Ей, как и ему самому, было прекрасно известно, насколько мимолётными могут быть счастье и любовь.

***

Ближе к времени, когда глаза начинали слипаться, а рот то и дело выдавал бесконечные зевки, телефон разразился оповещающим сигналом. Доминик, подскочивший с кресла, чуть ли не бегом проследовал к письменному столу, чтобы хапнуть мобильник и вглядеться в обрывок сообщения на экране.

«День прошёл предсказуемо бесполезно, и…»

Разблокировав телефон, он нажал на значок сообщений и жадно вчитался в продолжение.

«…и мне не хватает тебя рядом»

Это было до обыденного предсказуемым, но от этого не менее трогательным. Доминик вздохнул и всё же улыбнулся. Мэттью проводил с отцом достаточно времени, чтобы привыкнуть к его постоянному присутствию рядом, но при этом всё равно не забывал напоминать учителю о том, что подобный досуг оказался бы ещё более желанным, если бы сам Ховард присутствовал рядом, и почаще. Но осуществить подобное было практически невозможно, потому как Джордж не горел желанием приглашать на прогулки кого-либо ещё, даже Мэрилин, а самому Доминику вполне хватило пары встреч с этим человеком, чтобы понять, что контакт вряд ли будет налажен. Да и выискивание повода познакомиться поближе было бы, скорее всего, рассмотрено как нечто странное.

Чуть погодя, когда Доминик уже успел добраться до кухни, пришло ещё два сообщения – одно за другим. В них Мэттью ворчал о завтрашнем дне, рассказывал о том, чем его занимал отец, а также поведал о своих планах на день рождения, раз уж всё так сложилось. Джордж предложил тому два варианта, и оба не заключались в уютном времяпрепровождении дома, в окружении близких людей. Его отец будто бы ненавязчиво желал вытащить сына куда-нибудь, подальше от своей новой семьи. Понимал ли это сам Мэттью, Доминик не знал, но надеялся, что этот очевидный факт укроется от его глаз.

***

Воскресное утро наступило с предсказуемым лёгким похмельем и необходимостью начать собирать себя по частям. Кажется, голову Доминик оставил если не на улице во время прогулки с Хейли, то уж точно где-то на первом этаже, когда стаскивал обувь. Что же до остальных частей тела, то с трудом поднявшись с постели и опустив ноги, он почувствовал, как ноет спина, напоминая о том, что он давно уже не заботился о своём здоровье, предпочитая активным движениям возлежание на диване, распивание алкоголя и прочие малоподвижные действа, нисколько не способствующие налаживанию иммунитета.

Первая мысль была, конечно же, о том самом дне, который Ховард, и не только он, ждал так долго. Ещё один год, прибавленный к возрасту Мэттью, ничего не менял, ничего не обещал и никак не умалял того факта, что всё началось задолго до девятого июня, но… ощущения стали совсем иными. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что им по-прежнему будет нужно оставаться осторожными, Доминик, наконец, позволил себе мысль о том, что будет, если он всё же расскажет кому-либо. Что будет, если об этом узнает Мэрилин (если Пол расскажет ей втайне от брата и самого Ховарда), что будет… Теперь опасения стали чуть менее острыми, не так больно укалывая фактами и выдержками из закона. Они выждали достаточно долго, чтобы обезопасить себя и самого Доминика, слабого перед прошлым – тем, что имело место быть.

В будущем всё может обернуться как угодно, но одно было известно точно: Мэттью никогда и никому не поведает о том, что между ними было. Что бы ни произошло, как бы зол он ни был на своего бывшего учителя, эта тайна навсегда останется между ними. Откуда взялась подобная уверенность, Доминик и сам не знал, но не испытывал ни капли сомнений в её непоколебимости.

Стащив себя с постели, он огляделся в поисках телефона, чтобы первым же делом перечитать давно заготовленное для Мэттью послание. В нём вряд ли можно было найти что-то новое для них двоих, потому как все возможные слова уже были излиты на неискушённого подростка, которые тот слушал то внимательно и с открытым ртом, то смущаясь и пряча лицо, изредка не выдерживая льстивых откровений и прерывая учителя на полуслове. Доминик не усердствовал в этом вопросе, предпочитая демонстрировать на деле больше, чем на словах. Он поправил себя мысленно, будто бы самому себе напоминая, что то самое «дело» редко носило недвусмысленный подтекст.

***

Уже к полудню воскресенья Доминик перебрал все возможные виды досуга, коими можно было скрасить ожидание. Он никогда не был большим любителем этого дня недели, потому как раньше хотелось как можно скорее покинуть дом и выйти на работу, ведь тёмные мысли даже не думали прекращать его преследовать. Чуть позже обратная реакция дала о себе знать, ведь проводить время с Мэттью вдали от любопытных глаз приятней было именно в выходные. Теперь же снова хотелось ускорить время, перевести стрелки механических часов гостиной вперёд, вручную набрать цифры на телефоне и ждать звонка будильника, который разбудит ровно в семь утра.

Прокопавшись на заднем дворе ещё часа полтора, он довольно оглядел результат своих трудов. Разобрав кучи выброшенных на улицу вещей, он освободил пространство, которое теперь выглядело более чем приятно. Кусты рядом с забором разрослись ввысь, пряча зелёный участок от любопытных глаз, а цветы, рассаженные в первые тёплые дни года, радовали разнообразием сортов и размеров. Доминик не считал себя любителем проводить время, копаясь в земле, но то, что получалось в итоге после нескольких потраченных в неделю часов, ему понравилось. Теперь здесь можно было расположиться с комфортом, не опасаясь, что соседский мальчишка пролезет через жиденькие кусты и начнёт портить газон, как он и любил раньше это делать.

Обострившееся желание припрятать личную жизнь ото всех желающих лишний раз напомнило о том, что именно сегодня за день. Чем занят Мэттью? Хорошо ли ему в компании отца? В последнем сомневаться почти не приходилось, так как сейчас Джордж часто бывал в Лидсе, успев привязать сына к себе. Задабривал сюрпризами, прогулками по самым странным местам, и всё это безусловно нравилось им обоим, ведь вздорности в характере Мэттью вполне хватило бы, чтобы в очередной раз отправить нерадивого папашу куда подальше. Но этого не случалось, пускай он и ворчал сверх меры, но без лишних уточнений можно было догадаться, насколько подросток вновь привязался к отцу.

Приятные случайности, по жизни преследующие Доминика с недостаточно разительной частотой, будто бы насмехались над ним, день за днем шаловливо выкидывая что-нибудь. На этот раз, под размышления о тех вещах, о которых он не рискнул бы спросить у Мэттью, телефон, валяющийся на траве неподалёку, вновь разразился почти неслышной трелью, оповещающей о новом сообщении. Экран предсказуемо продемонстрировал часть послания и тут же потух, так и не получив должной порции внимания. Поспешно оттирая пальцы от земли, Ховард прямо на коленях подполз к телефону, одной рукой хватая его, а другой продолжая орудовать полотенцем.

«Ты должен быть доволен собой. Я думаю совсем не о фестивале, куда меня затащил папа, и даже не о праздничном ужине в самом дорогом кафе города»

«О чём же?» – скорее шутки ради спросил Доминик, ощущая, как по лицу расползается самодовольная улыбка.

«Будь на связи!»

Глупо моргнув, Ховард ещё несколько секунд смотрел в экран, ожидая чего угодно. Но ничего не происходило, только лёгкий ветерок охлаждал вспотевшую спину, к которой неприятно липла выцветшая серая футболка. Что задумал этот неугомонный подросток?

***

Промаявшись без дела до шести вечера, Доминик обнаружил себя за просмотром недавно купленного диска с фильмом, содержание которого оставляло желать лучшего. К тому же, он предпочитал смотреть кино либо на больших экранах в специально оборудованных для этого залах, либо же в приятной компании. Но, желая убить время, он шёл и на такие не слишком-то большие жертвы. Не успел он увлечься тривиальным сюжетом, как его бесцеремонно отвлекли звонком. Доминик резко сел, глянул на время и потянулся к телефону, почти вслепую проводя по экрану.