Мэтт это тоже помнил. Но тот период растворился в годах взрослой жизни вместе с гормонами и нелепым знанием каждого молодого человека – в будущем его ждёт что-то невероятное.

– Их двое. Они дружили, и мой прекрасный мальчик буквально вытеснил собой своего друга, чтобы мы потом…

– Ха, – Кирк хмыкнул.

– Чувствуешь родственную душу? – рассмеялся Мэттью, покручивая в руке только что скрученный косяк. Когда он был пьян, он вдавался в конструктивный анализ всего, даже того, чего не понимал и понять не мог. Пытался подчинить всё своей логике, а после смотрел на косяк и думал до тех пор, пока Том не вырывал его из рук и фыркал:

– О чём ты ещё раздумываешь, братишка?

– А та немка так и не поддалась твоим чарам, да?

– Ой, заткнись, – Том пихнул Мэтта коленом в бедро. – Ты уже научил меня пик-ап лайнам. Я всё время ведусь на это.

Мэтт вспомнил, как Кирк облажался перед девушкой, когда они оба были ещё на первом курсе, просто потому, что выучил по-французски слова, которые написал ему на бумажку Мэтт. Это повторялось не раз, потому что Мэттью Беллами был предельно серьёзен, когда давал советы, и не шутил с вещами, которые любил больше всего на свете. Зато приятным сюрпризом было всё-таки то, что советы оказывались действенными - только не в пользу того, кто их просил.

Метнувшись в спальню, Мэтт закрыл там кота, надеясь, что ничего с ним не случится за то время, пока они будут под кайфом, и на всякий случай даже запер дверь на замок, чтобы не иметь возможности её открыть.

Они развлекали друг друга видениями - так они это называли – пытались наврать какую-нибудь сцену друг другу и так её описать, чтобы несуществующее увидел и товарищ по косяку. Конечно, после прихода уже не было никаких рассказов, нужно было только дождаться его и не вырубиться, так как оба они устали не только на работе, но и в целом, от однообразия жизни (вряд ли это настолько сильно относилось к Кирку).

С утра Мэттью чувствовал себя лучше некуда. Только разлепив на полу глаза, он вскочил и побежал в душ, избавляться от любых неприятных запахов, после – за водой, а затем и проверить кота. Тот уже хныкал, заставляя поторопиться – нельзя было так долго держать его без еды. Мэттью недовольно размышлял о том, как он будет справляться с кормлением, если иной день мог пробыть в университете больше восьми часов.

Он и вовсе не чувствовал себя мистером Беллами и возвращать это амплуа не хотел. Давно он не отдыхал больше, чем когда закидывал ноги на спящего на полу под столиком Кирка, у которого будет болеть всё, когда он проснётся. Но Мэттью даже и не подумал принести ему плед или хотя бы подушку. Мстительно усмехнулся и сел пить чай.

А Кирк проснулся с обиженным:

– И этому мудаку я привёз подарки.

Кому как не Кирку было знать, как сильно Мэттью любил подарки. Как сильно Мэттью любил любую халяву и на её запах мог тащиться сколько угодно, с условием, что от него потребуются минимальные усилия. К тому же, Томас давно уже знал, что нужно его лучшему другу, так что иных неприятностей (кроме чёртова кота) не ожидалось.

– Чайная шкатулка? – спросил Мэтт, оглаживая красивую резную поверхность вещицы.

– Сюрприз внутри, – хмыкнул Том и отхлебнул своего кофе, который Мэттью сделал, пока он копался в багажнике и курил.

– Матерь божья, – Мэтт поборол желание прижать ладонь к губам. В «чайной шкатулке» в наивысшем порядке располагались разномастные травы, которыми стоило скорее набивать трубку, чем заваривать их кипятком.

Он кинул взгляд на довольно пыхтящего своей сигаретой Кирка. Своё неодобрение он сдержал – нужно было что-то менять. Пусиандра уже нет. Есть только Том и его нелепые идеи насчёт того, как улучшить жизнь Мэттью (кот входил в число этих идей).

– А теперь, – он опустил руку в свою дорожную сумку, – ка-та-лог!

Пришлось постараться, чтобы сдержать довольное «о, да». Мэттью питал нездоровую любовь к парфюму, как и сам Томас.

– Смотри, – он склонился над столиком, тут же приобретая эту деятельную жилку коммерсанта. – Вот это – новая ко…

– Десять? Десять фунтов? – возмутился Мэтт. – Можешь закрывать.

– Пачка сигарет столько стоит, дурень, – фыркнул Томас. – Кстати! – он ткнул пальцем в полоток. – У меня ещё много подарков для тебя. Так что скидка на дружбу ограничится двадцатью…

– Тридцатью.

– Тридцатью, – недовольно согласился Том, – процентами.

Он принялся описывать коллекции парфюмерии, и Мэтт с удовольствием наблюдал за ним в эти моменты – Кирк был совсем помешанный на своём деле, предприимчивый и красноречивый.

– Итак, по гардеробу? – Мэттью согласно кивнул. – Раз уж твоя жизнь проявила задатки личных отношений, – подушка под рукой так и просилась в полёт, – я буду давать больше советов, чем обычно.

Тоже мне Ловелас.

С утренним ароматом разобраться было легко. Мэттью бодрили свежие запахи, мягкие, спокойные и непритязательные, которые оставались лёгким чувственным воспоминанием даже после плотного запаха кофе.

– А вот это сделала наша старая знакомая немка, – Кирк улыбнулся. – Мисс Глюмвиц вдохновлялась Мэнсоном, так что вот вам, – он протянул пробник, – “You’re So Vain”.

Мэттью фыркнул, нюхая крышечку, но не от резкого, крепкого, томного аромата. Он был чересчур сладким, но не менее деловым. Что-то в этой резкости особенно его зацепило.

– Да уж, – Мэтт потёр нос, – пахнет человеком, который работает как минимум палачом.

– Альтернативный аромат, да? – Кирк улыбнулся, сам проводя кисточкой по правому запястью Мэттью. – Ещё будем пробовать?

– Нет, с деловыми покончили, – ещё три штуки украсили своими нотками различные места на руках Мэтта.

Ему, на самом деле, очень нравилась серия «Бледного Императора», но он был согласен – нужны перемены. После вечернего настал ночной.

– “Nightcall”.

– Не нравится.

– Да ладно, мажься немедленно, – Кирк схватил его руку и помазал сгиб локтя. – Послевкусие всегда отличается, ты же знаешь.

– А вот это? – его заинтересовал флакон.

– “Dorian”. Как там… – Кирк глянул в буклет, за описанием. – Аромат соблазна. Нравится?

Что-то в нём будоражило особенно, вызывало теснение в груди и рваный вздох.

– Очень.

Кирк улыбнулся, и Мэтт улыбнулся в ответ.

– Гуляй, когда понюхаешь и определишься, скажешь.

После этого Том выложил коллекцию алкоголя, которую собирался оставить на растерзание, а после – красивый свёрток.

– Ты так любишь все эти, – Мэтт дёрнул шелестящую бумагу, – обёртки.

– Выглядит здорово, а? Это табак, – он начал объяснять, будто обращаясь к пещерному человеку, но это Мэтта только веселило, – потому что никто уже не тратит столько денег на сигареты.

– Я курю Винстон уже десять лет. Ты правда собираешься…

– А ты попробуй.

Кирк закрутил пару косяков, они пахли зеленью и мятой. Тонкие сигаретки в количестве трёх легли на стол. С недоверием раскурив одну – они и правда курились как самый обычный косяк, – Мэттью был приятно удивлён.