– Невеста?.. – Беллами отстранился и уставился расширившимися от удивлениями глазами на учителя.

– Ты глупый ребёнок, – рассмеялся Доминик, ероша его волосы. – Почувствуй весь мой сарказм, которым я щедро рассыпаюсь перед малознакомыми людьми.

– В этом есть что-то символичное… – успокоившись, Мэттью снова устроился на груди учителя. – Через пару лет мне будет восемнадцать.

– Ты уверен, что через два года ты будешь хотеть видеть рядом с собой меня? Тридцативосьмилетнего учителя английского языка и литературы…

– Я могу задать вам встречный вопрос – уверены ли вы, что я не надоем вам за такое длительное время? – не остался в долгу Беллами. – Это бессмысленно обсуждать, пока мы не знаем, что будет хотя бы завтра.

– Завтра понедельник, и я представить не могу, где отыщу силы, чтобы заставить себя пойти на работу… – ловко перевёл тему Ховард, опасаясь, что разговор повернёт не в то русло.

Опасался ли он, что рано или поздно Мэттью перестанет тянуться к нему, отыскав новый объект для обожания? И снова да – беспокоящее, будоражащее и пугающее. Думать об этом по-прежнему не хотелось, а особенно – в подобном настроении, когда всё тело ломило от истомы, а прижавшийся сверху подросток болтал о чём-то, беспокоя руками воду вокруг себя, то вспенивая гель для душа пальцами, то запрокидывая голову на плечо Доминика, чтобы посмотреть прямо в глаза.

– Ещё я думаю об отце, – сказал он и замолчал, принимаясь водить влажной губкой себе по груди. Судя по сосредоточенности на его лице, он изо всех сил пытался выглядеть как можно более безразличным, при этом переживал о сказанных словах даже больше, чем можно себе представить.

– Хочешь поговорить об этом? – осторожно спросил Доминик, забирая губку и опускаясь ею на шею Мэттью. Тот сглотнул и ничего не ответил, глядя куда-то в сторону.

Несомненно, ему хотелось разрешить этот вопрос раз и навсегда, – лишить себя тяжких раздумий об отце, избежать необходимости изображать дружелюбие и, быть может, наладить отношения с тем, кто подобного исхода желал откровенно сильно, всё же не спеша делать какие-либо решительные шаги в пользу этого.

– Не хочу. Но воспоминания о вчерашнем дне преследуют меня почти так же часто, как и о вечере… Чувствую себя странно.

– Нельзя бесконечно нежиться в приятных воспоминаниях, необходимость осмыслить более важные вещи рано или поздно даст о себе знать, – вопреки серьёзному тону, Доминик улыбнулся и провёл пальцами по рёбрам Мэттью, а тот дёрнулся и хихикнул. Ничего не могло испортить их настроения сейчас, даже намёк на начало серьёзного разговора.

– Неужели ему не всё равно? Мама сказала, что пока мы были во Франции, он звонил несколько раз, надеясь услышать положительный ответ на своё предложение погостить у него. Он показал мне фото… Мои опасения подтвердились, – он вздохнул, – у меня есть сестра.

Доминик поражённо молчал, вслушиваясь в размеренное дыхание Мэттью и едва слышимый шелест воды в ванне.

– Как вы и говорили, я не должен сильно удивляться. Ма не хотела говорить об этом, а отец, приезжая каждый раз в гости, отмалчивался или переводил тему. Судя по фотографии, ей не больше четырёх. Должен ли я продолжать общаться с ним?

– Ты мог бы дать ему шанс, – Ховард обнял его. – Знаешь, последний.

– Я боюсь окончательно потерять доверие к нему.

– Не бойся, действуй, – он усмехнулся. – Помнишь?

– Наверное, нам нужно выбираться из ванной, иначе мы рискуем остаться здесь до вечера, – Мэттью недвусмысленно двинул бёдрами и хихикнул.

Его умение с лёгкостью перепрыгивать с темы на тему, меняя настроение беседы, вызывало волну и неподдельного умиления, и напряжения, ведь это иной раз не давало довести диалог до логического завершения. Но зачастую он сам продолжал рассуждать о важных для себя и Доминика вещах, отвлёкшись на что-то стороннее уже через несколько минут, будто бы вспоминая, зачем всё это затевал.

Уже в спальне, укутанный в огромное мягкое полотенце, Мэттью уткнулся носом в шею Доминика и тяжко вздохнул, цепляясь пальцами в плечи и прижимаясь всем телом. Беззащитными жестами лишний раз подтверждая, что даже при видимом желании справляться со всеми неприятностями самостоятельно, он оставался беззащитным ребёнком, не готовым к тем проблемам, которые преподносила ему судьба. Всё могло быть гораздо хуже, вежливо напоминал себе Ховард, осторожно обнимая хрупкие плечи и привлекая к себе. Он думал том, сколько ещё придётся вытерпеть им двоим – вместе и по отдельности.

***

Спустя час, успокоенный и накормленный сытным завтраком, Мэттью начал собираться домой, долго не решаясь выйти через парадную дверь. Его опасения можно было с лёгкостью понять, потому как и сам Доминик, каждый раз заходя в гости в дом Беллами, боялся быть замеченным и уличённым в чём-либо предосудительном, хоть последнее и вряд ли вообще приходило кому-либо в голову. Его спасало положение учителя, и одно только это позволяло с относительно спокойным сердцем стучаться в заветную дверь, каждый раз видя за ней озарённое счастливой улыбкой лицо.

– Ты можешь выйти через зимний сад, если хочешь, – предложил уже привычно Ховард, склоняясь к подростку, чтобы потрепать его по волосам.

– Каждый раз я не решаюсь, как какой-то трус, – пробурчал тот, отворачивая голову.

– Мне жаль, что это доставляет тебе столько неудобств, – Доминик опустился перед ним на колени, недолго перед этим думая, а Мэттью тут же уселся на стоящий позади стул, держа в руках шапку, которую достал из рукава куртки.

– Вы глупый, – он улыбнулся и наклонился к учителю, почти касаясь с ним носами.

– Почему? – губы сами по себе расползлись в ответной улыбке.

– Все эти так называемые неудобства перестают что-либо значить, когда я вспоминаю о том, как хорошо с вами может быть, сэр.

– Когда ты перестанешь обращаться ко мне так? – Доминик ухватил одну из рук Беллами и поднёс к губам, касаясь ими внутренней стороны ладони.

– Когда перестану быть вашим учеником, – вторая рука скользнула на плечо Ховарда и легонько сжалась пальцами на нём.

– То есть… нескоро? – Ховард рассмеялся и прильнул ближе, оказываясь между его бёдер.

– Этот учебный год – последний для меня в школе.

– Мэттью…

– Так будет лучше и проще, вы ведь и сами это понимаете.

– Проще для кого? Тебе нужно окончить старшую школу, а после поступить в университет. Многие высшие учебные заведения с радостью примут тебя на любой факультет.

– Не нужно, мистер Ховард, – пальцы Мэттью накрыли губы Доминика, которые были готовы произнести ещё множество убедительных речей.

– Иногда мне кажется, что ты взрослеешь с каждым месяцем на год.

– Я по-прежнему уверен в решении, которое принял, едва начав учиться в этой школе.

– Что лично тебе это даст? – он встал.

Мэттью задумчиво прикусил губу.

– Возможность помочь маме, отплатить ей за заботу, которую она мне давала и…

– Ты ведь понимаешь, что она не захочет, чтобы ты бросал учёбу? Ей будет спокойнее, если ты продолжишь обучение, изредка подрабатывая после занятий – так делают многие, особенно студенты, – Доминик взял упавшую шапку на пол и аккуратно надел её Мэттью на голову, поправляя волосы и разглаживая образовавшиеся на шапки складки.

– Но…

– У неё бывают выходные, не так ли? – он улыбнулся и начал завязывать шарф, подаренный им же, на шее подростка. – Проводи больше времени с ней, чтобы понять, счастлива она или нет. Она врач, и тебе прекрасно известно, насколько благородна эта профессия.

– Пару раз она говорила, что иногда её буквально заставляют брать выходной… Зачем ей это?