– Буду рада видеть тебя в гостях в любой день, Доминик, – она доброжелательно улыбнулась, ему. – И если надумаешь посетить нас, Мэттью скажет, когда у меня выходной.

– Подумай о моём предложении, Мэрилин, – напомнил он, прощаясь, и женщина лишь кивнула в ответ, махнув рукой.

Добравшись до дома без происшествий, он сразу же направился в ванную комнату, чтобы смыть с себя усталость и как следует расслабиться. Утром у него явно не будет времени на подобное, да и вряд ли он захочет вставать раньше будильника, чтобы наведаться в душ. В последнее время хотелось подольше понежиться в постели, лениво переворачиваясь с боку на бок, и позволить себе мысли о чём-то… весьма конкретном. Мэттью казался счастливым в один момент, но в другой принимался хмуриться и язвить, поджимая губы в излюбленном жесте. Его упрямство не утомляло – без подобных жестов их общение не было бы таким, каким оно было сейчас. Уснул Доминик почти сразу, набрав перед этим пару сообщений с пожеланиями спокойной ночи Мэттью и благодарностью Хейли за тёплый приём.

***

Почти месяц пролетел незаметно. Ничего не менялось, только привязанность к Мэттью росла день за днём, и сам подросток, казалось, был не против подобного. Они не позволяли себе ничего выходящего за ту черту, что была прочерчена ими однажды, и часто говорили о том самом дне, «когда всё случится». Сидя в гостиной или столовой, так легко было говорить об этом, не упоминая никаких щекотливых слов, лишь изъявляя друг другу нетерпение.

– Я посмотрел пару видео… – заявил однажды Мэттью, задрав гордо нос. Доминик выронил книгу, которую достал мгновение назад, из рук и резко выпрямился, удивлённо смотря на подростка.

– Что за видео? – вопрос был задан скорее из вежливости, чем из реального любопытства. Он и так знал, о чём говорит Беллами.

– …до конца, – закончил тот, всё же устыдившись своих слов.

– Что ты думаешь об этом? – Ховард позабыл о книге и сделал шаг в сторону Мэттью, на руках которого были надеты перчатки; в них он ухаживал за растениями в зимнем саду.

– Мне страшно, но… это возбуждает.

– Ты должен был сказать эти слова наоборот, – Доминик усмехнулся, пытаясь придать лицу невозмутимое выражение.

– Мне понравилось, но я сразу же думаю о себе… и о вас, – он запнулся, – и о нас. О том, что будет летом.

– Как бы ты назвал то, что будет?

– Я преступлю ту черту, которая позволит делать нам что угодно, – он приблизился к Доминику.

Ховард кивнул, не решившись говорить о том, что заветная цифра ничего не изменит. Статусное доверие не позволяло иметь отношений с учеником до возраста его совершеннолетия.

– И что же? – он поманил Мэттью к себе.

– И мы… – тот послушно шагнул к учителю, – мы сможем делать всё, что делают другие… пары. Все, чего захотите вы, и чего – особенно – захочу я.

– Детка, – выдохнул Ховард, сглатывая комок в горле. Атмосфера накалялась неделя за неделей, и три месяца, маячащих перед глазами своим томительным ожиданием, ничего не упрощали.

– Мы займёмся любовью, – шепнул Беллами, прижимаясь всем телом к Доминику. – Вы лишите меня невинности.

– Боже, – в брюках вполне предсказуемо стало тесно, и пальцы Мэттью, кружащие по животу, раззадоривали ещё больше.

– Я почувствую вас внутри, а вы почувствуете…

– Где ты нахватался этого? – спросил Ховард, цепляясь в плечи подростка.

– Я же сказал – смотрел порно.

– Почему ты делал это без меня?

Смутившись, Мэттью распахнул рот и несколько раз моргнул.

– Я… я боюсь, что это приведёт нас… к чему-нибудь.

– Боишься, что я не сдержусь и возьму тебя прямо на диване в гостиной? – нахально прошептал Доминик ему на ухо, обнимая обеими руками и прижимая к себе. Возбуждение Беллами не только отчётливо чувствовалось бедром, но и было слышно в его сбившемся дыхании.

– Нет, не боюсь.

– Почему же? Я не железный, чтобы вытерпеть столько времени, а твои провокации подталкивают меня к самой границе дозволенного, и в один прекрасный день я позабуду о собственном обещании…

– Вы не сделаете этого, – Мэттью всхлипнул, и Доминик сморгнул наваждение, овладевшее им.

– Но мне хотелось бы – помни об этом, когда решаешься спровоцировать меня, детка, – он погладил подростка по щеке и смахнул прядь волос с неё, а тот кивнул и отстранился, исчезая в зимнем саду.

В один из последних февральских дней, после школьных каникул, Мэрилин появилась на пороге его дома. Доминик распахнул дверь, ожидая увидеть кого угодно – от Хейли с очередным наставлением перед началом весны до торговцев чудо-пылесосами, – но это оказалась она, миссис Беллами с кипой каких-то бумаг наперевес.

Сердце пропустило пару лишних ударов.

– Рад тебя видеть, – он натянуто улыбнулся, пропуская её в дом.

Её настрой не был решительным, и она неловко переступила с ноги на ногу, всё же решившись зайти, и от этого стало чуть легче. Доминик даже обрадовался, что в этот день Мэттью не пришёл к нему после школы, отправившись с Крисом и Морганом куда-то в центр города.

– Мне неловко нарушать твоё спокойствие, но я всё-таки решилась.

– Очень рад это слышать, Мэрилин, – он действительно был рад.

Несмотря на извечно боевой настрой – другого её профессия и не предполагала, – она долго не могла решиться на такой важный в её жизни шаг. Пару раз они говорили об этом, когда Доминик приходил к ней и Мэттью в гости на ужин, или просто так, когда наверняка знал, что она будет дома. В другие же дни он старался не заходить, отпуская его одного, зная, что на следующий день он всё равно придёт к нему, чтобы позаботиться о саде. Разговор о его дальнейшей учёбе в школе Доминик откладывал до последнего момента, и сегодня он явно должен был наступить, раз уж Мэрилин сама пришла к нему домой, принеся благую весть.

– Уже довольно поздно, но сегодня я пришла домой только в полдень, поэтому проснулась всего полчаса назад… – начала она, и Ховард поспешил её уверить, что всё в порядке.

– Я и сам дремал до восьми часов, хоть и не работал всю ночь, – он пригласил её в гостиную, предложив чай. Она согласилась и на порцию вечернего напитка, и на десерт, припасённый будто бы для этого случая.

– Мне было непросто проститься с коллегами, Доминик, – она присела на диван и вздохнула.

– Понимаю, – он и правда понимал. Несмотря на отсутствие близкого общения с коллегами, ему всё равно было бы нелегко расстаться с ними, если бы пришлось сменить место работы.

Об этом он начал думать две недели назад, боясь углубляться в размышления из-за недостатка информации в этом направлении. Лето стремительно приближалось, оставался один семестр до самых длинных школьных каникул, а сам Мэттью обещал, что выпуск из средней школы закроет ему доступ к какому бы то ни было образованию. Ховард был с этим в корне не согласен, и всеми правдами и неправдами жаждал убедить его сдать экзамены на сертификат, чтобы продолжить обучение. Лето могло сделать их по-настоящему счастливыми только в одном случае – их отношения должны были перейти на новый уровень, который не преследовался бы по закону и не расшатывал и без того потрёпанные нервы. Либо Доминик уволится в последний день учёбы, либо Мэттью перестанет учиться в этой школе.

– Мэттью хочет бросить школу, – сказал он.

– Что? – реакция Мэрилин окончательно убедила его, что та и вовсе не знала о намерениях сына.

– Он думает, что ему нужно устроиться на работу и помогать тебе деньгами.

– Глупый мальчишка, – она устало приложила ладонь ко лбу. – О чём он только думает?