– О, чайник.

То, как новоявленного мистера Капраноса забавляла обстановка, в которой «жил» и трудился мистер Беллами, того почему-то совершенно не обижало. Молодой человек обещал быть той ещё занозой, но не вызывал абсолютно никаких отрицательных эмоций, а вся женская часть преподавательского состава в один голос твердила, как он мил и умён. Хоть он и был всего на шесть лет младше Беллами, всё равно казался совсем ещё юным.

– Придётся тут всё посдвигать к чер…

– Никто ничего не будет сдвигать, – мистер Беллами ненавязчиво отодвинул Капраноса и пролез за свой стол. – Нам могут дать другую аудиторию. Раз уж нас теперь двое.

От улыбки, которой его наградил Капранос, стало не по себе. Он был странным. Взъерошил свою чёлку и сел на стул Доминика, подпирая подбородок рукой.

– Чем займёмся, босс?

Мистер Беллами вздохнул. Ничто в его жизни так и не сложилось просто, всегда находились люди, которые вводили в недоумение одним своим присутствием. Таких людей, как Алекс, однако, он видел немного.

– У меня что, подводка поплыла? – с непроницаемым лицом пропищал он, хлопая глазами.

– Сейчас напомнили половину всего женского состава.

– Вы, босс, умеете мысли читать, да?

– В смысле? – Мэттью даже перестал делать то, что начал – искать в папке нужный файл.

– Я редко встречал людей с таким взглядом, – Алекс повёл плечами, заставляя беспомощно улыбнуться в невозможности определить, шутил он или же говорил серьёзно.

– Вам нельзя быть преподавателем, – изрёк Беллами, откладывая папку и поворачиваясь, чтобы поставить чайник и чем-то себя занять.

– Это ещё почему?

Укорив себя за неловкое высказывание, которое он не смог всё равно нормально пояснить, избежав внеочередных подшучиваний, опять же, не вызывающих никаких отрицательных эмоций, Мэттью перевёл тему. Выслушав пару рассказов о Глазго, отце, чьим единственным достоинством было его греческое происхождение, и прочих мелочах, которые почти незнакомые люди узнают друг о друге за как минимум пару недель, мистер Беллами налил чаю и проследил с ужасом во взгляде, как мистер Капранос (нужно было привыкнуть его так называть) положил в небольшую кружку около четырёх ложек сахара. Хотя такой официоз казался ужасной глупостью в его компании.

– Нет, ну это какая-то дискриминация, а, – вздохнул он горестно. – Я, может, сахарофилией страдаю, но это ещё не значит, что на меня нужно косо смотреть! Я могу прилюдно выражать свою любовь к сахару. В ней нет ничего постыдного.

Не выдержав, мистер Беллами рассмеялся самой дурацкой шутке, которую только успел извлечь из недр своего явно необычно устроенного разума Капранос за всего полчаса прямого знакомства.

– Торжественно клянусь, что в этой лаборантской дискриминации не место, – он снова опустил взгляд в документы. Приятно было искренне улыбнуться хоть раз в месяц.

Алекс усмехнулся, со всей тщательностью помешивая сахар, затем хлебнул кипятка.

Собраться с мыслями удалось только через пару часов пустой болтовни, которую Алекс умело осуществлял, спрашивая различные интересные глупости (Мэттью был уверен, другому и в голову бы такие не пришли). Алекс охотно согласился помочь в заполнении документов. Он уже имел с ними дело, работая в последний год в колледже, чем несказанно обрадовал Беллами. Конечно же, он не подал и виду.

Беспокойство вдруг отпустило, и Мэттью принялся за работу, в которую оба погрузились со свойственной преподавателям увлечённостью до поры до времени. Он ожидал кучу проблем, но доселе таинственный Капранос принёс с собой нечто совершенно иное.

Краулиц заглянула через пару часов, застав их за самым что ни на есть благородным занятием – подписью документов. Точнее, Капранос подавал, Беллами подписывал, Капранос укладывал. Успев тысячу раз пошутить по поводу того, что он устроился секретаршей, Алекс улыбнулся, когда женщина потрепала его по плечу.

– Славный молодой человек вам попался, мистер Беллами, – она хохотнула. Алекс отвернулся, чтобы подать очередной документ и закатил глаза. Беллами тайком усмехнулся Капраносу, затем снова принял вид занятого человека.

– Что насчёт аудитории?

– Вам здесь, наверное, надоело, – сочувственно вздохнула Краулиц.

– Тяжело уходить с обжитых территорий, но, увы, – не поднимая взгляда, ответил мистер Беллами.

– Я похлопочу за вас, милый мой, не переживайте, – проворковала женщина. – Теперь в преподавательском составе концентрация красивых и умных господ повысилась, – она посмеялась, как обычно, сама себе, а Мэттью переглянулся с Алексом, разделяя одну на двоих улыбку.

Как только дверь за ней закрылась, Алекс прыснул, сгибаясь пополам.

– Господи, ну и кадры тут у вас, – он выдохнул со стоном, откидываясь на спинку стула. – А ещё тот человек-костюм. Хотя вы, босс, тоже человек-костюм. Я прямо вижу.

– Дизайнером нужно было быть, Алекс, или провидцем, – повторился Мэттью, приподняв уголок губ.

– Или два в одном, – Капранос подмигнул, ухмыляясь. – Сти-и-вен?.. Ваш друг.

– Откуда вы всё узнаёте так быстро, во имя всего святого.

– Могу быть вашей разведкой, Майкл.

– Мэттью.

– Мне кажется, Майкл вам больше идёт, – снова хмыкнул Капранос. – Мой босс – Майкл. Звучит, а?

– Давайте уже работать, – вздохнул Мэттью, едва сдерживая улыбку.

*

Лицо Капраноса вытянулось, когда Эдвард вошёл, расспрашивая с самого порога про праздники. Среда выдалась хорошей, к Алексу было на удивление легко привыкнуть; к тому же, Мэттью натянул на себя джемпер в честь редкого благосклонного настроения с самого утра, что Эдвард сразу же и заметил.

– Alles in Ordnung?

– Mir geht es gut, – Мэттью привстал и протянул руку удивлённому вдвойне студенту, вскидывая бровь.

– Sie sehen heute schön aus, – скромно отметил он. Алекс прочистил горло, делая вид, что занят документами, но Беллами всё же заметил его хитрый взгляд и поджал губы.

– Dankeschön, – он ободряюще улыбнулся Эдварду, приглашая того присесть. – Wie kann ich Ihnen helfen?[*]

Эдварду нужна была банальная поддержка, за этим он и заглянул. Опасаясь, что не сможет навещать отца в лондонской клинике, куда его перевезли на операцию, он волновался и за то, что может не успевать работать, чтобы оплатить жильё. Продавать квартиру, конечно же, было бы неразумно. Излагая всё это напрямую, он глядел прямо в глаза, ища совета, который всегда получал.

– Знаете, – Мэттью немного подумал о возможности, взвешивая все за и против, и, почесав нос, продолжил: – Могу устроить вас в Лондоне. Начнёте стажировку досрочно. Баллы вам это позволяют.

– Но, мистер Беллами… мне так неудобно, что я вынуждаю вас, – студент не договорил, отводя взгляд. Когда он рассказывал о прочих проблемах, Капранос, ещё непривычный взгляду, не смущал его ни в малейшей степени, но как только дело коснулось кое-чего более личного, Эдвард оробел. Хотя он, по сравнению с некоторыми, был совершенно невинен.

Мэттью вздохнул. Если бы вы только знали.

– Мне это практически ничего не стоит. Я отдам вас в хорошие руки, людям, которые сделали меня тем, кто я есть, – он снова попытался улыбнуться, надеясь, что это не похоже на притворство.