Хейли выглядела хорошо даже в таком интересном положении. Смешно округлившаяся и такая же требовательная, как и раньше. С порога она захватила внимание Мэттью, с которым стала общаться чаще, когда переехала в Лондон, и не давала Доминику вставить ни слова, расспрашивая подростка о том, как шли дела в школе и не слишком ли доставал его этот занудный блондин, который по какой-то ошибке тоже оказался приглашён на вечеринку. Беллами резво отмахивался от её шуток, не забывая делать комплименты её умению готовить и изредка интересуясь, почему никто не пьёт что-нибудь крепче, чем апельсиновый сок.

– Мне нельзя, – Хейли пожала плечами.

– Из чувства солидарности, – Доминик поднял бокал с ярко-оранжевой жидкостью и произнёс шутливый тост за всех ирландцев.

– Моя мама из Белфаста, – сказал Беллами и тоже пригубил из бокала. Ему удивительно хорошо удавалось быть уместным там, где, на первый взгляд, он должен был казаться немного нелепым хотя бы в силу своего юного возраста.

Отужинав, все трое плавно перетекли в гостиную – маленькую и уютную – и принялись выбирать фильм для совместного просмотра. Хейли тяжело опустилась в кресло и сложила руки на сильно выпирающем животе.

– Выбирайте сами, – она указала на стопку дисков. – Я устала.

– Вы славно потрудились сегодня, мисс, – склонившись к Хейли, Мэттью поправил подушку у неё за спиной. – Ужин был великолепен.

– Ещё раз так назовёшь меня, получишь по носу.

Мэттью рассмеялся и, извинившись, скрылся в стороне туалета. Конечно же, спустя столько времени, он и Хейли обращались друг к другу исключительно по имени, давно позабыв о каких-то там формальностях. Они хорошо ладили и даже имели пару общих секретов – ничего особенного, но даже такие мелочные недоговорки здорово объединяли. Со стороны казалось, что они стали хорошими друзьями; так ли это было на самом деле, Доминик не спрашивал.

– Не могу поверить, что он рассказывает тебе нечто, о чём я не знаю. Он хоть и умеет хранить тайны, но всё равно пробалтывается хотя бы об их наличии, – проворчал Доминик, подсев к Хейли поближе, и та неопределённо дёрнула плечами.

– Ничего особенного. На днях я предложила ему одну авантюру, на которую он вряд ли когда-нибудь решится. Но я могу и подождать.

– Надеюсь, что не столь же экстремальную, какую ты предложила мне полгода назад, – Доминик устроил ладонь на её животе.

– На такое я бы решилась только с тобой, сам знаешь.

– Знаю. Просто пытался пошутить.

***

Через пару часов, когда тихие домашние посиделки каким-то странным образом превратились в столь же тихое, но застолье с алкоголем, Доминик, не забывая осуждающе покачивать головой, всё же подливал Хейли в бокал шампанское, о котором та прочла несколько статей каких-то там учёных, в которых приводились неопровержимые доказательства того, что это алкогольное наименование почти никак не вредит стремительно растущему в животе плоду.

– Я не пила полгода, – сообщила она немного заплетающимся языком, – и имею право немного расслабиться.

– Это последний, – предупредил Доминик, кивнув на её бокал.

– Хорошо, хорошо, – она скорчила ему смешную рожицу и показала язык с таким же ребяческим энтузиазмом, как это иногда делал Мэттью.

Беллами вновь где-то пропадал, наверняка в шутку оскорблённый тем, что Доминик и Хейли распивали нечто, к чему он даже не думал притрагиваться, пообещав и самому себе, и матери, что до совершеннолетия не будет ничего пить в тех масштабах, в каких это делали его друзья и приятели.

Маленькая гостиная, которую Хейли с большой любовью украсила в первую же очередь, была донельзя уютной и тёплой за счёт камина, оформленного в светлых тонах. Рядом с ним была устроена такая же симпатичная поленница, левее располагалось окно с короткими шторами, заставленное горшками с цветами, а все остальные стены оказались обставлены красивой мебелью, доставшейся теперешней хозяйке в наследство.

В комнате было сильно натоплено, алкоголь гнал кровь по венам с невероятной скоростью, и из-за всего этого жар только усиливался. Доминик прикрыл глаза и, обняв Хейли за плечи, расслабленно откинул голову на спинку дивана, только и думая о том, как заберётся в тёплую постель и, обняв Мэттью за талию, уснёт. В этот момент, когда он уже хорошо вообразил себе тот поцелуй, который ему подарит подросток перед сном, губ коснулось жаркое дыхание, и этот недопоцелуй длится не дольше трёх секунд.

Доминик распахнул глаза и непонимающе посмотрел на Хейли, которая уже устроилась у него на плече и начала что-то шептать.

– Даже не отвечая, ты целуешься лучше, чем все мои бывшие вместе взятые.

– Не делай так больше, – пробормотал он, отвернув голову и воззрившись на камин, где озорно плясали языки пламени.

– Шесть месяцев назад всё началось именно с этого, – Хейли хихикнула. – И как будто тебе не понравилось то, что было после.

Резко поднявшись с места, Доминик запрокинул руку и нервно потёр шею. Вопреки всем обусловленным ещё тогда договорённостями, такое происходило чаще желаемого. Хейли подшучивала над ним, отпускала пошлые комплименты и иногда, как сегодня, даже пыталась сделать что-нибудь более решительное.

– Перестань, Хейли, – он устало вздохнул и вылил себе в бокал остатки шампанского. – Мы устали и нам обоим нужно хорошенько выспаться перед завтрашним днём.

Он думал о Мэттью. Наверняка тот уже спал, укутавшись в кокон из одеял, и видел десятый по счёту сон. Но, двинувшись с места, чтобы уже из дверей пожелать ей спокойной ночи, Доминик увидел его. Стоящего чуть дальше по коридору и сложившего руки на груди. Даже в темноте было видно его выражение лица.

– Детка…

Шагнув ближе к Мэттью, Доминик протянул руку, но тот отпрянул, продолжая смотреть то на Ховарда, то на расположившуюся на диване Хейли, беззаботно напевавшую себе что-то под нос и доедавшую остатки винограда с широкого блюда.

Начав судорожно соображать, что можно было сказать, Доминик прокрутил в голове только что состоявшийся диалог в надежде, что в нём не было ничего такого, за что его можно было сию секунду возненавидеть.

– Вы, должно быть, шутите, – выдал Беллами, двинув в комнату. Он даже не посмотрел Доминику в глаза, осторожно обогнув его.

– Мэтти? – Хейли вскинула голову и улыбнулась ему. – Куда ты запропастился?

– Я был здесь последние минут пять. Стоял, как дурак, в коридоре, смотрел на то, как вы целуетесь и слушал, как обсуждаете своего… будущего ребёнка.

Доминик мог поклясться, что ощущение, поразившее его, было схоже с ударом чем-нибудь тяжёлым по голове, а после он получил добавки – ещё, ещё и ещё. И лучше бы его в самом деле били, вгоняли иголки под ногти и пытались четвертовать, чем заставили осознать, что Мэттью был здесь и стал свидетелем чего-то по-настоящему ненормального.

– Ставлю сто фунтов, что ты догадывался, – вдобавок ко всему сказала Хейли.

Резко обернувшись и уставившись на подругу, Ховард беспомощно развёл руками. Если секунду назад у него и был шанс всё исправить, выдумав какую-нибудь правдоподобную глупость, то теперь он оказался безвозвратно упущенным. Хейли смотрела ему прямо в глаза.

– Перестань выдумывать, Хейли, – всё-таки попытался он. – Тебе вообще нельзя пить.