Кирк тут же закурил, сев за стол на место Доминика. Спаси меня Господи.

Мэтт принялся мыть посуду, пока Кирк объяснялся.

– Ну, какой-то по-хорошему спокойный, не безразличный. Это даже лучше, это круто. Только нужно хорошенько отдохнуть перед пятницей. Я уже прогуглил, куда мы поедем, убойное местечко.

– Не собираешься в ближайшее время в Германию?

– Нет, я устал работать за границей. Еда не та, обстановка не та, погода не ущербная, – Кирк махнул рукой, в которой дотлевала сигарета.

Когда Мэттью принялся варить кофе, внизу щёлкнул замок. Хлопнула дверь. Кирк прикурил ещё одну.

Он не успел вымыть всю клубнику, только одна чашечка стояла в холодильнике, остальное так и осталось в пластиковом контейнере на верхней полке.

– Добрый вечер, – Доминик повесился сзади, ожидая, пока Мэттью повернёт голову, чтобы поцеловать его в нос. – Ну и день, умереть не встать. О, – он на секунду замер, а потом пожал протянутую руку. – Доминик.

– Том.

– Как же я голоден, – он открыл холодильник. Мэттью сжался глубоко внутри. Он совсем не знал, чего ожидать в следующий момент, это ему было не по нраву. – О боже, – Доминик тем временем достал тарелку с клубникой. – Вы – волшебник.

– Спагетти в кастрюле. И не забудьте выпить таблетки.

Но Доминик уже отвлёкся на Томаса, в своём обычном амплуа, устроившегося с видом хозяина заведения на его стуле.

– Chancellor? Говорят, они каждую пачку упаковывают вручную.

– У одного моего клиента табачный магазин в Берлине, так что грех не воспользоваться ситуацией, – Кирк пододвинул пачку к Доминику. – Тяжело, когда твой брат – партизан.

– Я пытался, – заметил Мэттью, поставив две кружки кофе на стол, а после сам же и принялся разогревать ужин для Доминика. Он просто не знал, куда себя деть.

Всё же неловкости даже не оставили шанс на появление. Доминик был в прекрасном настроении. Он осторожно закурил длинную сигарету и закусил клубникой.

– Никакого кофе.

– Один глоток, – Доминик уселся прямо напротив Тома. – Как будто трубку куришь, только дыма меньше. В последний раз я пробовал такой табак в Лондоне, тогда. И верхняя полочка той загадочной шкатулки.

– Мистер Ховард, – Мэттью едва удержался от того, чтобы щёлкнуть Доминика по носу.

– Это я ему привёз, – хмыкнул Том, наслаждаясь сигаретой.

– Зачем пропадать хорошим вещам, – Доминик усмехнулся тоже. – Косячки это всё-таки тема. Но я так и не научился нормально их крутить, а машинка для слабаков.

– Точно, – Том кивнул, – у меня ушло полгода на нормальной плотности косяки. Я ведь не наркоман со стажем.

– Урод, – фыркнул Мэттью. – Ты предлагал, я крутил.

– И ампулы тебе под подушку клал, ага.

– Маму твою имел, пей свой кофе. Приглашаешь домой человека, а он тебе… – продолжал бормотать едва слышно Беллами.

– У тебя завтра пары? – спросил вдруг Кирк.

– Нет, – одновременно ответили Доминик и Мэттью.

– Я хотел отпроситься с работы.

– Отпросись, я кое-что придумал, – Том заговорщицки улыбнулся, когда Беллами присоединился к ним за столом, поставив перед Домиником тарелку.

– Bene, – Доминик принялся за еду. – Мистер Беллами так мало рассказывает о… обо всём. Он говорил, у тебя своё дело?

– Извращенец, – прошептал Кирк.

Мэттью пнул его под столом и как можно более мило улыбнулся.

– Рассказывай.

Том хмыкнул.

– Я с двадцати лет мечтал о своём парфюмерном деле…

Через полчаса они уже валялись на диване и обсуждали идеи для рекламной компании новой коллекции, а Мэттью заперся в спальне, чтобы перевести дух. С ними было невозможно находиться в одной комнате. Они просто ни на секунду не затыкались. Кирк ещё гаденько посмеивался, когда Доминик обращался к нему так, а он платил той же монетой, с умыслом. Пошёл он к чёрту, это не смешно. Это – правильно.

Ему ещё нужно было разобрать кое-какие бумажки, но это было не обязательно. Чуяла жопа, что времени на выходных не будет. Кирк так и не рассказал, куда он планировал съездить, но и Мэтту было всё равно. Наверное, он расскажет Доминику.

Кажется, я умру раньше, чем предполагалось.

Пережив наплыв беспокойства и выкурив пару сигарет, Мэттью вышел из спальни, откуда его так никто и не попытался достать, и спустился вниз.

– А потом она сказала: этот мистер Беллами просто душка. С намёком на то, что я должен ей что-то срочно о нём рассказать, поддержать разговор. Я бы выпила с ним чаю, но он никогда не приглашает меня!

Кирк рассмеялся так громко, что стены должны были затрястись, а Доминик хихикнул в кулак.

– А тебя приглашает?

– Я сам прихожу, – Мэттью, прислонившись к тёмной стене, мог слышать улыбку в голосе Доминика.

– Это правильный подход. Если ждать, чтобы Мэтт что-то сказал, можно состариться.

На счастье, Принц пробежал мимо, и Мэттью подловил его на руки, морщась от тут же схвативших его за руку когтей.

Он ступил в гостиную, отпустив на свободу кота, который тут же юркнул за диван. Когда Доминик брал на руки Принца и спокойно клал к себе на колени или на другую руку, он лежал совершенно спокойно. На этот раз ситуация повторилась.

– У этого кота невыносимый характер, – пробормотал он, не зная, куда сесть. Доминик вытащил на свет божий ранее покоившееся в углу кресло и разлёгся в нём, а Томас оккупировал диван. Он скинул ноги и похлопал по подушкам.

Сев, Мэттью откинул голову на спинку и прикрыл глаза.

– Пора бы уже спать, – предложил Доминик откуда-то сбоку.

– До определённого момента я думал, что ты кот, – хмыкнул Том.

Мэттью открыл глаза как раз в тот момент, когда Доминик улыбнулся, кинув на него тяжёлый взгляд. Чаще всего, он казался тяжёлым, липким, но не только потому, что сами по себе веки у Доминика были тяжёлыми, а брови прямыми.

– Я в душ, – Мэттью потёр глаза пальцами. – Голова кругом.

Доминик и Том сопроводили его молчанием, но уже через пять минут, когда он спускался по лестнице со свежей майкой, о чём-то смеялись между собой, тихо переговариваясь.

– Я не стану на колени, чтобы молить тебя обожать меня, – напевал он, оказавшись в душе. Он понял, что по привычке не закрыл дверь, но вряд ли можно было опасаться нападений со стороны Тома. Было бы смешно.

Пойми меня. Пойми меня.

И Доминик оправдал ожидания. Он долго возился у зеркала, наверное, побрился – незначительный стук о раковину.

Вот мольба моего сердца к тебе, никто не знает меня лучше тебя.

Резко отодвинув шторку в сторону, Мэттью замер.

– Вы выглядите уставшим, – промычал Доминик, сплюнув пасту. – Вода ещё есть?

– Вам хватит, – он наконец-то обмотался полотенцем. Глубоко в душе ему очень хотелось чего-то, но он никак не мог понять, чего именно.

– Что не так? – обеспокоился Доминик, обнимая за плечи и немного массируя их пальцами.