Да и мистер Ховард был больше занят попытками впечатлить Яблонску, но по ней было совершенно непонятно, как на неё воздействовали другие люди. Только под взглядом мистера Беллами она прыгала на воображаемых задних лапках – он не только казался значимой персоной, но ею и являлся, причём его авторитет не требовал утверждения.

Надежды подлеститься к ней сошли на нет, но мистер Беллами одним видом своим призывал к спокойствию, когда Доминик отпустил ему взгляд, полный скепсиса.

После звонка класс начал наполняться юношами и девушками, с которыми мистеру Ховарду надлежало провести целых два месяца в этом самом классе. Мистер Беллами подтолкнул к нему его ежедневник.

– Пишите анализ урока. Я потребую каждый.

– И каждый сегодняшний? – с ленью в голосе спросил Ховард.

Мистер Беллами кивнул, открывая какие-то бумажки.

– Список учеников и успеваемость. Всё это в основную информацию. Директор: Чарльз К. Фурнье.

– Прямо дизайнер, – усмехнулся мистер Ховард, но тут же прикусил язык. Обещал же вести себя соответствующе.

С таким характером, мистер Ховард от миссис Яблонска ожидал полнейшего террора по отношению к ученикам, что выгодно играло бы на его собственном стиле преподавания, но уже спустя пять минут, после банальной переклички, ученики маялись чем попало, зато в тишине, пока Яблонска заполняла регистратор.

– Восхитительно, – шепнул Ховард.

– Вы учитель, что-нибудь придумаете.

Наслаждаться этой картиной Доминику пришлось ещё полчаса, и только за пятнадцать минут до конца урока Яблонска начала объяснять, как выполнить домашнее. После этого предупредила, что всё, что самостоятельно «сделали» учащиеся на уроке, она соберёт и проверит, как и обычно.

И вот такой стиль преподавания был у миссис Яблонска, и не нужно больше было никаких доказательств её характера – она была хитра и холодна.

– Великолепный руководитель.

– Придержите сарказм, – тихо проговорил в ответ мистер Беллами. – У вас ещё есть я.

Но это, что было не удивительно, мистера Ховарда не особенно успокоило, потому что после этих слов мистер Беллами поднялся, как ни в чём не бывало, собрал все свои документы и отправился в университет. Едва отсидев пять уроков, Доминик попытался завести разговор с миссис Яблонска, но та упорно увиливала от любой темы, мотивируя это тем, что торопится. Дела, дела, дела.

К огромному облегчению Доминика, серое Рено ожидало его на парковке. Мистер Беллами успел вернуться за ним, и давно Доминик не был ему так благодарен.

Весь вечер он ломал голову, как можно приучить малознакомых ребят к хоть какой-нибудь учебно-познавательной деятельности, потому как иначе мистер Беллами не поколеблется в своём решении и поставит незачёт. Несмотря на всю помощь, которую он оказывал до этого Доминику, его позиция была тверда и неизменна – при данных ему условиях, все вопросы Ховард должен решать сам.

Наверное, это давало мистеру Беллами время отдохнуть от того, как непринуждённо Доминик отмахивался от прочих проблем, чтобы поприставать к нему. Если и так, то Доминик был только рад. Пусть отдыхает сколько вздумается.

========== О препятствиях ==========

За пятнадцать минут до звонка мистер Беллами не выдержал разброда. Мистер Ховард со своего «учительского» места мог видеть выражение его лица, каменную твердыню и режущую сталь взгляда. Учащиеся и ухом не повели, продолжая посмеиваться и хмыкать, когда он подошёл к учительскому столу, поднял тяжеленный горшок и отпустил его, устраивая грохот в лучших традициях мистера МакСтивена.

Установилась тишина.

Если бы Доминик не был так растерян и обижен, у него бы встал. Вот с таким мистером Беллами он столкнулся впервые на каменной кладке дорожки, ведущей от учительского колледжа. Мистер Беллами прошёлся пальцем по списку учеников.

– Кравитц, – испуганный взгляд выдал молодого человека. – Пожалуйста, встаньте.

Остальные в мёртвой тишине ожидали продолжения. В воздухе витало предчувствие катастрофы. Парень поднялся и очень старался продолжить вальяжно чавкать жвачкой, но под ледяными шипами взгляда Беллами он понял, что скорее подавится, поэтому быстро спрятал липкий комок в руку.

– К доске.

Ховард же, опешив, пристроился на подоконнике, и чувствовал на себе множество удивлённых взглядов, но не отвечал ни на один из них. Он никогда ещё не видел, чтобы мистер Беллами кого-то строил (в университете на то не было нужды).

– Пишите: «Я и ещё двадцать человек – причина того»… – Дуглас Кравитц начал записывать, но был вскоре прерван. – Какой сейчас урок?

Внезапный вопрос сорвал с парня его «крутую» маску, и он тихо произнёс:

– Пятый?

– Анна Шейн.

– Я, – подскочила девушка с ряда у стены.

– Варианты?

– Французский язык, сэр?

– Так и на каком языке я прошу вас писать, мистер Кравитц? – от этого тона у Доминика мурашки рассыпались по пояснице.

Парень быстро стёр рукавом написанное, позабыв про тряпку. То, как давил на атмосферу в классе своим авторитетом мистер Беллами, как поправлял очки – каждый жест его расценивался учениками как угроза, а Доминика лишь восхищал ещё больше.

– «Я» – продолжил диктовать Беллами, будто обращаясь к шестилетнему ребёнку, – «и ещё двадцать человек – причина того, что мистер Ховард получит незачёт».

На половине мистер Беллами взмахнул рукой, и Дуглас прекратил писать. Нервно прочистил горло.

– Кто мне скажет, сколько ошибок у мистера Кравитца в этом жалком полу-высказывании?

Анна и ещё пару человек подняли руки.

– Пять, – мистер Беллами окинул всех и каждого влиятельным взглядом. – Пять ошибок в семи словах. Мистер Ховард.

– Да, мистер Беллами, – Доминик осторожно поднялся.

– Напишите то же самое.

Дуглас попытался смыться на своё место, но мистер Беллами остановил его коротким:

– Стоять.

Конечно же, мистер Ховард знал, как правильно расставить артикли, какой употребить вспомогательный глагол, и почувствовал себя совершенно ужасно. Почему же весь урок пошёл наперекосяк? Почему, даже несмотря на перерывы, которые он делал между попытками занять издевающихся над его стараниями учеников, чтобы прочитать им парочку нотаций, он не мог сделать вот так?

– Сколько ошибок у мистера Ховарда в предложении, мистер Кравитц?

– Ни одной? – пробормотал себе под нос парень.

– Так почему вы проявляете такое неуважение к человеку, который старше, умнее, грамотнее, толковее вас, уважаемый мистер Кравитц?

Виноватые взгляды направились на поджавшего губы мистера Ховарда, который стоял у доски, скрестив руки на груди. Чёртов совмещённый урок. Чёртовы спортсмены. Чёртовы самоуверенные детишки.

Ему было их совершенно не жалко. Он лишь слегка жалел, что не в обычае мистера Беллами повышать голос на кого-либо или даже применять экстренные меры, вроде красиво выставленных заглавных букв слова «ебать» напротив нужных фамилий. Большинство из этих ребят, скорее всего, благодарило господа бога за то, что не они оказались на месте Дугласа.