- Чтобы утолить мой голод, мне нужна свежая кровь, Шарль, – глухо пояснила Марта. – А тот суррогат, да еще и холодный…

Стальные глаза Девиля сузились. Он стянул маску под подбородок и свистящим шепотом пригрозил:

- Ваше пребывание в колледже напрямую зависит от жизни и здоровья миссис Шевель. Вы меня поняли, Мюллер?

Кивнув, Марта по самые глаза натянула медицинскую маску. Девиль молча вышел.

Марте уже не хотелось Асиной крови. Она знала: голод вампира не утолить. Но желание убить соперницу, прямо сейчас перекусить ей горло, захлестнуло с такой силой, что, испугавшись поддаться соблазну, она со всей силой вонзила скальпель себе в руку.

Резкая боль отрезвила ее. С глухим стоном, отшвырнув скальпель, Марта тупо уставилась на ладонь, глядя, как бескровное отверстие медленно затягивается.

В этот момент веки на бледном лице ее пациентки дрогнули, и Ася открыла глаза.

С нарастающим ужасом Ася наблюдала за Мартой. А та, выдернув из своей ладони скальпель, смотрела на бескровную рану, затянувшуюся в три секунды. Поспешно сомкнув веки, Ася провалилась в тревожное полузабытье, окончательно проснувшись лишь к вечеру.

Марты уже не было. Ася была одна, мучимая необъяснимым чувством страха. Одна мысль, что фрау доктор может в любой момент появиться снова, наводила на нее такой ужас, что, собравшись с силами, она села на постель, переждала приступ головокружения и, преодолевая мучительную слабость, вначале встала, а затем отправилась в долгий путь к двери палаты.

Она боялась упасть, так дрожали ее руки и ноги. Но безотчетное чувство страха гнало ее вперед. Ступив в коридор, Ася поплелась в поисках выхода. Сделав несколько неуверенных шагов, она почувствовала новый приступ головокружения и чтобы не упасть, схватилась за ручку двери, спасительно выглянувшую из бело-расплывчатого тумана, застилавшего ей глаза.

Дверь открылась, Асю качнуло внутрь, и она упала на пол чужой палаты. Слезы бессилия сами собой хлынули из ее глаз, и ей понадобилось неимоверное усилие, чтобы заставить себя успокоиться. Отдышавшись, она поднялась на непослушные ноги, так и норовящие разъехаться в разные стороны.

В груди невыносимо кололо, в висках одуряюще стучала кровь, адская боль раздирала левый бок, но Ася шаг за шагом приближалась к кровати, на которой в окружении приборов жизнедеятельности, до подбородка укрытый одеялом лежал пациент.

Ася с удивлением разглядывала девочку, укутанную до подбородка одеялом.

На вид ей было лет тринадцать-четырнадцать, не больше. Синюшного оттенка кожа, заострившейся носик и глубокие тени, залегшие под глазами, свидетельствовали о долгой изнурительной болезни. Темные, давно немытые волосы, неопрятными сосульками свешивались с подушки. Тоненькие, как палочки, восковые руки с истаявшими пальчиками бессильно лежали вдоль туловища. Незнакомка дышала тихо-тихо. Трагически заломленные, угольно-черные брови и опущенные уголки бескровных губ, придавали ее личику какое-то скорбное выражение.

Наклонившись к ней, Ася провела ладонью по холодной щечке. Веки спящей задрожали, и она открыла глаза – голубые и яркие, как апрельское небо. Что-то знакомое показалось Асе в этом изможденном лице.

- По-мо-ги-те, – жалобно выдохнула девочка так тихо и невнятно, что Ася скорее поняла, чем ее расслышала.

- Сейчас… я помогу тебе…

Чуть не упав, она еще ниже склонилась к ней, и в этот момент в палату вошла Марта.

На ходу, срывая упаковку со шприца, доктор ринулась к коллеге, хладнокровно всадив ей иглу в бедро.

Ускользающим сознанием Ася успела увидеть искаженное яростью физиономию доктора и, потеряв сознание, повалилась на пол.

*

Вначале Даше показалось, что позади нее никого нет. Биение собственного сердца заглушало малейшие звуки. Но через минуту она разглядела что-то пугающе-громоздкое, копошащееся в полутьме и неумолимо к ней приближающееся.

Даша с визгом кинулась вперед, свернула влево, стрелой пронеслась по узкому коридору, повернула направо. Впереди что-то блеснуло, и она увидела маленькую фигурку, бегущую ей навстречу.

Даша остановилась. Фигурка впереди застыла на месте. Малышка нерешительно сделала шаг вперед, тоже движение сделал незнакомый человечек.

- Нет-нет, – испуганно прошептала Даша, останавливаясь. – Я не хотела, я больше так не буду.

Слезы заструились по ее щекам, она всхлипнула и в страхе прислушалась.

«Шелест листвы», – так определила она звук за спиной, мгновенно ее ужаснувший и заставивший броситься со всех ног к бегущему ей навстречу ожившему человечку.

Даша поздно поняла, что впереди было всего-навсего зеркало, а бегущая фигурка – ее собственное отражение. Малышка с разбегу врезалась в зеркальную гладь, погрузившись с головой во что-то вязкое, липкое и пронзительно-холодное.

Она вяло барахталась в тягучей, омерзительно-липкой, серебристой слизи. От холода ее тело покрылось «гусиной кожей», а ноги мучительно сводила судорога. Дышала девочка с трудом, вдыхая влажный воздух широко раскрытым ртом. Ее легкие уже до отказа были забиты липкой гадостью, в которой она медленно вращалась, чувствуя, что двигается куда-то вниз.

Неожиданно, с мягким «чпокающим» звуком, Даша выскользнула из серебристой мути и упала на карачки на твердую поверхность, больно ударившись коленками. Вскочив на ноги, малышка быстро огляделась.

Она очутилась в шестиугольной комнате, формой и размерами в точности соответствующей Беседке Поцелуев. Схожесть усиливало и отсутствие потолка.

Задрав голову кверху, Даша увидела над собой очерченное ромбом голубое небо с бегущими по небу воздушными перистыми облачками. Солнечный свет заливал всю комнату, освещая гладкие стены, обклеенные обоями геометрического рисунка, золотил паркетный пол и, падая на крышку люка в полу, куда упирались Дашины ноги, превращал его в сияющий диск.

Именно это мирное освещение успокоило малышку. Девочка огляделась, увидела позади себя одну единственную дверь и без колебаний направилась к ней.

Перед дверью Даша остановилась. Чувство самосохранения заставляло ее медлить. Что было там за дверью, абсолютно такой же, как у них в колледже красного дерева с блестящей бронзовой ручкой? Но любопытство и желание поскорее вернуться домой заставило малышку решиться ее открыть.

Девочка слегка надавила на ручку, легонько потянула дверь на себя и ошеломленно отступила.

За дверью лютовала самая настоящая зима. Дашиным глазам открылось бескрайное пространство, покрытое снегом. Линия горизонта сливалась с сереньким небом. Ледяной ветер, завывая, метнул к ее ногам сугроб, осыпав с ног до головы колючими снежинками.

Попятившись, Даша захлопнула рвущуюся из ее рук непослушную дверь. Сугроб на полу мгновенно растаял. Дверь исчезла.

Малышка стряхнула с плеч невидимые снежинки, потерла сухое лицо, провела ладошками по гладкой стене, где только что была дверь и от удивления чуть не вскрикнула, увидев, как на соседней стене прямо на глазах, появляется новая дверь – близнец предыдущей.

Даша потянула дверь на себя, с опаской заглядывая внутрь, в немом изумлении разглядывая фантастическую картину, открывшуюся ее взору. Если за соседней дверью лютовала зима, то здесь царил бескрайний космос с мерцающими галактиками и ярко пульсирующими звездами. Холодом, равнодушием и необъяснимой тоской веяло от этого величия.

Даше стало не по себе. Ее детское сердце сжималось от смутной тревоги, но она долго стояла на пороге, не в силах оторвать глаз от прекрасного зрелища. Нечаянно взгляд малышки упал вниз, и Даша ужаснулась. Только шаг отделял ее от вечного одиночества.

Она отступила, с облегчением перевела дух и, дождавшись, когда дверь исчезнет, а на соседней стене появится новая, с бьющимся сердцем открыла и ее.

«Здесь совсем нет воды» – подумала Даша, придирчиво рассматривая выжженную зноем пустыню, с красной каменистой почвой, всю в черных трещинах-извилинах и рваные огненные тучи на оранжевом небе.