– Боюсь спрашивать, сэр, – Мэттью смотрел внимательно и нетерпеливо сжимал и разжимал пальцы одной руки.

– Ты хотел устроиться работать после школы, не так ли?

– Верно.

– Я могу предложить тебе подработку. Если ты так хочешь приносить деньги в дом, я с радостью могу обеспечить тебя непыльной работой, которая тебе и так нравится.

– Звучит ужасно двусмысленно, – закатив глаза, подросток нажал кнопку на приборной панели, и звуки подозрительно знакомой мелодии наполнили салон.

– Даже я об этом не подумал, – рассмеявшись, Ховард на миг представил весь масштаб трагедии. А также то, что могло прийти в голову Мэттью. Стало душно.

– Моей фантазии хватило бы на двоих, – он хихикнул и сделал радио громче. Песня настойчиво привлекала к себе внимание, и неожиданное понимание, что именно её он слышал когда-то дома у Беллами, даже удивило. И именно их им предстояло увидеть вживую сегодня вечером, а точнее – услышать.

Свет отражается от твоей тени,

Это удивительней, чем я могла себе представить.

Ты проходишь по комнате,

Словно лёгкое дуновение ветра.

Если бы кто-нибудь мне поверил…

То влюбился бы

В тебя, как я,

Они влюбились бы

В тебя, как я,

Они влюбились бы…

Кажется, и сам Мэттью стал дышать тише, впитывая каждое слово, звучащее из колонок, пропуская через себя и отдавая атмосфере обратно с выдохом облегчения. Песня закончилась, и Доминик, откинув голову назад на сидение, разорвал тишину:

– Дебора больше не может ухаживать за садом. Она позвонила в обед и сообщила, что забота о внуках занимает у неё слишком много времени, большую часть которого она тратит на разъезды по городу. Я пытался настоять на её визитах хотя бы раз в месяц, но она наотрез отказалась, хоть ей и было непросто это сделать.

– Кажется, она неплохо справлялась со своими обязанностями, – поддакнул Мэттью.

– Я привык к ней, – Доминик улыбнулся воспоминаниям, связанными с ней, – но и сад точно так же привык к теплоте человеческих рук.

– Вы предлагаете…

– Если твоя мама не будет против, – а я обязательно спрошу разрешения, – то ты сможешь ухаживать за садом после учёбы. За вознаграждение.

– Это как-то… неправильно, мистер Ховард, – Мэттью съёжился и будто бы уменьшился на сидении. – Я не хочу ваших денег.

– Есть ли разница, кто именно будет платить тебе? Я – за то, что ты будешь ухаживать за садом, или же какой-нибудь жадный хозяин магазина?

– Мне всё равно будет неловко. Словно я… ну… вы знаете.

Мэттью покраснел и отвернулся.

– Словно я плачу тебе не за работу, а за то, что ты со мной? – прямо спросил Ховард.

И получил в ответ неуверенный кивок.

– Ты должен подумать. Это всего лишь предложение, и если ты согласишься, я буду просить разрешения твоей матери. И если Роберт сдержит своё слово, уже на следующей неделе она сможет осмотреть место своей потенциальной работы, без какого-либо давления с чьей-либо стороны. Подобное решение будет нелегко принять.

– Особенно учитывая то, что она проработала в этом госпитале больше десяти лет. Миссис Майлз вряд ли будет рада подобному повороту событий, – он вздохнул.

– Если она не захочет увольняться, я её пойму. Если бы мне предложили новое место работы, оплачиваемое в два раза больше, я вряд ли бы согласился. Ко всему привыкаешь слишком быстро, и больше всего – к людям, с которыми приходится общаться по долгу службы.

– Вы редко лестно отзываетесь о других учителях, – поддел Беллами, и оказался в общем-то прав.

– Наверное, дело в том, что я слишком требователен к своему окружению, – вынув ключи из замка зажигания, Доминик на секунду обхватил пальцы Мэттью собственными, сжимая их и тут же убирая. – А ещё излишне занудный, не каждый может спокойно относиться к этому.

– Вы же знаете, что Пол называл меня маленьким занудой, поэтому мне… мне с вами хорошо. Знаете, эта ваша так называемая занудность делает из вас удивительного лектора – весь сентябрь я слушал на ваших занятиях с открытым ртом.

Пора было выдвигаться, и Доминик, кивнув Мэттью, выбрался из машины. Они добрались до клуба за минут пять, и уже внутри внушительного вида охранник первым делом поинтересовался возрастом «этого пацана».

– Извольте выразиться иначе, мистер, – Ховард нахмурился и положил руку на плечо Беллами, стоя за его спиной.

– Я не знаю, сколько ему лет, но на концертах случается всякое. Особенно когда кто-нибудь напивается в баре.

– Мы пришли послушать музыку, а не любоваться нетрезвыми лицами, так что будьте уверены, что мы найдём место подальше от бара и потенциальных дебоширов.

Охранник поджал губы и кивнул, пропуская их внутрь. Короткий тёмный коридор отделял их от главного зала, не такого уж и большого, как могло показаться на первый взгляд. Толпа отчаянных поклонников оккупировала сцену, а в стороне пресловутого бара уже потягивали свои порции горячительного сомнительного вида молодые люди. Доминик не выпускал Мэттью из вида ни на секунду, то и дело хватая его то за руку, то за плечо, пока вёл за собой к сцене. Устроившись сбоку, где шансов быть расплюснутыми налегающими сзади фанатами практически не оставалось, они замерли в ожидании. Беллами откровенно волновался, теряясь среди толпы по большей части взрослых людей, и с каждым десятком минут прижимался к боку Ховарда всё теснее и теснее. Недолго думая, Доминик сместился в сторону и оказался сзади него, устраивая руки на плечах подростка.

– Так лучше? – спросил он полушёпотом, склоняясь ниже. Музыка, должная скрасить ожидание, грохотала неприлично громко.

– Намного, – так же тихо ответил тот, но его слова с лёгкостью достигли ушей адресата.

***

Музыка расслабляла и давала волю рукам.

От волос Мэттью всегда пахло именно так – чем-то сладковатым и манящим, способным свести с ума за долю секунды. Как и музыка, пленяющая своим завораживающим и медлительным темпом, – в ней хотелось тонуть и утягивать за собой того, кто наслаждался сплетением слов и ритма не меньше многозначительно молчащей толпы, шепчущей одними только губами строчки из песни.

Доминик не знал об этой группе ровным счётом ничего, но полагал, что вкусу Хейли и Мэттью можно всецело доверять. Не могло ведь присутствующее здесь количество народа быть лишено вкуса? Но всё это становилось неважным, когда очередная песня взрывала зал криками и овациями, а подросток, поворачивающийся чаще необходимого, улыбался и что-то безумно шептал ничего уже не соображающему Ховарду. Когда финальные аккорды последней песни огласили клуб, люди потянулись руками к сцене, и оба вокалиста – мужчина и женщина, – взявшись за руки, принялись благодарить публику за тёплый приём. Доминик, отказываясь думать о чём-либо, кроме своих пальцев на талии Мэттью, прильнул ещё ближе, обвивая его руками совсем не по-дружески. Контакт длился несколько секунд, но и этого хватило, чтобы насытить тело необходимой доли тепла. Он отстранился и, ухватив Беллами за руку, повёл его в сторону бара.

– Умираю от жажды, – прокричал тот. Раскрасневшийся, с сияющими глазами и неприлично довольный. Ховард мысленно в который раз поблагодарил Хейли за такой своевременный подарок.

– Вода у них точно найдётся.

Бармен с подозрением оглядел их двоих, но всё же выдал бутылку с живительной в данный момент жидкостью, и Мэттью принялся жадно пить, прикрыв глаза от удовольствия.

– Тебе понравился концерт? – этот вопрос можно было и не задавать вовсе, но хотелось услышать реакцию подростка именно сейчас, пока эмоции наполняют его, и он не станет тщательно подбирать слова.