Отмаявшись выходные, с надеждой, что производственная текучка хоть немного ускорит течение времени, явился я в понедельник с утра на работу и не ошибся.

- Есть дело, - сообщил мне Георгий Немочка и заговорщицки подмигнул. - На без малого двести тонн.

- Очень интересно, - обозначил я сдержанный интерес.

- Подсаживайся ближе, рассказывать буду.

Я подсел, Жора взялся рассказывать.

- Из Википедии нам стало известно, что с началом Первой мировой войны встал вопрос о сохранности золотого запаса Российской империи, находившегося в Петрограде. Для гарантии безопасности была запланирована эвакуация государственных сокровищ.

- Ну это логично. От Питера до западной границы всего ничего. Неделя ходу немецким конным драгунам.

Жора проигнорировал моё на удивление меткое замечание.

- К делу приступили в начале 1915 года. Из Петрограда ценности вывезли поездом в Казань. Туда же перевезли золото из других городов: Воронежа, Тамбова, Самары, Курска, Могилёва и Пензы. В итоге в Казани сосредоточилось более половины золотого запаса Российской империи. Как ты думаешь сколько?

Я пожал плечами.

- Восемьдесят тысяч пудов ценностей! - победно выпалил Немочка.

- Ого! - невольно воскликнул я.

Жора остался доволен произведенным эффектом.

- Продолжаю. После октября 1917 года золото досталось захватившим власть в стране большевикам. Кольцо фронтов, Республика в опасности, по поручению Ленина главный комиссар народного банка Т.И. Попов в середине июня 1918 года предписал Казанскому банку подготовиться к возможной эвакуации ценностей. 27 июня, в разгар работ, управляющего Казанским отделением Народного банка Марьина вызвал к себе главком Муравьёв. Он обвинил финансовых работников в паникёрстве и трусости. Наутро у здания банка встал усиленный наряд из личной охраны Муравьёва. В первых числах июля Муравьёв попытался захватить власть в Казани и овладеть кладовыми Казанского банка. 27 июля Совнарком создал группу по эвакуации золотого запаса из Казани в составе: К.П. Андрушкевич (руководитель), Н.В. Наконечный, С.М. Измайлов. Вечером 28 июля 1918 года группа была в Казани. Она имела в своём распоряжении несколько барж и пароходов, снаряжённых в Нижнем Новгороде.

- Слышь, Жора. А зачем ты цитируешь мне содержание Википедии. Ты хочешь, чтобы я стал энциклопедически образованным человеком?

- Да нет, это я тебе для понимания ситуации излагаю.

- Для понимания ситуации я тебе так скажу: чекисты народ серьёзный, тут пистолетами не обойдёшься. Понадобится бронепоезд и хотя бы сотни две офицеров. Да не хлыщей штабистов, а опытных фронтовиков, нюхнувших пороху, знающих почём фунт лиха.

- Есть такие, - заверил меня начальник. - Нашлись. Стремительной атакой добровольцы полковника Каппеля овладели городом. Начав движение из Симбирска на пароходах, разгромили вышедшую навстречу флотилию красных, высадили десант на пристани и к седьмому августа полностью очистили Казань от большевиков.

- Да, - разочарованно протянул я. - У этих парней золото отобрать ещё сложнее. Разве что расположить гаубичные батареи на господствующих высотах да жахнуть из всех стволов. А потом пустить кавалерию, пройтись весёлым аллюром, лихим наскоком решить дело.

- Какой стратегический талант пропадает, - иронически усмехнулся Жора. - Пока ты свою артиллерию пёр на господствующие высоты, золото погрузили в вагоны и фьють, поминай как звали, оно уже в Омске.

- Как в Омске?

- Вот так. Захваченную в Казани часть золотого и серебряного запаса Российской империи в количестве не менее пятисот тонн золота и не менее семисот пятидесяти ящиков серебра на пароходах под охраной отправили в Самару - столицу КОМУЧа. Из Самары золото на некоторое время перевезли в Уфу, а в конце ноября 1918 года золотой запас Российской империи был перемещён в Омск и поступил в распоряжение правительства адмирала Колчака.

- Так что, пора нанести визит адмиралу?

- Он-то тут при чём? Восемнадцатый год, в Сибири главные - чехи.

- Белочехи?

- Ну да. Белые чехи и белые русские как раз неслабо так наваляли красным латышам и красным китайцам. Поэтому обстановку вдоль Транссибирской магистрали полностью контролируют чехи. Они сила. Но время идёт, большевики оказались живучи. А чехам не особо и надо парадом пройтись по Москве, им бы выбраться побыстрее из этой кровавой каши да на Родину. А через Владик оно как бы и сподручнее. Сел на железку и катись беспрепятственно. Они и покатились. Делать нечего, пришлось и Колчаку паковать чемоданы. 31 октября 1919 года золотой запас под усиленной охраной офицерского состава погружен в вагоны и чух-чух паровозик: Верховный правитель с казной драпанул на восток. К концу декабря штабной поезд и поезд с золотом прибыли на станцию Нижнеудинск, где представители Антанты вынудили Колчака подписать приказ об отречении от прав Верховного правителя России и передать эшелон с золотым запасом под контроль Чехословацкого корпуса. 15 января 1920 года чешское командование выдало Колчака эсеровскому Политцентру, тот - большевикам, те - немедленно шлёпнули. Тело - в прорубь.

- Жалко Александра Васильевича.

- Сам скорблю. Теперь самое интересное: 7 февраля чехи возвратили советским властям четыреста девять миллионов рублей золотом в обмен на гарантии эвакуации корпуса из России. В июне 1921 года Народный комиссариат финансов РСФСР составил справку, из которой следует, что за период правления Колчака золотой запас России сократился на 235,6 млн рублей или на 182 тонны. В некоторых ящиках, где когда-то хранились золотые слитки были обнаружены кирпичи и камни.

- На сколько уменьшился?

- На сто восемьдесят две тонны!

- И где я подложил эти камни и кирпичи?

- Думаю, здесь.

Жора встал, подошёл к карте, занимающую чуть ли не всю стену, и ткнул пальцем куда-то в безоглядные пространства Сибири, где снега и где страшные воют метели, где мороз минус тридцать, а воздух стыл, прозрачен и хрупок, где...

Я зябко поёжился:

- Не забыть бы тёплые шерстяные носки и фляжку жгучего рому.

- Лучше французского коньяка, - осклабился Жора. - Чайник.

- Можно и коньяка, - не стал я перечить начальству.

Жора положил передо мной фотокарточку.

- Смотри.

На светло-коричневом местами выцветшем картоне я увидел парня в авиаторском шлеме, и больших, похожих на банки из-под консервов, очках.

- Капитан Бричкин, - сказал Жора. - Он командует офицерским конвоем интересующего нас груза.

Я покрутил в руках фотокарточку: открытое лицо, располагающая улыбка... Хороший парень,

- И какой план?

- План такой. В понедельник ты знакомишься с Бричкиным на балу у княгини Ишимовой. Рождество, святки, гадания. Вы наперегонки ухаживаете за его кузиной. Она решительно предпочитает вам графа Верейского. Вам пришлось довольствоваться сёстрами Аксаковыми, Дашей и Машей, обе хорошенькие. Танцы, фанты, беззаботное веселье юности... в общем, и вальсы Шуберта, и хруст французской булки.

- Шуберт не сочинял вальсы.

- Да мне пофиг. Вторник... Ты в Петербурге, в Петербурге одна тысяча девятьсот десятый год. На Комендантском аэродроме по инициативе Императорского всероссийского аэроклуба под председательством графа Стенбок-Фермора проходит праздник воздухоплавания. В программе полёты на дирижаблях и аэропланах различных систем. Бричкин участвует. В Гатчинской школе лётчиков он получил диплом авиатора N 4. Хорошо бы, если б и ты крутанул петлю Нестерова.

- Но я не смогу.

- Нет? - усомнился Жора.

- Нет, - твёрдо ответил я.

- Тогда значок купи, - пошёл на попятную Немочка. - В Петербурге прямо на улицах продавались значки с изящным изображением летательных аппаратов, привезенные специально из Парижа. С аэропланом в петлице ты будешь похож на художника... Чёрный квадрат нарисуешь?

- Не хуже оригинала, - заверил я.

- Отлично, ты модный художник, только что из столицы. Заходишь в загородный ресторан, а тут Александр Бричкин, лётчик-ас и твой старинный приятель, веселится в компании дам. Радость встречи, похлопывания по плечам. Поэтически настроенные девицы засыпали тебя вопросами, что да как? надо будет произвести на них впечатление.