– Тогда жду вас через… сорок девять минут, – он развернулся резво и зашагал в сторону дома, на ходу поправляя шапку, сползшую на нос.

Доминик только покачал головой и направился в сторону супермаркета неподалёку.

***

Всё семейство Беллами ждало его при параде, сидя в гостиной и обманчиво беспечно глазея по сторонам. Пол приглаживал беспрерывно волосы на затылке, Мэрилин грустно разглядывала свои руки, а Мэттью сидел рядом с ней, устроив голову у неё на плече. Этот жест заставил Ховарда в очередной раз улыбнуться, особенно, когда он заметил, как та приобняла сына за плечи, что-то ему прошептав.

– Не забудьте… документы, – она взволнованно всплеснула руками, вставая. – И билеты, и…

– Мам, – Мэттью перебил её осторожно.

– Да, всё в порядке, Доминик уже обо всём позаботился, – она кивнула.

Тот сделал то же самое, а после глянул на часы, обнаружив, что до подачи такси оставалось несколько минут. Но звонок разорвал напряжённое молчание раньше, и Доминик ответил, коротко оповещая водителя о том, что через минуту они выйдут к машине. Было не только неловко молчать, но и прощаться, и у Ховарда возникло – в который раз – странное чувство, словно он не договаривает чего-то, утаивая от миссис Беллами самое главное.

– Пора, – сказал он тихо, и все три взгляда уставились на него.

– Будь осторожен, – прошептала Мэрилин Мэттью, и тот кивнул, опуская глаза, обхватывая её ладони пальцами.

– Я буду.

Доминик стоял в дверях гостиной, сложив руки на груди, и думал о том, как всё пройдёт; это волнение наполняло грудь странным покалывающим трепетом, который кружил голову не хуже первоклассного алкоголя. Удивительность обстоятельств сводила с ума, но он изо всех сил пытался взять себя в руки, не позволяя слишком много думать о предстоящей поездке, а точнее – о вечерах, которые они, правда, наверняка будут проводить где-нибудь на выставках или в театрах, если это вообще будет кому-нибудь интересно. Ховард, приложив руку к сердцу, в любой из моментов был готов признаться, что никакие культурные ценности Парижа на данный момент его не интересовали, он был полностью поглощён размышлениями и предположениями – сосредоточенность на Мэттью была колоссальной, и вряд ли в ближайшее время он смог бы так легко стряхнуть с себя это наваждение.

Солидный мужчина-водитель чинно поздоровался со всеми, помог уложить немногочисленный багаж и сел за руль, дожидаясь, пока пассажиры рассядутся по своим местам. Пол первым делом забрался в угол на заднем сидении и уставился в окно, с делано скучающим видом выводя на нём какой-то одному ему понятный узор. Мэттью приземлился рядом с ним, на автомате прижимаясь ближе, стоило Доминику сесть следом. Он посмотрел учителю в глаза, пару раз моргнул, а после опустил взгляд вниз – туда, где покоилась ладонь Ховарда, и тот тут же сжал пальцы, прекрасно представив себе, о чём думал подросток в этот момент; особенно с такой улыбкой на губах.

Отвернувшись, Доминик попытался сосредоточиться на тусклых пейзажах, проплывающих за окном, но касание пальцев к бедру выбило его из вялотекущих мыслей о бытовых вещах – он думал о том, что во Франции наверняка идёт дождь и дует сильный ветер, и вообще погода мало чем отличается от той, что стояла в северной части Англии, с её извечными пронизывающими ветрами и повышенной влажностью, от которой чёртов насморк не проходил круглый год. Всё это стало неважным в ту же секунду, когда аккуратное прикосновение обозначилось на бедре и исчезло сию секунду, а Доминик только кинул сосредоточенный взгляд вперёд, пытаясь понять, есть ли шанс быть замеченными. Он не собирался ничего делать, но привычка следить за каждым движением и словом вросла под кожу, сопровождая на каждом шагу.

– Крис и Морган поехали в Лондон на праздники, – невозмутимо произнёс Мэттью. – Мэри уехала в тот самый загородный дом с одним из наших одноклассников, – было не совсем понятно, зачем он вообще всё это говорил, но его привычка болтать обо всём, что было в голове, никуда не исчезала, даже если рядом был брат и незнакомый мужчина.

– Что-нибудь интересное в Лондоне? – попытался поддержать беседу Доминик, заметив, что Пол вообще никак не реагирует на болтовню младшего брата.

– Вряд ли, потому что это их первая вылазка туда, и они наверняка просто будут бегать с родителями по магазинам всю эту неделю, – Беллами скинул ловким и привычным движением ботинки с ног и подобрал колени к груди, упираясь пятками в дверь машины, и из-за этого к плечу Доминика прижалась его спина. Они замерли в подобном положении, пока Мэттью не повернул чуть голову, хитро глядя из-под ресниц, облизывая губы так, чтобы этот жест было видно только одному Ховарду.

– Зато мы, – начал он, отворачиваясь к окну, чтобы не глазеть так откровенно на подростка, – побываем сегодня и в Лондоне, и за городом, и во Франции – но это так, между делом.

Мэттью рассмеялся тихо и очаровательно, запрокидывая чуть голову. Он вёл себя точь-в-точь как неискушённая в подобных делах Лолита, соблазняя тем, чем получалось, заигрывая неловкими касаниями и движениями, облизывая призывно губы и смотря прямо в глаза, пока это не начинало смотреться странно со стороны, но он будто чувствовал это, вовремя меняя положение, садясь нормально, но всё равно касаясь коленкой ноги Доминика.

– Да, – он кивнул и запустил пальцы в карман, извлекая оттуда пачку каких-то орешков, начиная её шумно распечатывать.

Дорога затягивалась, и Ховард нервно глянул на часы, подсчитывая в уме оставшееся до поезда время. Им ещё предстояло добраться до столицы, а уже после пересесть на «Евростар», который за пару с лишним часов донесёт их до не менее беспокойного Парижа. На платформе было много людей, и большинство из них держались небольшими группками – по три-четыре человека, и по их лицам можно было предположить весёлое времяпрепровождение вне дома, ну или же – возвращение в столицу, чтобы уже там, на центральной площади, громогласно кричать под звуки взрывающегося в небе салюта.

Перрон продолжал шуметь, а Мэттью незаметно для брата прошептал Доминику на ухо, стоило тому склониться к своему чемодану:

– Пару дней назад Морган рассказал мне о том, что лишился… невинности.

Ховард выпрямился резко, нервно оглядываясь по сторонам, поправил воротник и шарф под ним и прочистил горло, только теперь позволяя себе осмыслить сказанное. Он бы поморщился, если мог, потому что в голове мгновенно возникли образы неловкого подросткового секса, который грозил каждому, кто не собирался хранить девственность до скончания времён, посвятив свою жизнь Иисусу или кому-нибудь из той же компании. Эта мысль развеселила Доминика, позволяя отвлечься от игр воображения, которое начало беспощадно подкидывать картины одна порочней другой.

Пол вертелся со своим чемоданом вокруг палатки с сувенирами, не обращая ни на что внимания, и уж тем более на то бледнеющего, то розовеющего Ховарда, который хоть и пытался взять себя в руки, но Беллами, вновь прижавшийся сбоку, разуверил его в том, что успокоиться вообще было возможно.

– Он хоть и не гей, но уже кое-что успел попробовать, – шептал Мэттью, очаровательно при этом хлопая ресницами, под которыми то и дело исчезали небесно-голубые глаза, невинно глядящие в ответ. – Нам некуда спешить, но вы обещали мне так много, – завершил он поток откровенностей, и через пару секунд к ним присоединился Пол, сверкая неприлично довольной улыбкой на губах и целым ворохом бесполезной макулатуры, которую он, по его же словам, собирался читать в дороге.