– Знаешь, я думала о том, что стало с моей дражайшей тётушкой. Она всю жизнь прожила точно так же, как и я. Работала, сумев сколотить неплохое состояние, веселилась в свободное время, имела немало приятелей и даже, наверное, хороших друзей, но всё равно умерла в одиночестве. Ни детей, ни внуков, никого, только тишина и пустота в большом доме. Она бы не приняла моей помощи несколько лет назад, если бы не боялась остаться совершенно одной… но в итоге осталась. Меня не было рядом.

Они ещё долго говорили обо всём, что касалось прошлого Хейли и её будущего, которое Доминик мог кардинально изменить, при этом деликатно подбирая выражения и пользуясь эвфемизмами такой силы, отчего казалось, что между ними не было столько лет крепкой дружбы и трогательного взаимопонимания.

Приняв окончательное решение, Доминик взял её за руку и попросил лишь одного – тишины. Всё остальное должно было разрешиться само по себе, как и случалось множество раз до этого.

***

Внезапно в привычную рутину вкралось нечто особенное. Обнаружив возможность писать Доминику каждый день, Мэрилин не пренебрегала ею, оставляя послания то на автоответчике (кажется, она была единственной, кто им ещё пользовался, сам Доминик не выключал его из розетки только из-за того, что забыл о его существовании), то строча какие-нибудь смски. Через две с половиной недели после состоявшегося разговора они вновь встретились, только теперь в парке неподалёку от дома семьи Беллами. Она держала в руках стаканчик с холодным кофе из ближайшего кафе и выглядела слишком уставшей для вечера воскресенья.

– Как выходные? – он присел на скамейку, устроившись рядом с Мэрилин.

– Ужасно, – подтвердив все имеющиеся догадки, ответила она. – Не знаю, говорил ли тебе Мэтт, но мы собираемся перебраться в другой дом. Это немного волнительно и более чем утомительно.

Доминик, конечно же, знал об этом, но не придавал должного значения стремительно складывающейся ситуации.

– Я сказала ему сегодня утром, он не слишком-то обрадовался, и я даже догадываюсь почему, учитывая, какой мы выбрали район.

– Должен ли Мэттью знать о том, что тебе известно о нас? – он спросил это без всякой надежды, вежливо уточняя и даже подозревая, что ему не ответят.

– Хочет ли он знать? Чего он вообще хочет, кроме как хорошо провести каникулы «со своим Д»?

Пропустив колкость мимо ушей, Доминик решил напомнить Мэрилин о школе.

– К началу нового учебного года он должен решить, какие предметы будут для него экзаменационными перед выпуском, чтобы после изучать их год или два; кажется, что министерство образования решило сыграть со всеми нами злую шутку, затягивая с решением.

– Это мало заботит его. Вся ответственность за его выбор лежит не столько на мне, сколько на тебе. Ты должен направить его в нужное русло. Не знаю, представляешь ли ты, какую ответственность взвалил на свои плечи, но будь добр: продолжай быть для него положительным примером.

– Очень даже хорошо представляю, – он кивнул. – Я сделаю всё, что будет в моих силах.

– Я не сомневаюсь в этом, – сделав последний глоток, Мэрилин смяла стаканчик и положила его рядом с собой на скамейку. – Пускай Роберт и согласился возить Мэтта, но у меня осталась небольшая лазейка, которая, учитывая всё то, что я выяснила не так давно, ему несомненно понравится.

Она выразительно посмотрела на Доминика, но так и не дождавшись никакого комментария, продолжила:

– Наша старая квартира. Он может остаться жить там, если захочет.

Опешив, Доминик не сразу понял, что это значит. Но внезапно осознание того, что Мэттью обрёл своего рода некоторую независимость от родного дома, взбудоражило.

– Это что-то вроде запоздалого подарка на его день рождения.

– Думаю, что он оценит его по достоинству.

– Ты должен перестать прятаться от меня, Доминик, – резво перескочив на другую тему, столь щепетильную для Ховарда, Мэрилин даже не поморщилась.

– Не то чтобы я делаю это целенаправленно… – начал он, тут же замолкнув.

– Целенаправленно или нет – ты мог бы заглядывать иногда к нам, а также принимать приглашения Мэтта, когда он зовёт тебя зайти.

– Я постараюсь исправиться.

– Ну, – она встала, и Доминик тоже поспешил вскочить на ноги, чтобы соблюсти все приличия, – в любом случае теперь я смогу пригласить тебя только тогда, когда мы с Робертом устроимся на новом месте. Что же касается Мэтта, то ты и так знаешь, что он и до сегодняшних дней неплохо справлялся в одиночку. Мой чудесный старший сын наверное думает, что я уже совсем ни на что не годна и ничего не замечаю.

– Он приходил навещать Мэттью достаточно часто, об этом мне говорил Мэттью, – Доминик отчего-то принялся защищать Пола, удивившись самому себе. – К счастью, мы не пересекались до совместной поездки в Париж.

– К счастью! – Мэрилин рассмеялась. – Именно так можно описать Пола несколькими словами: «К счастью мы не пересекались».

Доминик смутился и, повернув голову, начал рассматривать играющих неподалёку детей. Они резвились на детской площадке, гоняясь друг за другом и ворочая принесённые с собой игрушки, и вызывали умиление. Он вспомнил о тех годах, когда преподавал у младших классов: каждый учитель был для них своего рода рыцарем в сияющих доспехах, всезнающим и готовым прийти на помощь в любой момент. Но иногда всё выходило из-под контроля и разрешать конфликты иногда излишне озлобленных детишек становилось в тягость. Средняя школа в буквальном смысле усредняла гиперреактивность младших и флегматичность старших, именно поэтому он предпочитал вести занятия именно у них.

– Если в один из дней я пойму, что с моим мальчиком происходит что-то не то… например, что он прогуливает школу или чувствует себя несчастным, я первым же делом спрошу об этом тебя, ты понимаешь, Доминик?

Доминик понимал. Он и в самом деле взвалил на себя немалую ответственность, но был даже рад такому стечению обстоятельств, потому как к подобному он был более чем привычен, проведя в стенах различных учебных учреждений большую часть жизни. Привычка отвечать за целые классы породила в нём некое подобие инстинкта, только в данном случае к необходимости опекать и обучать добавилось… кое-что ещё.

– Конечно, понимаю.

– Такие секреты хранить сложно, – они не спеша шли по парковой дорожке. – И моему удивлению не было предела, когда на днях ко мне пришёл Пол и сказал, что кое-что знает о тебе.

Доминик набрал в лёгкие побольше воздуха. На всякий случай.

– И единственной моей мыслью стало не то, что между тобой и Мэттом что-то есть, а то, что об этом знает Пол. Сколько он знает, неделю или месяц? И откуда?

Продолжая молчать, Ховард задавал себе только один вопрос: почему Пол Беллами не сказал ей о рождественских каникулах, в период которых он и узнал кое-что, что ему вовсе не полагалось знать.

– Он ведь совсем не умеет хранить секреты, даже если его об этом сильно попросить.

– Я… – Доминик замер, опустив голову, – я правда не знаю. Мне бы никогда не взбрело в голову посвятить кого-либо в наши с Мэттью дела.

Ситуация грозила перерасти в конфликт, который Мэрилин с лёгкостью бы создала из ничего, если только поскорее не предпринять что-нибудь, насочинять любую чушь и надеяться на счастливый исход.