– Мы? – спросил он, улыбаясь. Беллами из-за двери пробормотал что-то и распахнул её.

– Я и Пол, – твёрдо произнёс тот. – Но не буду отрицать, что с вами мне спалось бы… намного спокойнее.

– Ты думаешь? – подобные беседы стали привычны и желанны, и Ховард не отказал себе в том, чтобы начать её снова; в этом было что-то ещё более запретное, чем то, что он состоял в отношениях с подростком. – Вряд ли бы мы стали нуждаться во сне, окажись мы взаперти вдвоём.

– Особенно, если Пол был бы на этом своём шоу для взрослых, – он скривился смешно, произнося последнее слово, выражая всё своё недовольство тем фактом, что его посчитали маленьким для подобного.

– Ты достаточно взрослый для своих лет, и нет смысла отрицать, что взрослый настолько, чтобы нравиться мне.

– Вы беспрестанно сыплете комплиментами сегодня, мне это нравится, – Мэттью двинулся к Доминику, по пути обводя пальцами деревянные столбики кровати.

– Влажный французский воздух влияет на меня определённым образом, – попытался отшутиться Ховард, но замолк, едва завидев, как пристально на него смотрели.

– Я хочу чего-нибудь особенного сегодня вечером, – смело заявил Мэттью, а Ховард чуть не подавился слюной, которую собирался сглотнуть.

– Фильм на французском в ближайшем кинотеатре, поездка в Диснейлэнд, Лувр?.. – принялся перечислять он, шутливо загибая пальцы на правой руке.

– Всё это мы сможем сделать в другое время, – пояснил Беллами.

Доминик попытался представить, сколько всего они смогут сделать в уединении его дома, когда вернутся обратно, и нервно сглотнул. Он и понятия не имел, как далеко они посмеют зайти, расслабленные поездкой в другую страну, и произойдёт ли вообще что-либо, потому как присутствие не очень внимательного Пола всё равно постоянно ощущалось рядом. И, если ничего не произойдёт в ближайшую неделю, с каким чувствами Ховард вернётся домой, как сильно будет хотеть урвать Мэттью на пару часов в своё безраздельное пользование…

– Насколько особенного? – Доминик решил вернуться к этому щекотливому разговору, боясь выдать собственные желания одной только интонацией.

– Чуть дальше, чем… тогда, в кинотеатре, – щёки Беллами начали призывно алеть, и он снова отвернулся, стыдливо прячась за занавеской, старательно делая вид, что тривиальный пейзаж за окном его очень интересует.

– Ты позволишь мне увидеть себя обнажённым? – сорвалось первым с языка, и жалеть о сказанном было бессмысленно.

– Вы и так…

– На Рождество всё было по-другому. Я смотрел, запоминал, представлял, что мои руки окажутся там… Что я буду целовать тебя не только в твои губы.

– Да, – лица Мэттью не было видно, но дрогнувший голос выдавал волнение. – Я позволю вам.

На этом разговор закончился, потому что послышался звук открываемой двери, и Доминик поспешно уселся ровно на кровати, поправляя на себе пуловер, чинно сдвигая колени. Пол заглянул в комнату нерешительно, приоткрывая дверь на пару сантиметров, будто боясь застать того, кто там поселился врасплох. Ховард спрятал улыбку, понимая, насколько тот был предусмотрителен и неосознанно прав насчёт своих опасений.

– Во второй комнате шампанское на столе, – отметил Пол, проскальзывая из-за двери, чтобы сесть в небольшое кресло, стоящее в углу. – И потрясающий вид из окна.

– Кажется, я промахнулся с выбором комнаты для нас, – фыркнул Мэттью, усаживаясь рядом с Домиником и начиная что-то искать в своём рюкзаке.

– Они одинаковые, – отметил Ховард, даже не надеясь переубедить подростка, – и ты можешь занять ту комнату, если хочешь. Мы могли бы и вовсе попросить поменять этот номер на другой, с тремя комнатами и более достойным видом…

Доминик загорелся идеей угодить Мэттью полностью, но его пыл охладило осторожное касание к плечу, и кому оно принадлежало, можно даже не уточнять. Пол, молча слушающий из угла комнаты, подал наконец голос, смешно округлив глаза:

– Того, что вы сделали и так много, я до сих пор не верю, что попал сюда.

– Это пустяки, – Доминик неловко прочистил горло и скосил взгляд на руку, которая всё ещё покоилась на его плече. – Свою первую поездку во Францию я никогда не забуду.

– Думаю, это не потому, что вы излишне беспокоились о таких формальностях, как вид из окна, мистер Ховард, – сказал Пол.

– Называй меня Доминик, пожалуйста, – отмахнулся он, тут же чувствуя величайшее разочарование, когда ладонь Мэттью соскользнула с его плеча.

– Хорошо, это не будет проблемой.

В комнате повисла неловкая тишина, которую наполняли звуки шагов Мэттью, соскользнувшего с постели и вышагивающего по мягкому ковру; кажется, он не находил себе покоя, и щекочущее чувство предвкушения наполняло лёгкие, с каждым вздохом приближая вечер, обещающий столь много.

***

Такси увезло Пола к подножию Монмартра ближе к семи вечера, после того, как они, уставшие и довольные, осели в ресторанчике отеля на первом этаже. Мэттью заказал множество разных блюд, клятвенно обещая если не съесть всё, то хотя бы попробовать, и с сосредоточенным видом разделывал ни в чём не повинную мидию, которой не посчастливилось попасть в тарелку неумелому подростку. Его неспособность справляться с дополнительными столовыми приборами его самого нисколько не смущала, а Доминик, не способный оторвать взгляда от его пальцев, и вовсе ничего не замечал, опершись головой на руку, некультурно закинув локти на стол. В его взгляде посторонний мог прочесть что угодно – от отцовской любви, помешанной с умилением, до с трудом скрываемого желания, которое Ховард не собирался хоть как-то прятать, попросту расслабившись от выпитого вина. Он позволил Мэттью сделать пару глотков, прекрасно помня, что в номере их ждёт шампанское, которое тот не любит, и сам за полчаса прикончил целую бутылку благородного труда виноделов откуда-то с юга Франции.

– Это розовое вино, – сообщил Доминик, заметив интерес Беллами. – Говорят, что оно прибавляет сил после долгой прогулки, а они мне ещё сегодня понадобятся.

Беллами залился краской, принимаясь заправлять пряди волос за уши и всячески игнорируя нахальный взгляд учителя. У них было время побыть вдвоём, потому как, несмотря на обилие народа вокруг, они могли позволить себе быть кем угодно, и никто не сказал бы ни слова, даже если что-то приметил для себя.

– Я чувствую себя необыкновенно, – он сделал очередной глоток, облизывая губы, чтобы острее ощутить послевкусие напитка. – Подобное бывало со мной лет пять назад, или даже больше, и мне уже начало казаться, что прежней эйфории чувств мне никогда не ощутить.

– Хотел бы я понять, о чём вы говорите, – тихо проговорил Мэттью, вилкой водя по тарелке, по-прежнему наполненной множеством еды.

– Ты поймёшь. Иногда слова не требуются, чтобы выразить то, что таится в душе.

Подняв взгляд, Беллами кивнул серьёзно, без намёка на веселье или легкомыслие, и после продолжительной паузы улыбнулся ласково Доминику, быстрым жестом накрывая его ладонь. Это касание длилось всего несколько секунд, но и этого короткого времени хватило, чтобы всё окончательно решить для себя.

***

– У вас такие сильные руки, – слова Мэттью прошелестели рядом с ухом, и Доминик прижал его к себе тесней.

– Это ты слишком лёгкий, – их лица замерли в миллиметре друг от друга. – И худой.

– Это плохо? – Беллами растянул свои маленькие аккуратные губы в улыбке и прикрыл глаза, глядя на Доминика из-под век, чуть отклонив голову назад.

– Нет, напротив. Это придаёт тебе ещё большую привлекательность.

– Я привлекательный? – Мэттью хитро сощурился.

– Невероятно привлекательный, – Доминик ответил, не задумываясь, целуя Беллами прямо в коридоре, прижимая к стене и чувствуя, как тот обвивает его талию ногами. – Я могу держать тебя вот так, – он опустил ладони ему на ягодицы и сжал пальцы, ощущая ответную дрожь.