– Самокрутки – тема, – заключил Кирк. – А теперь я хочу жрать.

Мэттью вздохнул и кинул взгляд на уставившегося из угла дивана кота: он глядел своими большими глазами, будто ожидая чего-то. Подхватив его на руки, Мэтт затушил окурок в пепельнице и поднялся.

Том ещё о чём-то рассказывал, и Мэттью слушал, слушал. Он правда был рад приезду друга – Кирк всегда развевал его тоску, – но всё-таки не мог избавиться от гадкого ощущения новизны. Ему оно было совсем не по вкусу. Мэтт принялся за приготовление ужина, а из колонок медленно крался в уши нежный женский вокал.

Насколько же я отвык от всего, кроме него.

Кирк бы только головой покачал, если бы слышал его мысли. В своих мыслях Мэтт Беллами в очередной раз признавался в любви другому человеку, чьё имя тоже начиналось с буквы D, к счастью или сожалению.

– Красивые песни, – Том кормил кота из шприца, и Мэтту было так приятно смотреть, как кот отпихивает его своими маленькими лапками. Совсем мелкий, но уже настырный. Но в горле пуловера Мэттью он сидел как влитой, только мурлыкал и обсасывал майку.

– Доминик оставил свою флэшку с музыкой, – Мэтт едва слышно вздохнул. Он не хотел думать ни о чём. Он не хотел, чтобы какой-то там Доминик существовал.

– Ты часто думаешь о нём.

Мэтт выдул глубокий вдох через нос, и лучшего ответа от него никто и не ждал.

– Я хотел с ним познакомиться, мог бы и подождать, – пошутил Том, смягчив тон, – прежде чем выставлять за дверь. Я уверен, парень не виноват.

– Он такой же, каким был ты в двадцать, – хмыкнул Мэтт без намёка на веселье.

– И посмотри, – Кирк с широкой улыбкой завернул кота в полотенце, чтоб не вздумал выбраться, и повесился на Мэттью со спины. – Если бы мы не росли вместе, я бы бесил тебя ничуть не меньше, чем он.

– Справедливо, – несмотря на попытки съёжиться и показать отторжение издевательским объятьям, что-то всё же встало на своё место и повернулось.

– Если захочет вернуться – пусть возвращается. Но не забывай поглядывать по сторонам, – Мэтта похлопали по спине, и этот преувеличенно дружеский жест заставил его сморщить нос.

– Я всё ещё не сексуально активен. Или как угодно ещё активен.

– Мэтт, ты же ёбаный Ловелас!

– Это ты ёбаный Ловелас!

– Нет, ты!

Они посмотрели друг на друга как можно более грозно, а после рассмеялись.

– Ладно, давай ужинать. Решу и без тебя, что мне делать.

– Капитан Самодостаточность, всем на дно!

– Заткнись.

– А то что?

– Кирк, ты меня…

А дальше последовали слова, которые в приличном обществе люди не употребляют.

Куда более странными были события последующего утра воскресенья. Они выбрались в Эксетер, чтобы прогуляться по парочке торговых центров, и в отделе электроники у Кирка заблестели глаза, как у малолетки. Беллами тут же почуял неладное и попытался отвлечь его, но все препирания закончились тем, что Кирк довольно выплывал из здания с пакетом, в котором покоилась коробка с Xbox последней версии.

И дело было не столько в том, что Кирк раскидывался деньгами, сколько в том факте, что когда без лишних прощаний Том уехал на своей новенькой BMW, у Мэттью дома был кот, пять бутылок алкоголя, полный набор травки, табак, бумажки для самокруток и видеоприставка. Он возился с котом большую часть ночи – тот хоть убей не хотел спать один в своём полотенце, а Мэтт боялся его раздавить ненароком, ведь он обычно спал на животе.

Кот заявлял о своих правах на удивление громко – молоко явно шло ему на пользу, его «голос» окреп, а лапы чуть что беззащитными мазками цепляли вязаный пуловер, оставляя затяжки.

Покрутившись у окна с этим недоразумением на руках, Мэттью опустил на него горестный взгляд – оказавшись там, где хотело, существо довольно обсасывало его рукав и мурлыкало. Мэттью смирился с данностью, а затем кинул взгляд на чёрную коробку. Мудрить не пришлось – Кирк уже опробовал всё, что мог, оставил свой аккаунт в Стиме открытым и – как обычно – свалил.

Всю жизнь подозревая, что он что-то сделал специально, Мэттью так и не мог до конца разобраться, нужно ли это ему. Он сел перед вытянутым на свет божий старым телевизором, который, благо, принимал цифровой сигнал, и щёлкнул первый попавшийся слот.

Никто бы не поверил мистеру Беллами, если бы он сказал, что провёл всю ночь в позе лотоса с котом в горловине пуловера и джойстиком в руках. Он глядел в экран телефона осоловелыми глазами с недоумением – четыре утра, но небо не показывало признаков просветления.

– Ладно, ещё одна локация, – кот уже проснулся, но ничего не требовал, и даже перестал слюнявить Мэттью, поэтому он повёл своего ассасина вдоль моста, подумывая о покупке плазмы.

Через пару часов сна глаза готовы были просто вывалиться из глазниц. С тоской глянув на джойстик, лежащий на диване, и на полотенце, в котором спал кот, мистер Беллами попытался оставаться в себе. Том всегда нарушал его распорядки. Может, поэтому на то время жизнь Мэттью не была похожа на болото?

В конце концов, может, Кирк был прав. Ему нужно было срочно почувствовать себя собой. Не тем, кого он пытался из себя сделать, а именно тем, кем он был. Он был обязательным, он был правильным, но всегда мог себе позволить что-то не поддающееся логике, чтобы потом мастерски выкрутиться из любой ситуации благодаря перспективному уму. Мистер Беллами вспоминал о Мэтте, которого похоронил за десятью дверями, оглядывался на него, и ему совсем не хотелось вылезать из тёплого салона навстречу студентам и бумажкам второкурсников.

Он помнил, что у него ещё стояла консультация по оформлению документации, хотя своим он всё рассказывал подробно, ещё тогда, когда Эдвард живо убегал от его взглядов и просьб написать что-то на доске. И всего-то.

Мистер Беллами вошёл в аудиторию, в которой оказалось на удивление много студентов, и поначалу неладного не почуял.

Он снова начал повторять, что, где, каким шрифтом, после перешёл к содержанию, пару раз запнулся, чего обычно с ним никогда не случалось, и этим вызвал несколько пару недоумённых взглядов. А после заметил его.

Доминик Ховард сидел на предпоследнем ряду, и по его лицу невозможно было ничего прочесть. Вот только мистер Беллами тут же сбился со своей речи, но поспешил подобрать своё же слово и протянуть нить рассуждений дальше. Сердце ёкнуло, скрипнуло, подпрыгнуло и сделало ещё много всего, пока Доминик не сводил с него своих графитовых глаз. Это был не такой взгляд, как когда они ругались после инцидента в клубе. Это был взгляд пустого рассуждения, какого-то «плаванья», настоящей прострации. Мистер Беллами думал о том, как выглядел он сам, пока раздавал пару образцов по рядам.

После ночи, проведённой в Assassin’s Creed? Наверняка, как самый настоящий убийца. Мэттью подумал, что наверное нужно взять ещё итальянский, но тогда он к нему интереса не проявлял, хотя может и стоило бы.

– Вопросы?

Рассказав, какого числа и во сколько приносить документы, мистер Беллами присел на первый стол ряда.

– Я вообще не знаю, что здесь делает магистратура. Вам ещё целый месяц мучить, то есть учить.