Мэттью провёл по его плечам влажной рукой. Всегда такая горячая кожа.

– Я уже говорил, что меня преследует желание отсосать?

Хмыкнув, он присел на мокрый край ванной и стянул полотенце вниз.

– О да, это определённо поможет моей усталости, – Мэттью запустил руку в светлые волосы. Доминик сомкнул колени, чтобы ему было удобнее стоять и… вперёд.

В рай.

Ощущение недотраханности, оставшееся от предыдущего утра, без сомнения, и у Доминика тоже, изводило как-то неосознанно. Не видеть его целый день было даже слишком легко – ничто не отвлекало, не беспокоило, дела овладевали ходом времени и кружили в своём собственном круговороте. Но увидеть Доминика снова, без майки, с щёткой за щекой, и не потрогать за задницу – так жить было нельзя.

На этот раз уже Доминик спускался руками по тёплой от душа коже, прижимал к себе ближе, лишал последнего дыхания. В ванной и так было душно, пар ещё витал где-то над головами, а воздух весь выкачали, забрали прямо из лёгких. Он никогда раньше не получал столько удовольствия от болтливого рта Доминика, дерзкого, бесстыжего рта.

– C’est parfait, – один раз простонал он и снова задышал.

– Эй, ребята, мне только… – спину обдало холодным потоком воздуха, впущенного вошедшим. Дверь тут же хлопнула и закрылась. – Блять, вашу мать, – и ещё много слов глухими отзвуками доносились из-за неё.

– Глубже.

Высвободившись на секунду, Доминик позволил погладить свою щеку пальцами и собрать слюну с нижней губы.

– Baise-moi, – сформировалось на его красных, пухлых губах, и исчезло.

Не думая о бедном Кирке, который любил ложиться спать ровно в десять вечера, Мэттью схватил его волосы в кулак и делал то, что ему было сказано.

Конечно, нужно было подождать ещё немного, чтобы нагрелась вода, но Доминик так и не уступил Кирку душ. Общение общением, а воспользоваться ситуацией – святое дело.

Возбуждённый, умом, и разморённый, Мэттью улёгся на постель. Он уже оставил Тому постельное, так что пусть разбирается сам.

Доминик пришёл скоро, и по одному его взгляду было понятно – ночь ещё только началась. Запах его кожи сводил с ума, хотя Мэттью не мог точно описать его, он сходил с ума, теряясь в тактильных ощущениях.

Его любовник не был его другом, но другу он предпочёл любовника. Им с Кирком было о чём поговорить, но он бы даже под страхом смерти не оставил эту горячую кожу без внимания. Доминик одним своим видом призывал к действиям, как и всегда. К чёрту слова. По его жестам всё было ясно.

– Хочу, – он сипел от боли.

– Ещё немного, – Доминик пытался не сводить ноги от удовольствия. – Мне нужно ещё пару минут.

Пару минут в таком состоянии были вечностью.

– Не стони, умоляю, – инстинктивно нажимая пальцами туда, где это нужно более всего, Мэттью зажмурился. Грудь Доминика тоже вздымалась так тяжело, он задыхался, если не выпускал наружу ощущения.

– А то что?

– Потеряю сознание.

Доминик хмыкнул, сжимая его руку бёдрами.

– Кое-кому сейчас ещё хуже. Ему мои ст… ох, – он снова упёрся пятками в постель и напряг бёдра, не в силах больше выдерживать удовольствие. – Ох блять!.. но он крут, – выдохнул Доминик за секунду, жмурясь.

– Он не самый лучший пример для подражания, – пробормотал себе под нос Мэттью.

– Сейчас, – Доминик оттолкнул от себя, перевернулся. – Прямо сейчас, – выгнул спину и сжал подушку. – Ну?

И его желаниям невозможно было не подчиниться. Как когда-то давно, в первый раз. В груди жгло, дышать было опять нечем, уже надоедало это, но – хотелось. До безумия.

– Хоть бы дверь закрыли, – помятый Том варил себе кофе уже в девять утра, когда Мэттью вышел выпить воды. Он проснулся от дикой жажды. Ему нужно было разбудить Доминика, чтобы тот выпил свои таблетки, но пока что не хотелось.

– Тогда Принц не смог бы зайти.

– И никаких извинений, – Том вздохнул. – Спешу напомнить, что я не знал, что вы уже вместе.

– Вместе, – слово задержалось на кончике языка, и Мэттью смаковал его, как последний глоток кофе. – Не смей портить его, – добавил он, выпив воды. – Я не выдержу третьего раза.

– Я тут при чём? – хмыкнул Кирк.

– Ты понимаешь, при чём. Прекрасно понимаешь.

– Научить мальчика жизни – меньшее, что я могу. Он хорош.

– Спасибо, что одобрил, – Мэттью положил Принцу еды и ушёл, не дожидаясь ответной колкости.

Доминик раскинулся на спине, и лечь обратно практически не представлялось возможным. В холодном свете утра он был даже немного бледен, а волосы спутались и торчали вверх. Руки и ноги его были длинными, это указывало на, возможно, ещё пару сантиметров роста в перспективе, которые Мэттью упустил.

Он был хорош. Красив.

Едва слышно вздохнув, он остановился у постели на минутку. Мэтту всё же удалось залезть под правую руку Доминика и уткнуться носом в подушку. Ещё хуже было теперь то, что он по факту был обречён жить с двумя жаворонками целую неделю.

Когда он проснулся во второй раз, внизу уже играла музыка, а из кухни пахло горелым. Запах был остаточным. Мэттью обнаружил кое-как потушенное рагу – они оба не умели готовить, – но на вкус оно было вполне сносным. Закусив тостом и хорошим кофе, который ему привёз Кирк, Мэттью направился в ванную, не остановленный никем.

Том и Доминик были заняты друг другом. Они очень много говорили и то и дело шутили, смеясь так, что слышно было даже сквозь шум воды.

– Я считаю, это очень подходящий исполнитель.

– Он мне всегда нравился.

– Мне тоже!

– Потому что вы гламурные твари, – кинул через плечо Беллами и пошёл переодеваться. Эти двое замолкли на секунду, а затем разоржались безо всяких сожалений.

– Братан, я забираю твою кису, – Кирк свесил голову с подлокотника чтобы посмотреть на вернувшегося Мэттью.

– Он хочет, чтобы я танцевал в его рекламе. Совсем поехал, – Доминик пихнул Тома ногой.

– Он зашёл на кухню лунной походкой, – улыбнулся Том.

Доминик любил танцевать в наушниках перед холодильником, или когда одевался на работу.

– Я уже отпросился. Так, куда мы едем, ещё раз? – спросил он, почёсывая свой светлый затылок.

– Пейнгтон.

– Эксетер, – протянули одновременно Доминик и Мэттью.

– Что?

– Не, ничего, нет, – забормотали оба, а Ховард потряс головой. – Воспоминания.

– Ничего, перекроем, – усмехнулся Кирк. – Так что мы выбрали? Suit & Tie?

– Ты сумасшедший, Том!

– Я иду собираться. И вы собирайтесь. Надо ещё успеть в банк, – кинул Беллами и удалился.

Доминик должен был завести себе счёт, как любой порядочный человек. Одно счастье было у британца – его накопления в банке, куда складывались мизерные и не очень остатки зарплаты и прочие радости жизни, вдруг свалившиеся на голову.

В голове у него было целое ничего, только издавна знакомые мелодии, пока он одевался, а после – эти дьяволы начали порицать его выбор.