– Разные, но они рядом! – ответила Рената. – Неважно! Важно, что удача нам улыбнулась! Я даже не верила!
– Это же не мгновенная лотерея! – махнул рукой рыжий Андрюс. – Ну и если бы даже я вытащил чужую мечту?! Мне она не нужна! Мне нужна своя! Я бы ее вернул. В обмен на мою, конечно!
– На нашу! – поправила его Барбора. – А вам, – она посмотрела на Ренату и Витаса, – наверное, еще рано ехать! Рената хочет в Венецию, а он – в Рим! Вы еще не «синхронизировались», как мы, – она оглянулась на Андрюса.
Барбора взяла его фант, потом свой, подняла их так, чтобы всем было видно. На обоих разными почерками было написано одно и то же слово «Париж».
– Увидеть Париж и умереть! – пропела игриво Ингрида.
– Умирать не обязательно, – Барбора бросила на нее самоуверенный, немножко высокомерный взгляд. – А вот приехать, увидеть и победить – это да! И климат там, кстати, намного лучше, чем в вашей любимой Англии!
– А мы не в Англию, – миролюбиво ответил за свою подругу Клаудиюс. – Мы в Лондон! А в Лондоне погода зависит от того, сколько у тебя на банковском счете денег!
– Ой, думаю, что наш гусь уже готов! – воскликнула Рената, действительно вовремя вспомнив об оставленном в духовке гусе. – Я сейчас!
Она вышла в кухню. Открыла дверцу духового шкафа из чуть потемневшего огнеупорного стекла, заглянула внутрь. Теплая, вкусная, ароматная волна остановила ее мысли. И уже не думала Рената о Барборе, так любящей вступать в споры по пустякам. Не думала и о своих с Витасом спорах о цели и смысле их воображаемого путешествия. Да ведь и не важен город, в который ты хочешь попасть! Важно понимать, что само путешествие – это и есть жизнь. Да ведь и путешествие не заканчивается, когда ты попадаешь в город своей мечты и становишься его счастливым жителем!
Рената натянула толстые кухонные рукавички, вытащила из духовки противень с гусятницей, опустила его на плиту. Гусь был без сомнения готов! На дне духовки стоял закрытый чугунный котелок с ведераями.
– Надо бы твоего деда к нам позвать! – предложил Андрюс, глядя на аппетитную запеченную птицу.
– Конечно, – закивала Рената, – обязательно!
Рюмки снова наполнились бальзамом, и стало их теперь на одну больше – для деда Йонаса.
В воздух комнаты, уже заполненный ароматом запеченного гуся, влился новый теплый тминный аромат – ведераев. И взгляды друзей сразу уставились на только что появившийся на столе чугунок с картофельными колбасками.
Дед Йонас, зайдя, сразу уселся на свободное место. Вытащил свои очки из кармана домашнего, мешковатого пиджака. Водрузил на нос и наклонился вперед, решив более тщательно рассмотреть главное блюдо ужина.
– У кого-то день рождения? – он обвел друзей внучки взглядом.
– Нет, деда, – Рената усмехнулась. – Если б ты смотрел телевизор, ты бы…
– Я бы стал дураком! – перебил внучку дед Йонас. – А так как мне уже поздно становиться дураком, то лучше уж я продолжу книжки читать!
– Сегодня в полночь Литва накроется Шенгеном! – дружелюбно произнес Клаудиюс, уставившись деду прямо в глаза, увеличенные линзами его очков в костяной оправе.
– Чем? – переспросил задумчиво Йонас, бросив взгляд на потолок комнаты.
– Безграничное пространство общей Европы, – пояснил Клаудиюс. И тут же себя поправил: – Точнее беспограничное.
– А-а. А я здесь спрячусь, – спокойно произнес дед Йонас. – Меня не накроет. Вы как хотите…
– Но отметить же это надо! – Витас поднял свою рюмку.
Гусь оказался намного актуальнее Шенгенского пространства. Его нежный вкус вызвал у собравшихся куда больше слов, общепонятных и положительных. Дед Йонас за столом решил не задерживаться. Съел кусок гусиного мяса, нахвалил внучку за роскошный ужин, попрощался и ушел к себе, забыв под салфеткой очки.
Ровно в полночь друзья выпили еще по рюмке – за начало новой эры.
А еще через десять минут в гостиную заглянул дед Йонас, уже в теплой фланелевой пижаме синего цвета.
– Я тут очки забыл, – сказал он, – а без них я не засыпаю…
– А вы что, в очках спите? – рассмеялся рыжий Андрюс, уже немного охмелевший.
– Конечно, – Йонас нашел свою пропажу и опустил в карман пижамы. – У меня зрение слабое. Без очков даже сон хорошо посмотреть не могу – расплывается. А в очках – все видно, малейшие детали! И слышно, кстати, намного лучше, когда они на носу!
– Ну, он у тебя и странный, – прошептал Андрюс, когда дверь за старым Йонасом закрылась.
Рената пожала плечами.
– Старость украшает человека причудами, – выдохнула она легко и улыбнулась собственным словам.
– Старость украшает человека причудами? – повторила Барбора. – Ха! Интересно! А если просто взять и остаться красивой и в старости? Тогда и причуды никакие не нужны!
– Стараться остаться красивой в старости – это тоже причуда! – присоединился к разговору Клаудиюс.
Барбора захотела было по привычке вступить с ним в спор, но тут Витас стал убирать со стола грязные тарелки. Рената взялась ему помогать. Ингрида вскочила, взяла в руки блюдо с остатками запеченного гуся. Барбора только бросила на Клаудиюса колкий взгляд и стала собирать вилки и ножи.
«Ну почему Ингриде так не повезло?» – подумала она ехидно, занося вилки и ножи на кухню.
Глава 3. Шештокай
Без двух минут полночь на рабочем столе под портретом президента Адамкуса зазвонил телефон.
Старший по званию офицер пограничной службы снял трубку, представился. Выслушал собеседника, видимо, еще более старшего по званию, стоя и уважительно, а потом как-то совершенно спокойно и расслаблено вздохнул и произнес «Gerаi!»[1].
– Приказано поднять шлагбаум, – грустно вымолвил он и бросил задумчивый и немного скептический взгляд на фотографического Адамкуса.
И старик, и двое других пограничников тоже перевели взгляды на портрет президента.
А старший по званию уже смотрел на монитор компьютера, где шесть квадратов выдавали изображение с камер наблюдения. Черно-белая метель делала все квадраты одинаковыми. Только на одном из них изредка прорывалась лучше освещенная картинка с пограничным шлагбаумом.
Офицер, прикипев взглядом именно к этой картинке, потянулся рукой к установке дистанционного управления и нажал большую, размером с крышечку от пивной бутылки, зеленую кнопку. Однако на картинке ничего не произошло. Еще раз нажал. Чертыхнулся.
– Пошли поднимать! – скомандовал он остальным, встав из-за стола.
Густой снег нового дня, валивший с неба, немного отпрянул от раскрывшейся двери.
– Ого как метет! – вырвалось у одного из вышедших на порог.
Скрипнули ступеньки под ногами. Трое пограничников и старик приблизились к шлагбауму. Старший по званию наклонился к шлагбаумной тумбе, открыл дверцу механического блока. Разблокировав механизм, позвал коллег, и они втроем вручную подняли длинную полосатую стрелу.
– Спасибо! – сказал им старик и зашагал по более не перекрытой шлагбаумом дороге.
– У вас хоть паспорт есть? – окликнул его один из пограничников.
– Есть, – оглянулся тот на ходу, – конечно есть!
– А зовут вас как?
– Кукутис! – ответил старик.
– Это имя или фамилия?
– И то и другое! – крикнул Кукутис и перешел границу видимости. Увеличивающееся с каждым его шагом пространство от шлагбаума и дальше метель заполняла живым снегом.
Пограничники торопливо вернулись в служебный домик, лишенный будущего.
– Запиши, – скомандовал старший пограничник своему коллеге. – Первым без предъявления документов границу перешел Кукутис Кукутис! И как ему только живется с таким именем?!
Коллега, усмехнувшись, кивнул, и взгляд его быстро нашел лежавшую на подоконнике ручку.
– Паспорт! – насмешливо шептал сам себе старик Кукутис, лихо занося вперед при каждом втором шаге свою не сгибающуюся правую ногу. – У меня их шесть штук, этих паспортов! И все они мои!!!
Глава 4. Вильнюс
Кафе на Немецкой явно скучало по посетителям. Только Барбора и парочка пожилых туристов, усевшихся за столик у окна, чтобы пить кофе и смотреть на неспешную зимнюю вильнюсскую жизнь. И больше никого!
