Э, держит лицо, за секунду смеется до неузнаваемости: Господи, нет. Когда он называл меня павлином-нытиком, я говорил ему, что он нескладный. Это хороший панч, потому что правда.
Вопрос: вы знаете о поездке Доминика?
Э, задумался, хмурится: какой поездке? До сих пор не знал. Я не рад и не огорчен, мне все равно. Я просто не хочу с ним иметь ничего общего.
Доминик улыбается так, будто только что постиг знание вечного счастья.
Д: приветики.
Вопрос: Предположите ваши первые действия в Париже?
Д, тихо орет в ладонь, смеется: познакомлюсь с каждой собакой. Я буду жить в общежитии, надеюсь, там не будет много англичан и азиатов. Что будет потом, зависит от людей, с которыми я познакомлюсь.
Вопрос: Вам не страшно оставлять Мистера Беллами одного на год, учитывая его небольшие склонности к алкоголизму, наркомании, а так же некоторые признаки зависимости от видеоигр?
Д, поджав губы на секунду: он большой мальчик. И он скажет вам, что он в полном порядке, если спросите. Даже если я рядом, я вряд ли могу предотвратить что-либо из перечисленного. (вздыхает, закидывая руки за голову и растопырив локти) Каждый из нас заботится о своей шкуре. Нужно решать проблемы по мере их поступления, иначе никакого удовольствия от жизни.
Вопрос: Мистер Беллами, как вас называть?
Мистер Беллами: Лучше спросите, как не называть. Сами знаете.
Ворчит и садится. Через минуту тишины смотрит прямо спокойными глазами.
Вопрос: Если бы на тот момент, когда Доминик сдавал экзамен для обучения во Франции, вам бы предложили “откатить” все события назад и принять решение не ехать в клуб, не встречаться там с Домиником, вы бы согласились?
Мистер Беллами, положив руку на шею: нет, наверное.
Вопрос: Можете пообещать, что вы хорошо будете кормить Принца во время отъезда Мистера Ховарда?
Мистер Беллами, чуть улыбаясь: конечно, ведь я его первый слуга. Он стал, конечно, толстячком, но есть за что потрогать. (не сдерживает улыбки)
Вопрос: Когда начали проявляться настоящие чувства к Доминику?
Мистер Беллами: чувства? Чувство раздражения вот чуть ли не с первой встречи. (улыбается)
Вопрос: Хочется ли ему иногда раскрыться полностью, рассказать Доминику про свои страхи, свое прошлое, впустить его в свою жизнь?
Мистер Беллами: он и так в моей жизни. Это даже кажется естественным. Что значит раскрыться полностью? Разве он недостаточно знает обо мне, прожив со мной в одном доме более полугода? Не понимаю.
Вопрос: Что вами двигало во время групповушки с Томом, как он решил поделиться своим любовником, неужели не кольнуло?
Мистер Беллами: Господи помилуй. (ерзает) Мы были… не в состоянии. Думая об этом сейчас - кольнуло. Тогда, насколько я помню, не очень.
Вопрос: Неужели настолько бухой был что все равно?
Мистер Беллами: Да. (неловко молчит)
Вопрос: Вопрос про Эдварда, думали ли вы про секс с ним раньше? Что чувствовали после?
Мистер Беллами, вздохнув: конечно же нет. Я поступил очень жестоко, и я складываю голову на плаху. Несмотря на тот очевидный факт, что ничего нельзя изменить, это одна из тех вещей, которые я себе припоминаю, чтобы неповадно было.
Вопрос: Смог бы простить измену Доминика, во Франции например, если бы такое произошло?
Мистер Беллами, немного подумав: простил бы. Я не должен быть его Библией, и я этого не хочу. Он молод и привлекателен, не испытывает затруднений при… общении? (качает головой) Как далеко он хочет зайти - его дело.
Мистер Беллами выглядит так, будто его душат. Дергается кадык, так сильно он сглатывает. Он смотрит в неведомые далека. Возможно, в собственное будущее.
Томас Кирк вас тоже любит и подмигивает всему женскому роду.
Мистер МакСтивен ждет с легким любопытством и прямыми плечами.
Вопрос: как вы думаете, мог бы мистер Беллами завести роман со своим студентом?
Мистер МакСтивен, смеясь: это шутка? Мне нравится.
Мистер Капранос тоже один, старательно изображает недоверие.
Вопрос: как вы думаете, мистер Беллами и Доминик Ховард были бы хорошей партией?
Мистер Капранос: честно, вы заставили меня растеряться. Еще лучшей парой был бы мистер Беллами и мистер МакСтивен. (не выдерживает и хихикает)
Мистер Беллами выглядит заспанным, кажется, ему все равно, какой будет вопрос.
Вопрос: если бы не было той ночи в клубе, было бы развитие отношений с Домиником в дальнейшем?
Мистер Беллами: конечно нет. (не меняясь в лице)
“Вопрос”: И извините меня за то что я сейчас скажу, но мистер Беллами, я вас хочу.
Мистер Беллами пожимает плечами: не могу сказать того же. (дергает уголками губ)
========== Интерлюдия: о французских поцелуях или поцелованном Францией ==========
В жизни Доминика было не так много значительных событий: прятался под столом от пьяного в доску отца в шесть лет, ловил каждый луч солнца, гоняя на велосипеде до самого Манчестера все лето, терпел жгучую обиду, когда учитель говорил ему, что он никогда не станет стоящим чего-то большего. Обычная жизнь обычного мальчика.
Ли, красивая девочка с красивыми волосами. Ничего не предвещало беды.
На последних уроках семестра было откровенно нечего делать, кроме как вставлять в плеер новенькие батарейки. Доминик крутил его в руках, а потом засовывал наушники в ухо, рискуя получить нагоняй.
Мистер Чертов Урод снова принялся рассказывать всем, что он в их возрасте учился, надеясь на лучшее будущее, а тесты по французскому писал на отлично.
Половина группы ненавидела французский и без вспомогательных усилий этого потрепанного мужчины, который и сам будто только что вылез из паба за углом.
– Я точно знаю, самый умный из вас, как всегда, имеет своё мнение, n’est ce pas, Доминик?
– Je m’en fiche, – он пожал плечами, сдернув наушники. Его мимолетная возлюбленная, первая красавица параллели прямо сейчас изучала литературу для углубленного А-уровня, а мама ему говорила, Доминик, языки это сила. Мама вряд ли что-либо толковое знала о том, что полезнее в этой жизни. Не в обиду ей, она лишь закончила маркетинговую шарагу, но всегда мечтала писать книги и стихи.
Доминик развернул тетрадь, чертами набрасывая профиль незнакомого парня. Ли обязана была быть без ума от него, большего он не просил. Ему казалось, как только они окажутся наедине, расцветет невиданной силы любовь и все будет как рассказывала мама, выпив бокальчик другой невкусного вина. Доминик знает, он допивал.
Ему скоро семнадцать, а он так ничего лучшего и не видел в своей жизни, кроме Парижа.
Откуда-то учитель узнал про его небольшое приключение, больше похожее на летний томный сон, от которого просыпаешься весь в поту. Он часами слушал кассету, которую подарил ему Жак, вспоминал, как целовал его в губы, заведя в место, из которого Доминик даже не смог бы выбраться самостоятельно. Мимо то и дело пробегала фитнес-инструктор, громко крича «Un! Deux! Trois! Quatre! Alors, nous allons très bien!». Когда Жак целовал его, было такое чувство, что он уже успел познать все прелести любви. Любви других к нему.
Это был замечательный спортивный комплекс.
У меня в голове каша, решил он.
– Доминик, если не собираешься делать ничего на уроке, можешь уйти, – гадко плюнул он, рассчитывая на кроткое извинение и взгляд, полный субординации. Доминик прошептал, собрав вещи, себе под нос: я ненавижу свою школу, ненавижу уроки в июне, ненавижу экзамены и лично тебя. Весь класс засмеялся, а Доминик вылетел из кабинета под громогласное «Молодой человек! Немедленно извинитесь!»
