоуп пожалеет об этом.

Она медленно, так же скованно, как до этого, шаркает кедами по лужам, заходя под козырек крыльца, и пару секунд топчется на месте, прежде чем сесть с другого краю, так, чтобы между ними оставалось внушительное расстояние. Всё ещё обнимает себя руками, но не из-за холода. Скорее вина тому волнение, которое перерастает в тревогу, что приведет к панике. Пора бы уже задуматься о последствиях, но… Но Хоуп хочет на время прекратить думать. Она смотрит на свои промокшие белые кеды, которые придется вновь подклеивать, и краем глаза замечает, что ОʼБрайен осторожно, словно боясь кого-то спугнуть, снимает рюкзак с плеч, вынув из него тетрадь с карандашом. Двигается медленно, тихо. Девушка не убирает мокрые локоны, что липнут к её коже, продолжая сутуло сидеть на ступеньках, слегка покачиваясь из стороны в сторону, пока парень листает тетрадь, наконец, найдя чистую страницу. Кладет на бетонный пол между ними, карандашом рисуя две параллельные линии и две перпендикулярные, пересекающие их. Хоуп моргает, немного склонив голову на бок, когда он вырисовывает крестик, положив карандаш, и вновь прячет руки в карманы кофты, уставившись перед собой. Девушка с недоверием взглянула на него, тут же опустив глаза на тетрадь, после чего заставила себя разжать пальцы одной руки, что так яро вцепились в плечо. Осторожно подносит ладонь к тетради, замечая, как с рукава на листы капает дождевая вода, поэтому отдергивает руку, оставив эту затею. Вновь смотрит куда-то в бок, решая не выходить на контакт. Даже таким образом. ОʼБрайен хмурит брови, но ничего не говорит, прижимаясь к железным перилам виском. Прикрывает веки, тяжело вздохнув, после чего вынимает из кармана телефон с наушниками, вставляя те в уши. Делает громкость предельно сильной, чтобы уже точно остаться наедине с собой, хотя физически с ним рядом ещё человек. Вновь расслабленно сжимает веки, полностью оторвавшись от реального мира.

Минуты идут медленно, но ОʼБрайен всё равно не замечает ход времени, поэтому, когда открывает глаза, цепляет пустоту слева от себя. Поворачивает голову, «вырвав» один наушник. Хоуп уже нет. Парень опускает руку, касаясь тетради, которая слегка намокла, чтобы убрать её, но останавливает взгляд на рисунке.

Сбоку от крестика, оставленного им, криво нарисован круг.

***

Мне не стоит появляться в школе в таком виде, поэтому не долго думаю, решая вернуться домой пораньше. Надеюсь, что не застану там мать или отца, которые начнут свои расспросы, не хочу, чтобы они лишний раз переживали.

По улице под дождем иду медленно, наслаждаясь тем, как все люди прячутся от бушующей стихии по своим домам. Миную несколько улиц, жалея, что не прошлась мимо берега. Хотелось бы подойти ближе к черному океану, на горизонте которого сверкают молнии.

Сворачиваю на нашу тихую улицу, хлопая ногами по лужам, и поднимаю голову, прикрывая веки, чтобы насладиться тем, как капли бьют меня по лицу. Вновь смотрю перед собой, немного смутившись, ведь у калитки дома припаркован темный автомобиль. Это не отец. Точно знаю. Замедляю шаг, когда дверь распахивается, и оттуда выходит высокий мужчина в строгом костюме и со слегка взъерошенными волосами. Я узнаю его. Мистер Рикт. Отец Шона. Вовсе останавливаюсь, не доходя до участка, наблюдаю за тем, как мужчина открывает зонт, подбегая к своему автомобилю, и садится внутрь, хлопнув дверцей. Моргаю, сильнее натянув капюшон на лицо, и продолжаю идти, провожая машину взглядом. Касаюсь пальцами калитки, быстро добираясь до крыльца, и вхожу в дом, не обсыхая на пороге. Прохожу к кухне, из которой льется теплый свет. Женщина сидит за столом, попивая кофе, и я ловлю этот испуганный блеск в её карих глазах, когда толкаю дверь, входя в помещение. Но её растерянность быстро скрывается под натянутой улыбкой:

— Рано ты сегодня, — её взгляд быстро пробегает по моей мокрой одежде. — Там дождь, — всё, что говорит, пока я прохожу к столу, садясь напротив.

— Да, — только и отвечаю, смотря в сторону окна. — Мистер Рикт. Что он тут делал? — я не «наезжаю», спрашиваю спокойно, без задней мысли, вот только мать реагирует резко, встав со стула:

— По работе. Нужно было кое-что обсудить, — берет кружку, направляясь к раковине, и выплескивает всё содержимое, громко поставив на столешницу. Я ерзаю на стуле, заметно поникнув:

— Уходишь? — мне хотелось бы вот так посидеть с ней на кухне и попить кофе, поговорить, обсудить какую-то мелочь, но женщина поправляет прическу и тянет края пиджака вниз, странным образом избегая зрительного контакта со мной:

— Да, мне нужно на работу, — хватает со стола сумку, сделав пару шагов в сторону двери, но останавливается, переступив с ноги на ногу, и не оборачивается, спрашивая ровным тоном:

— У тебя всё хорошо?

Я смотрю ей в спину, нервно дергая ткань синей кофты, после чего пожимаю плечами:

— Я в порядке.

И без ответа мать выходит. Сижу на месте, прислушиваясь к тому, как капли бьют по стеклу окон, после чего до ушей доносится дверной хлопок. Мама ушла, оставив меня здесь. В пустом доме. И только сейчас я чувствую, какой груз оседает на моих плечах, давя с такой силой, что опускаю голову, смотря на мокрые пальцы ладоней, уложенных на коленях. Стискиваю зубы, отчего челюсть напрягается, и слегка растягиваю губы в слабую улыбку, в которой отражается только жалость. И ничего более.

***

Шаркает ногами по пустым улицам частного сектора, блуждает кругами, не желая возвращаться слишком рано. Возможно, сегодня он вернется в дом отца ближе к ночи, но и это не факт. ОʼБрайен не может что-то обещать. Он уже обошел все улицы, изучил каждый поворот, заглянул в круглосуточный, по обычаю, пустой магазин. Удивился, когда ему с легкостью продали банку пива, которую опустошил только на половину, поняв, что вкус уж больно горек, так что с него вполне хватит. Идет по тротуару, радуясь, что серые облака не разгоняет ветер, так что такая погода надолго задержится над Бостоном. Нехотя вновь подносит банку к губам, но резко останавливается, когда из кустов доносится легкое, еле слышное мяуканье.

========== Глава 6. ==========

Светлое ранее утро, затянутое белыми облаками небо, гремящий горизонт над высокими городскими домами. Шум ветра глушит раздражающие звуки улиц, которые не врезаются в окна домов, не проникают в коридоры и комнаты, где тихо сопят люди, уставшие после минувшей рабочей недели. Кажется, подняться в семь утра в один из выходных — настоящее безрассудство. Но есть и те, кому не до блаженного сна, кому сейчас необходимо больше таблеток успокоительного препарата, больше «эликсира», который заставит их стать менее восприимчивыми к происходящему.

Ведь он уходит.

Мужчина, которому она отдала всю себя, ради которого каждый день пыталась быть лучше. Ей не нужны были дорогие вещи, громкие праздники, большие компании, общение. Достаточно лишь иметь человека рядом, благодаря которому каждый твой пасмурный день ослеплял яркими лучами солнца. Того, кто с легкостью заставит тебя улыбнуться, даже ничего не говоря.

И этот «кто-то» уходит.

Прямо сейчас. Собирает вещи. Стоит на пороге. С равнодушием в глазах. Куда девается вся любовь, спросите? Всё просто. Любви не существует. Да, есть чувства, сильнее чем «нравится» и «влюбленность», но оно так же не вечно. Ничто не вечно.

«Навсегда» не существует.

Чувства уходят, гаснут.

И уходит он.