Когда Доминик увидел знакомую по рассказам и статьям витрину, то остановился, резко затормозив вместе с собой мистера Беллами, когда ухватил преподавателя за локоть.

– Это… – он замялся. – Это тот самый магазин?

Мистер Беллами проследил его взгляд своим и усмехнулся.

– Ничего в нём такого. Внутри нет голых моделей и никто не танцует стриптиз в леопардовых стрингах.

– Мистер Беллами! – ужаснулся Доминик, по привычке пихая того под бок, как делал всегда с Эдвардом, но преподаватель лишь мрачно рассмеялся.

– Хотите зайти?

– Очень любопытно.

Белыми буквами по голубой краске выделялась вывеска, которую Ховард видел ранее в статье, показанной ему изначально Эдом. Gay’s the Word, совсем рядом с Университетским Колледжем Лондона. На стенах казавшегося снаружи небольшим магазина висели уютные потертые полки, а за прилавком стояла престарелая женщина. Она улыбнулась им как своим сыновьям - мистер Беллами поздоровался и покачал головой, когда Доминик, позабыв про приличия, начал разглядывать литературу, которую в печатном виде никогда не видел.

Женщина тихо рассмеялась, явно подумав что-то не то, но мистер Беллами лишь вежливо улыбнулся, протискиваясь на более свободную территорию мимо другого мужчины, который, как приметил Доминик, окинул его задумчивым взглядом.

Ховард потянул преподавателя за рукав, сам не зная, куда ведёт их, но вдруг оказался в тупике между полукруга полок в дальнем уголке магазинчика, где и обнаружился целый стеллаж, посвящённый автобиографиям известных геев и лесбиянок.

– Здесь не хватает как минимум пары индивидов из Лобстера, – улыбнулся своей шутке Беллами, а Доминик заторможено захихикал.

– Помню, Эдвард влез в драку - они подумали, что мы пара. Его было не заткнуть, – студент вздохнул, вдруг осознав, что дал себе конкретную слабину, и мог сейчас выдать Эдварда, да и себя заодно, с перьями и крыльями.

Мистер Беллами поджал губы, выражая повседневное «ясно» парой кивков, и сказал:

– У меня и в Кларенс были большие проблемы.

– Как вы оказались в такой глуши? – ляпнул Доминик. Его мозг совершенно отказывался работать от тепла и приятного запаха типографской краски, а ещё парфюма Беллами.

– Я там живу. Идёмте.

Студент не сопротивлялся, следуя за преподавателем на выход; женщина за прилавком попыталась остановить их стандартным «ничего не выбрали, мальчики?», но они лишь вежливо покачали головами, натянув улыбки, и попрощались, стараясь избежать дальнейших неловкостей.

– Вы осуществили одно из своих новогодних желаний, Доминик? – абсолютно не меняясь в лице, сказал преподаватель.

– Безусловно. Всю жизнь мечтал, – парировал Ховард, перепрыгивая через лужи рядом с мистером Беллами, который шёл как Иисус по воде, не обойдя ни одной.

– У нас осталось два часа. Пешком ещё половина. Поторопимся, – коротко сказал через некоторое время молчаливой ходьбы Беллами, и Доминик кивнул, пряча улыбку и замёрзший нос в шарфе.

*

Лекция проходила ожидаемо скучно. Старенький профессор говорил так, что половина студентов потерялась в попытках расслышать его, однако для Доминика ничего нового в его речах не было. Да и мистер Беллами, он был уверен, смог бы рассказать то же самое. Преподаватель, общаясь со знакомыми на последнем ряду, был почти что доброжелателен, что не могло не поражать. Казалось, он был там, где ему было суждено быть, среди всех этих уважаемых людей, которые знали его и, в свою очередь, были как можно более внимательны.

Мистер Беллами упоминал, что оставался с ними в контакте довольно долгое время, но Доминик так и не смог понять, почему он переехал в Плимут - город, конечно, неплохой, с красивой набережной, но бывали ведь и лучшие заведения, лучшие места. Плимут, грубо говоря, жил только благодаря наличию университета, который являлся одновременно и центром города, и центром культурных событий, и в десяти минутах ходьбы от которого находилась железнодорожная станция.

Тем более интересным становился преподаватель в глазах Доминика. И в окружение он себе выбрал мистера МакСтивена, о котором, десять раз не глядев, можно было сказать просто – инфантил. Второй методист вообще работу свою не любил, к тому и была вся эта мишура с шуточками и несерьёзной ленью. Но, даже не общаясь с ним так часто, Доминик больше понял о мистере МакСтивене, чем о мистере Беллами.

Он был богат, потому что купил целый дом в здании Кларенс, но с таким же успехом мог потратиться и на квартиру в Лондоне. Если подумать хорошенько, дом был даже дороже чем квартира.

Доминик, сидевший последним в ряду, предусмотрительно поближе к выходу, направился в уборную. Мистер Беллами сопроводил его неодобрительным взглядом, хотя в это время улыбался чьей-то шутке. Крепко задумавшись после посещения заветной комнаты о том, можно ли курить на улице (напротив здания была так называемая университетская больница), он выбежал на улицу без верхней одежды, первые пару минут не ощущая холода. Обнаружив мусорку без запрещающей наклейки, Доминик спрятался за забором от ветра и закурил, засунув наушники в уши и поблагодарив самого себя за то, что не носил сигареты в заднем кармане джинс.

После двух сигарет Доминику всё ещё казалось, что он может выкурить целую пачку, не сходя с места, но студент заставил себя остановиться. Доминик хорошенько огляделся, уже начиная клацать зубами от холода. Ему хотелось бы пройтись, поэтому он попытался нащупать номерок в карманах, но, чертыхнувшись, понял, что потерял его. Доминик постоял на улице ещё немного - идти обратно в аудиторию ужасно не хотелось, ведь под аккомпанемент спокойного, размеренного голоса лектора он мог заснуть и не проснуться ещё как минимум пару часов, - и выкурил ещё одну сигарету.

Стараясь по возможности побыстрее докурить, Доминик подскочил, когда его плечо сжали холодные пальцы.

– Держите, – мистер Беллами протянул Доминику его верхнюю одежду, а сам раскрыл зонт, пока студент пытался не слушающимися руками натянуть на себя короткое пальто. Остаток сигареты дымил ему в глаз благодаря ветру. Преподаватель осторожно потянулся пальцами к его лицу, другой рукой держа раскрытый зонт, и Доминик замер, глядя прямо – от неожиданности сбилось дыхание, – он так и застыл, запутавшись в рукавах собственного пальто. Мистер Беллами, даже не коснувшись его губ, отнял фильтр и выбросил его в мусорку одним прицельным движением.

– Не валяйте дурака, – он был недоволен, придерживая свободной рукой ворот пальто, чтобы Доминик мог, наконец, нормально вдеть руки в рукава.

– Куда бы я делся, – ответил на незаданный вопрос Доминик; его куратор просто волновался.

– Я не знаю, Доминик, куда бы вы делись, и знать не хочу, – Беллами достал пачку, передал ручку зонта Ховарду в руки и закурил сам, с тяжёлым вздохом выпуская дым. – Лекция закончится через десять минут.

– Всех проводим до общаги, а дальше они сами за себя в ответе, – продолжил Доминик. – А что будете делать вы?

– У меня есть некоторые планы, – расплывчато ответил Беллами, глядя себе под ноги.

– Можно сигарету?

На удивлённый взгляд Доминик показал пачку, в которой оставалось всего три.

– Второкурсники любят Мальборо на халяву.

– Держите, – фыркнул мистер Беллами, протягивая Ховарду открытую пачку, оглядываясь так, будто кто-то мог уличить его за этим криминальным занятием.