– Я не взял солнцезащитные очки.

– Могу одолжить тебе свои, – Доминик присел рядом и снял с головы вышеозначенный предмет, и тот с радостью нацепил их на нос, не забыв хитро глянуть в глаза учителя.

Мэрилин прохаживалась вдоль берега, то поглядывая на воду – достаточно чистую и, быть может, даже пригодную для того, чтобы помочить в ней ноги, – то поправляя свою панамку, которую так кстати прихватила с собой, выходя из дома, то смотря куда-то вдаль.

– Я ожидала чего угодно, но не пикника, – она вернулась к ним и присела на краешек одеяла, расправляя свою светлую длинную юбку. – Не могу вспомнить, когда в последний раз выбиралась куда-нибудь к реке.

– Это место памятно для меня, с ним связано множество приятных моментов, – признался Ховард, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Мэттью, растянувшегося в полный рост; его просторная рубашка непонятного линяло-оранжевого цвета чуть задралась, обнажая кусочек светлой кожи живота. – И я подумал, что вам понравится.

Доминик всё же глянул на Мэттью, и в его глазах, видимых даже за стёклами очков, отчётливо читалась благодарность, которую тот с радостью бы выразил прямо здесь и сейчас, если бы не наличие матери рядом.

– Здесь чудесно! – выдохнула женщина, устраиваясь удобнее. – Ты раньше жил неподалёку?

– Да, в десяти минутах ходьбы. Подруга, с которой мы исследовали эту часть Эйр вдоль и поперёк ещё в юности, до сих пор вспоминает те дни с улыбкой. Было здорово, но мы начинали купаться слишком рано, а после сидели дома с температурой и совместно сочиняли записки для директора школы о нашей болезни.

Мэттью фыркнул.

– Я бы хотел искупаться прямо сейчас, но вода холодная…

– Очень, – подхватила Мэрилин, – поэтому я запрещаю тебе.

– Ну ма, – тот поджал губы и вскочил на ноги, – хотя бы ноги помочить?

– Хорошо, – она вздохнула, – но только недолго.

Подросток растянул губы в довольной улыбке, в кои-то веки не стесняясь этого жеста, и умчался в сторону рощицы, за которой река расслаивалась на две части, огибая крепко вцепившееся в землю корнями дерево, и один поток больше походил на крохотный ручеёк, в котором можно было без зазрения совести плескаться. Кусты зашуршали и шаги, заглушаемые мягкой травой, послышались уже где-то на том берегу.

Несложно было догадаться, что, едва оставшись наедине с Домиником, Мэрилин захочет поговорить о своём сыне, ведь он был единственны звеном, который вообще соединял их, позволяя изредка общаться на общие темы. Мама Мэттью была преисполнена благодарности за всё сделанное Ховардом для их семьи, поэтому принимала его почти как родного, не заморачиваясь о том, что им, по сути, было не о чем поговорить. Кроме как об одном школьнике, плещущемся сейчас в воде, конечно же.

– Я говорила с ним о школе, – начала Мэрилин.

Доминик, отчётливо понимающий, что та будет говорить долго и с чувством, принялся доставать из сумки купленную провизию.

– Естественно, я не спрашивала прямо, чтобы не скомпрометировать тебя, ведь он так доверяет тебе, – она рассмеялась, а он едва удержал лицо, вовремя вцепившись в пакет с… апельсинами. – Расспрашивала его о школе, друзьях, а после намекнула, что если он решит продолжить обучение в другом месте, то я не буду против. За всё время работы в госпитале я отложила достаточно приличную сумму, чтобы он мог позволить себе продолжить обучаться тому, что интересно именно ему. Не хочу задеть тебя, но в этой школе, даже несмотря на право выбора предметов, всё равно преподают много лишнего. Ему пора сконцентрироваться на чём-либо одном.

– Например? – не выдержал Ховард, поднимая голову. Она спокойно разглядывала его с лёгкой улыбкой на губах.

– Ему нравится музыка, ты ведь знаешь? – о, он знал. – Он что-то пишет иногда, не показывая мне, но разве я смею настаивать на этом? У него должно быть личное пространство. А после наигрывает, предположительно, написанное на гитаре, бурча себе под нос.

Кивнув, Доминик предложил Мэрилин выпить. Он купил минералку, сок и кое-что покрепче, чем поспешил поделиться с ней, а та не отказалась и потянулась за пластмассовыми стаканчиками. Они молча сошлись во мнении, что в подобную погоду – идеальное сочетание тепла и прохладного ветра – приятнее всегда было влить себя что-нибудь с градусом едва ощутимым.

Не так давно и сам Ховард вновь завёл этот разговор, пока Мэттью лежал у него под боком после усиленной работы в зимнем саду. Он перенёс множество растений на улицу, расставил их в живописном порядке на заднем дворе и остался доволен собой, свалившись с ног от усталости и заснув, так и не вытребовав у учителя положенный ему поцелуй. Когда он проснулся, Доминик гладил его по волосам, перебирая тёмно-русые прядки пальцами и любуясь расслабленным после дрёмы лицом. Они переговаривались о прошедшем дне, разленившись ещё больше и отказываясь вставать даже для того, чтобы поесть, и под конец Беллами ляпнул, не подумав, о том, что со следующего учебного года у него будет куда больше свободного времени на себя.

– О чём ты? – незамедлительно среагировал Доминик.

– Я не хочу учиться в школе дальше.

– Мне казалось, ты хотел пойти работать только из-за финансовых проблем. Их ведь стало меньше, не так ли? – тот неохотно кивнул. – И твоя мама не загружена на работе так уж чтобы сильно, поэтому единственное, что от тебя требуется, – это учиться в школе, пока ты не надумаешь, кем хочешь стать в будущем.

– Я не знаю… кем, это пугает меня, – он чуть приподнялся на руках и заглянул учителю в глаза. – Почему многие уже знают, что хотят посвятить свою жизнь тому или иному занятию, а всё, что делаю я, – это мараю тетрадные листы, хожу в музыкальную секцию пару раз в неделю и мешаюсь у тебя дома.

– Ты не мешаешься, – Доминик погладил его по щеке, заставляя устроиться у себя у груди. Он обнял подростка за плечи и повёл ладонью по его шее, вплетая пальцы в волосы. – Поверь мне, многие и в день своего совершеннолетия понятия не имеют, чем хотят заниматься всю жизнь, и даже скажу больше – окончив университет по той или иной специальности, всё равно не чувствуют, что сделали верный выбор.

– Разве это не значит, что таким отчаянно неопределившимся следует идти работать туда, где особенно не хватает людей? Зачем засорять общество никому ненужными дипломами, если можно бросить школу и…

– Даже не думай. Твоя мама ничего не требует от тебя и всего лишь хочет, чтобы ты получал всё, что есть у других детей.

– Я уже не ребёнок, – среагировал Беллами вновь отнимая голову от груди Доминика.

– Мне ли об этом не знать? – рассмеявшись, Ховард смахнул с щёки Мэттью прядь волос и, ухватив его за талию, резко перевернулся вместе с ним на бок, оказавшись лицом к лицу. – Пообещай мне, что ты пойдёшь в школу в сентябре. Или хотя бы…

– Может быть, колледж? Знаешь, что-нибудь конкретное, я не хочу изучать ненужные мне предметы и дальше, хоть их и не так много, как могло бы быть, если бы я учился на общем курсе.

– Ты должен посоветоваться с мамой. Она только и ждёт того момента, когда ты позволишь ей участвовать в своей жизни.

– Я совсем отвык от этого… Но я постараюсь.

Теперь же сама Мэрилин завела разговор о дальнейшем обучении Мэттью, и Доминик всё так же усиленно строил задумчивое лицо, будто бы он не знал, о чём конкретно она поведает в следующие несколько минут.

– Он сказал, что хочет учиться дальше, но только не знает, где и на кого, и поэтому попросил лето на раздумья.