Но потом всё снова закрутилось, завертелось, мистер Беллами забегался, после той же второй пары его затормозил декан и повесил на него курс методики у двух групп на переквалификации, а когда он заглянул, чтобы отправить Доминика по его же делам, начал трезвонить Кирк.

– Подарков не везу, – Мэттью фыркнул, ему-то, честно сказать, было совсем не до подарков, – хотя нет, заказанный парфюм.

– Ты всё сказал?

– Я на поезде.

– Кто-то угнал твой десятый мерседес?

– Перекрестись, клеветник! Что тут такого?

– И нам придётся разъезжать в моём «поёбаном временем и коррозией авто, которое только и годится, чтобы быть макетом для ретро-сцен в модных киношках».

– Какие мы злопамятные.

Мэттью оглянулся, чтобы проверить, не может ли кто-нибудь подслушать его. Иначе с Кирком общаться не получалось, да и не хотелось.

– Просто напоминаю на всякий случай, что твой друг – и вовсе не элита.

– Говоря короче, – Кирк отфыркивался. – Я позвоню тебе, когда буду на Оксфорде. Успеешь там… а, хотя, ты ведь упустил своё нездоровое малолетнее увлечение.

Мэттью закатил глаза. Он так и не рассказал Кирку про перемирие, сделал лишь намёк, на который Том вряд ли обратил внимание, так что знатный намечался сюрприз.

– Как скажешь. Во сколько примерно это будет?

– В шесть или в семь.

– До встречи, пупсик.

Скинув звонок, Мэттью прижал телефон к груди и улыбнулся. Он не мог даже представить себе, что может произойти, если Кирк и Ховард окажутся в одной комнате. С их обоюдной склонностью лезть куда надо и не надо.

Кто-то вдруг схватил за бедро, а после захлопнул дверь.

– Испугали, мистер Ховард, – Мэттью не спешил отстраняться от объятий. Доминик уткнулся лбом в изгиб его плеча, лёг точно, как часть механизма или паззла. Капранос витал где-то между корпусами, а на послеполуденном перерыве между сменами никто бы и не вздумал сидеть в аудитории.

– Убегаю на работу. Вы о чём-то хотели поговорить, я так понимаю, – он всё-таки убрал голову, только лишь чтоб оставить на том месте поцелуй. – О чём-то важном.

– Именно.

– Надеюсь, не о курсовой, – хихикнул Доминик, отстраняясь. Вздохнул и зашелестел пакетом, наверное, надевая его ручки на запястье другой руки.

– Оставьте это мне, я ведь езжу на авто, – приняв пакет, Мэттью упрятал его под стол.

– До встречи, – наградив его поцелуем в подбородок, Доминик удалился. Его походка была ещё более энергичной и уверенной, чем обычно.

Неужели в жизни так бывает?

Тот же вопрос он задавал себе, когда первым его стремлением, увидев клубнику-переросток в отделе с зеленью, было купить хотя бы килограмм. Доминик наверное никогда и сам не осознавал, как сильно он любит клубнику. Клубничная жвачка, клубничные йогурты, печенье с «клубничной» начинкой на обед (первое, что мистер Беллами когда-либо купил Доминику), и далее.

Затем корм для кота. Доминик, увидев название, смеялся. Да, не мог же мистер Беллами покупать своему Принцу напичканную консервантами ерунду? К их общему удивлению, кот отказывался от кусочков куриного мяса, подолгу избегал их и ел только когда сильно приспичит, пил только молоко (хотя, Мэттью читал, оно плохо усваивается, на самом-то деле). Оставленный на столе бутерброд с сыром был растащен на ошмётки по полу, а сыр – съеден. Какой хозяин, такой и кот.

Пару наборов коржей и сливки, это уже для Доминика, который проявил себя кулинарным энтузиастом, но кроме выпечки готовить ему явно было не дано.

Дух весны обвевал его лёгким ветром со всех сторон, норовя скинуть с плеча шарф, когда он загружал пакеты в багажник. Весны, которая так бы и прошла мимо него, как и в прошлые годы, когда сезоны сменяли собой друг друга без особого для Мэттью значения.

Жизнь в один миг стала такой насыщенной, что он не находил в себе ни капли уныния. Только бесконечное спокойствие и комфортное хладнокровие. Всё на своих местах.

Том позвонил куда раньше чем ожидалось. Уже в шесть вечера он был на Оксфорде, и у Мэттью оставалось совсем немного времени чтобы убрать обёртки с пола и закинуть грязные полотенца в стирку. Вместе с сигналом стиральной машины раздался будильник, названный «Пупсик», так что, оставив Принцу еды, Мэттью выскочил из дома и уселся за руль, закурив по прямой дороге от побережья.

Даже в авто с закрытыми окнами ощущался сильный ветер, только визуально – он склонял деревья, которые не торопились отращивать почки, а небо было очаровательно-серое, безнадёжное. С вопросом времени в ушах всё становилось куда лучше.

Спокойная радость от приезда получила свою кульминацию, когда приятно пахнущий древесным парфюмом человек накинулся с объятьями и стал судорожно стучать по спине ладонью, восклицая:

– Братишка!

– Том, Том-Том-Том, – Беллами зажмурился. Одна часть его противилась резкому тактильному нападению, а другая искренне радовалась и боялась в одно и то же время. Как же они будут общаться? Должны поладить. Обязаны.

– Поехали быстрее, я так хочу жрать. У меня челюсть не повернулась съесть то, что я купил на Оксфорде. Отдал какому-то бездомному.

В дороге Том ещё успел рассказать десять тысяч историй о том, как проходили его рабочие будни, и как он всё время подумывал попросить фотографию кота, чтобы уж наверняка убедиться, что Мэтт его не продал и не утопил в ближайшей луже. Злые шутки смешили Беллами, и он, с риском для жизни, курил и вёл авто, что редко себе позволял, дёргая коленом в ритм песне.

– У тебя выходной в пятницу?

– Выходной, – эхом откликнулся он. – Но я бы не хотел проводить его без…

– Отлично, куда-нибудь выберемся. Забей ты на этого кота!

Это не кот. Хотя, если верить зоркому чувству юмора Капраноса…

– Ему уже полтора месяца. Господь всемогущий, как ты жил без меня всё это время!

– Так много эмоций, Томас, – поддразнил Мэтт, вдыхая дым полной грудью на очередном светофоре. А дальше – прямая дорога к побережью, снова.

Том был в преступно хорошем настроении, поэтому делал комплименты всему, что видел. Для начала, ему понравилась валяющаяся в углу майка Доминика – он недавно купил её на какой-то распродаже.

– Ты купил себе майку? А всё ведь не так уж и плохо с тобой, ты не безнадёжен, – Кирк скинул свои сумки у дивана, на него кинул комок, который собой начала представлять майка. Мэттью бережно распрямил её и сложил в квадрат на спинку.

Кирк позволил себе есть прямо у телевизора, и грозился провалить миссию, на что Мэттью смотрел, сморщив нос. Вместо того, чтобы возмущаться, он уселся рядом, поставил тарелку на колени и откинул голову, чтобы создать себе иллюзию покоя.

Прошло уже два с половиной часа. Эта мысль была его последней – через полчаса его вырвал из дрёмы Том и заставил поесть. Мэтт был как-то уж слишком слаб, ему не хотелось ничего делать. Вымотался.

– Пойдём, покурим. Скоро спать.

– Мгм, – мыкнул Мэтт, дожевал и поднялся.

– Да ешь ты уже!

– Неполезно на ходу, – проворчал он, поднимаясь за неспокойным другом по лестнице.

– Ты какой-то спокойный.