***

Мэттью обнаружился в самом дальнем углу кафе. Напротив него сидела сонная официантка и что-то рассказывала, по всей видимости отдыхая от щедрого потока клиентов, утомивших её за день.

– Кафе через пять минут закрывается! – крикнула она, чуть повернув голову в сторону входной двери, и продолжила беседовать с Мэттью.

Не обратив внимания на её замечание, Ховард всё равно двинул вглубь, преодолевая препятствия в виде расставленных как попало стульев. Оказавшись за спиной дамочки, он выслушал очередную грубость.

– Я же сказала, сэр. Мы уже не обслуживаем, и так задержались на час из-за проверки.

– Мне не нужно ваше меню и ваш кофе, – сообщил он, присаживаясь напротив Мэттью, при этом оказавшись плечо к плечу с этой громкой женщиной. – Мне нужно забрать кое-кого, кого я люблю.

Он, не отрываясь, смотрел Мэттью в глаза, надеясь увидеть в них… хоть что-нибудь, вместо этого в них плескалось полнейшее безразличие.

– Ты говорил о нём? – спросила она у Беллами, на что тот кивнул. – Кошмар!

Она быстро удалилась из зала, продолжив что-то бормотать себе под нос по дороге в подсобное помещение.

– Мэттью… – начал Доминик, протянувшись к руке, лежащей на поверхности стола. Подросток тут же спрятал её вниз. – Позволь мне всё объяснить.

– Отвези меня домой, – Беллами отвернулся и уставился в окно.

– Я всего лишь хочу сказать тебе, что именно лежит в основе того якобы обмана, который я…

– Отвези меня домой! – Мэттью соскочил с места, шумно отодвинув стул, и зло уставился на Ховарда.

– Хорошо, – не оставалось ничего, кроме как послушаться.

Обо всём можно будет поговорить и по приезде домой, и завтра, и когда угодно, уверял себя Доминик, бредя по улице, то и дело оглядываясь, потому что он откровенно боялся снова потерять подростка из виду.

В машине Доминик на автомате потянулся к радио, чтобы включить привычную для них станцию, но в последний момент передумал, устроив руки на руле. Он снова только было открыл рот, чтобы что-нибудь произнести, но все слова, вертевшиеся на языке, казались незначительными и даже жалкими. Что он должен был сказать, чтобы оправдать поступок, который совершил будучи в трезвом уме и ясной памяти? За тем действом, о котором так любила шутить Хейли, не было ни грамма любви и страсти, это была обыкновенная попытка помочь тем, чем природа наградила Доминика, и что он не мог применить хоть где-нибудь во имя пользы.

В голове роились одни эвфемизмы, один глупее другого, и вся правда состояла в том, что полгода назад в конце августа он, ничего не сказав Мэттью и даже не попытавшись с ним посоветоваться, переспал с Хейли. Она забеременела настолько сразу, насколько это было вообще возможно, но выждала определённый срок, прежде чем сделать хотя бы один тест на беременность. Все дальнейшие события не представляли собой ничего особенного – Хейли носилась по делам и магазинам в поисках одежды для малышей, и раз в неделю-две приглашала его, Доминика, в гости. Через какое-то время она настояла на том, чтобы Мэттью тоже присоединился к ним, и всё было более чем замечательно до какого-то момента.

Встряхнув головой, Доминик выехал на основную дорогу и крепко ухватился за руль – путь обещал стать непростым.

***

За всю дорогу оба не проронили ни слова. Мэттью сидел на заднем сидении и смотрел в окно, а через полчаса и вовсе уснул. Доминик впервые за несколько лет вёл машину в нетрезвом состоянии, из-за чего ему казалось, что каждая проезжающая мимо машина ехала прямо на него, а все представители власти, припаркованные у обочины, должны были тут же ринуться за ним, чтобы выписать разгромный штраф, отобрать права и присудить какой-нибудь срок.

Но всё обошлось без происшествий. Подъехав к своему дому, Доминик начал сомневаться. Он должен был дать Мэттью срок обдумать и принять случившееся в одиночестве, сколько бы времени тому ни потребовалось. Машина начала пятиться и вновь выехала на дорогу, разорвав темноту проулков ярким светом дальних фар.

Когда они оказались у дома, где некогда счастливо жило всё семейство Беллами в полном составе, Мэттью проснулся точно по команде. Резко сел, зашелестел полами куртки, хапнул пакет, лежащий рядом, и выскочил за дверь, хлопнув ею с силой и даже не попрощавшись. Поднявшись по лестнице и открыв дверь, он ни разу не обернулся.

Доминика ждала долгая бессонная ночь в компании бутылки виски и какой-нибудь скучной книжки, потому что в подобном состоянии вряд ли возможно было уснуть.

***

Мастерски игнорируя звонки Хейли, Доминик и сам стал жертвой такого же безразличия со стороны Мэттью, потому что тот не только не брал трубку, но и не открывал дверь, когда на вопрос «Кто?» Ховард вполне честно отвечал, что он – пришедший объясниться и извиниться.

Внезапно почувствовав себя так, словно у него отняли одновременно обе руки, Доминик не был в состоянии обеспечить себе достойный досуг, а ел он в лучшем случае один раз в день, заказав что-нибудь по телефону и вспоминая об этом только тогда, когда в дверь начинали настойчиво трезвонить. Когда телефон разрядился, ему осталось только порадоваться – наконец-то прекратятся настойчивые звонки из Лондона; тогда и он перестанет терзать трубку в надежде услышать желанное «Алло».

Ничего не складывалось так, как ему хотелось. Только почувствовав себя по-настоящему хорошо, получив одобрение от Мэрилин и начав двигаться в правильном направлении, Доминик в один день лишился всяческого желания что-либо делать. Он не знал, чем занять себя и куда пойти; понятия не имел, как достучаться до Мэттью, чтобы соседи не начали угрожать ему вызовом полиции; и уж тем более не мог предугадать, когда закончится эта анафема.

Под конец апреля Доминик совсем отчаялся. Прошло полтора месяца, за которые всё не то что не улучшилось, а только сделалось хуже. В один день подросток наконец-то открыл дверь, но вместо согласия понять и принять холодным тоном сообщил:

– Я говорил, что никогда и ни при каких обстоятельствах никому не расскажу сам знаешь о чём. Но если ты не оставишь меня в покое, я нарушу своё обещание. Уходи.

И Доминик ушёл. Не оглядываясь и до самой машины не изменившись в лице – на нём застыло настолько потерянное выражение, что даже мимо проходящая женщина беспокойно поинтересовалась, не нужна ли ему помощь. Ему нужна была помощь. Он хотел вернуться в прошлое, может быть, в тот день, когда он согласился приехать к Хейли, или в тот момент, когда в её руке оказался бокал с шампанским. Или же вообще в тот момент, когда он дал своё согласие дать ей то, что она просила.

– Или в те дни, когда ты начал оставаться после уроков, – прошептал Ховард, кончиками пальцев коснувшись обветрившихся губ. Должно быть, он и в самом деле выглядел хуже некуда, раз даже Мэттью, распахнув дверь, посмотрел на него так, будто увидел призрака.

Осмыслив произнесённые слова, Доминик покачал головой. Даже если бы ему предложили безнаказанно изменить прошлое, он ни в коем случае не вычеркнул бы Мэттью из своей жизни, так же как и Хейли, столь безрассудную и в данный момент раздражающую одним только воспоминанием о себе. Беллами подарил ему незабываемые месяцы счастья.

Наверное, в последнее время они стали куда меньше скрываться и часто преставали перед требовательным обществом в виде влюблённой парочки. По крайней мере Мэттью перестал стесняться того, что его часто принимали за младшего родственника Доминика, и часто, гордо задрав нос, сообщал, что они не родня – и слава богу. При этом на его лице образовывалась до того смешная гримаса, что сомнений, почему именно «слава богу» ни у кого не должно было возникать.