Доминик позволил себе неспешно проследовать в начало класса и остановиться в паре метров от развернувшейся картины, которая, вопреки демонстрируемым эмоциям, порождала только одно желание – защитить того, кто принадлежит тебе, любым из методов, и желательно как можно более жестоким и бесчеловечным. Но на его лице не отражалось ни единой эмоции, он лишь равнодушно разглядывал лицо нового учителя литературы и английского языка и не предпринимал никаких попыток набить ему лицо.

– Я велел заткнуться ему и позволить свершиться маленькому правосудию. Если можно тебе, то можно и мне, не так ли?

– Можно – что? – Ховард сложил руки на груди; он старался не смотреть на Мэттью, сидевшего совсем рядом с Андерсоном и, скорее всего, боявшегося даже пошевелиться.

– Мне огласить весь перечень возможных действий? – в ответ неприятно усмехнулись. – Вряд ли бы мы успели многое, несмотря на то, что наш маленький друг был не слишком против.

Вопреки всему, взгляд устремился на Беллами, тот сощурил глаза и сжал губы в тонкую бледную полоску. Отчаянно захотелось завладеть умением изъясняться одними только жестами или обмениваться мыслями на коротком расстоянии, чтобы успокоить взволнованное сердце. Мэттью отвёл взгляд и уставился на вазу с цветами, стоявшую на учительском столе, сосредоточив на ней всё своё внимание.

– Я знаю, кто ты. Стоило мне только сказать твоё имя, и мне сообщили много интересного.

Пол. Это мог быть только он. В тот день брат Мэттью практически клялся и божился, что выбьет из Андерсона дух, а вместо этого вывернул наизнанку всю подноготную, которая его мало касалась.

– Поэтому я волен послать тебя так далеко, как только пожелаю.

– Не нужно приписывать свои грязные дела мне, мистер Андерсон, – Доминик усмехнулся. Он не чувствовал себя в этой ситуации слабым. Его план был идеальным.

На лице тёзки Доминика застыла злобная гримаса. Он хмурился и скалился, всячески желая устрашить своего собеседника. Правда, работало это из рук вон плохо, и хотелось сообщить ему об этом.

– Потому как о ваших наслышаны многие, в том числе и мистер Брикман.

Мэттью удивлённо уставился на Доминика. Он выглядел потерянно и даже испуганно, и явно ничего не понимал. В кабинет вошёл директор школы и неспешно прошествовал к трём участникам небольшого представления, так удачно разыгравшегося в этот солнечный день будто бы специально для того, чтобы наконец утереть нос гадкому во всех смыслах учителю.

– Я долго сомневался, – начал мистер Брикман; он взволнованно утёр лоб белоснежным платком и поправил сползшие на нос очки, – но мне пришлось подойти к данному вопросу со всей ответственностью.

– Не понимаю, о чём речь, – Андерсон продолжал сверлить Доминика недобрым взглядом.

– Именно по причине недопонимания ситуации вы, вероятно, и последовали сюда вместе с мистером Беллами, который ни в коем случае не посмел бы отказать учителю? – директор повысил голос и нахмурился. – Именно поэтому на вас поступило две анонимных жалобы?

Едва справившись с желанием торжествующе улыбнуться, Ховард придал себе скучающий вид и снова посмотрел на Мэттью, не прекращавшего сверлить его внимательным взглядом. Беллами был… доволен? Доминик хорошо знал подобное выражение лица, и этот блеск в глазах можно было расценить весьма однозначно. Случайности никогда не бывали случайными, особенно в столь щекотливых ситуациях.

– Я бы хотел побеседовать с мистером Андерсоном с глазу на глаз, – сообщил директор, уверенно отодвигая стул и садясь на него. – Мистер Беллами, жду вас завтра в десять утра в своём кабинете. Мистер Ховард, если вам не сложно, подойдите на час позже.

Оба почти синхронно кивнули и быстрым шагом направились на выход, желая поскорее очутиться за пределами столь напряжённой атмосферы. Преодолев два пролёта лестницы, Мэттью замер и ухватил Доминика, следовавшего за ним по пятам, за руку.

– Он сказал, что расскажет всем о нас, – начал он, часто дыша. – Что о нас узнают директор, учителя и мои родители. Я не хотел идти с ним, но мне пришлось.

– Он ничего не знал, глупый, – Доминик обхватил его за плечи и чуть тряхнул для верности.

– Но…

– Это называется – блефовать. Оперировать малоизученными фактами в надежде достичь максимального успеха за счёт страха противника.

– Я не его противник!

– В данной ситуации его противником стал я, и кто знает, что бы произошло, если бы меня не оказалось рядом.

– Я тоже не знаю. Я испугался. Испугался за тебя.

– Мне удалось вовремя среагировать на твоё отсутствие. Слава богу, что меня вообще пригласили на это мероприятие.

– Ничего особенного в этом мероприятии не было, – Беллами поднял одну руку и продемонстрировал нарисованную чёрным маркером надпись: «Хорошего лета с твоим Д. С уважением, М».

– У некоторых людей совсем нет чувства такта, – улыбнувшись, Доминик быстро прижал Беллами к себе и тут же отстранился, двинув к лестнице. – Поехали домой.

***

– Знаешь, что он говорил мне? – едва выдержав пытку в сто метров пути до машины, спросил Мэттью, усевшись на место рядом с водительским.

– Что же? – Доминик сел на своё место и начал шарить по карманам брюк в поисках ключей.

– Что сводит меня на свидание. Самое настоящее. Если я соглашусь дать ему то, что он хочет.

– Свидание? Ты хочешь свидание?

– Только не с ним, – Беллами взял что-то из своей сумки и бросил её на заднее сидение.

– Я мог бы тебя сводить на свидание. Самое настоящее, – Доминик наконец повернул голову в сторону подростка и многозначительно двинул бровями. – Только ты и я.

– Куда? Когда? Я хочу, – Беллами тут же позабыл о вытянутых из сумки чипсах и положил их на панель управления, так и не раскрыв упаковку.

– Мне нужно подумать над этим. Если бы всё было достаточно просто, я бы также добавил: мне нужно разрешение твоей мамы.

– Очень смешно, – Мэттью фыркнул.

Они тронулись с места. Негласно проследовав до жилища Доминика, они покинули машину, пробрались в дом и, закрыв за собой дверь, обнялись прямо на пороге.

– Это было так странно, Доминик.

– Я знаю, детка. Теперь всё в порядке, он не сможет причинить тебе вреда, – огладив подростка по спине, Ховард прижал его к себе теснее, начав шептать на ухо: – Я смогу защитить тебя, что бы ни случилось.

Оказавшись в гостиной, Доминик сел на диван, и Мэттью, уже привычно, забрался к нему на колени, обвив шею руками.

– Ещё он сказал, что не поставит мне итоговые оценки.

– Именно об этом ты и скажешь завтра мистеру Брикману. Что он шантажировал тебя и пользовался твоим непониманием.

– Мне и в самом деле не совсем понятно, что он хотел от меня. Разве это делается так?

– Ты спрашиваешь у меня?

– Если бы не моя инициатива, ты бы не посмел.

– Ты прав. Я, так или иначе, подавил бы эти мысли, постаравшись забыть о них.

– Но он даже не пытался подавить их. Всё началось так давно и закончилось только сейчас. Я не хочу, чтобы мама узнала.

– Скажешь об этом директору, я уверен, что он войдёт в твоё положение.

– Маме явно не до моих школьных приключений. Она слишком занята с Робертом.

– Не ревнуй её.

– Если бы она знала о нас, она бы ревновала меня к тебе?

– Даже думать об этом не хочу, – Доминик пригладил волосы Мэттью и заправил выбившиеся прядки ему за уши.

– А если представить на минуту?