Лианна всё ещё держалась. И она не плакала. Она вышла из комнаты, но не вернулась к родителям. Она просто стояла в коридоре, прислонившись лицом к двери, закрыв глаза и неровно дыша. Она будто пыталась вобрать силу, которая позволяла двери столько времени стоять. На самом деле она просто пыталась собраться с мыслями и заставить себя вернуться.
— Уже пора, — прошептала она сама себе. – Пора возвращаться, Лианна. Хочешь ты этого или нет.
Холод чей-то руки сжал её запястье.
— А ты хочешь?
Лианна оторвалась от двери и подняла глаза на стоящего рядом с ней Рейгара. Она молчала и не могла отвести от него наливающегося слезами взгляда.
— Я не могу, — усмехнулся Рейгар и добавил мягче: – Я не могу тебе позволить сделать это. Готова ты ответить мне теперь?
Не дождавшись ответа, он зашагал прочь, увлекая Лианну за собой. А она без сопротивления пошла вслед за ним.
====== Башня Радости ======
Рейгар вывел Лианну из замка через одну из неприметных дверей, которых в Винтерфелле хватало. Оказалось, что принц никуда, считай, и не уезжал. Он даже не покинул пределов Севера. Девушка недолго поражалась тому, как уверенно Рейгар чувствовал себя в стенах её родного замка, так и не попавшись никому на глаза. Чему было удивляться, если она сама показала ему потаённые уголки Винтерфелла, где можно было переждать, спрятаться? Принц сжёг простынь и покрывало, заметая следы последней ночи, перед его «отъездом», уехал, затем обменял где-то своего серебряного скакуна на коня попроще и вернулся.
Когда они выбежали на морозный воздух, Рейгар остановился. Он повернулся к Лианне и, взяв её лицо в свои холодные ладони, надолго прильнул к ней в поцелуе. И она не хотела сопротивляться. Она устала ему сопротивляться. Но когда он отстранился, она всё же тихо произнесла:
— Я думала, вы уехали, милорд.
Рейгар медленно покачал головой:
— Я же сказал, что не могу тебе позволить это сделать. Прости, Лианна, но я должен забрать тебя. Даже если ты воспротивишься мне, — он почти до боли сжал её запястья. – Если ты не поедешь со мной, я погибну. И не думай, что я шучу, — он заключил ею в объятия и горячо зашептал на ухо: — Ты себе не представляешь, что ты наделала. Ты сотворила со мной такое, что вряд ли кто-то ещё способен сделать. Если я ещё хоть день проживу без тебя, может случиться непоправимое. Лианна, — он сжал её крепче, — каждый день, когда тебя нет рядом, я схожу с ума. Я не могу противиться своим демонам, когда тебя нет рядом. Я не могу тебе объяснить, что твоё отсутствие делает со мной.
— Как вы жили до этого, милорд? – только и спросила Лианна отрешённо.
— Я не знаю, — впервые произнёс он эти слова.
Они замолчали. Рейгар прижимал Лианну к себе крепко, но нежно, а она бездумно смотрела в небо, следя за рваными облаками, проплывающими у них над головами.
— Ты пойдёшь со мной? – спросил Рейгар тихо.
«У тебя нет выбора», — подумала Лианна, но это была лишь отговорка, чтобы оправдать «да», сорвавшееся с её губ.
Когда Рейгар усаживал её на коня, скрипнули двери.
— Леди Лианна! – с ужасом завопила Сара, молодая служанка.
«Наверное, её отправили искать меня», — промелькнуло у девушки в голове.
Рейгар быстро вскочил в седло и натянул поводья. Конь оглушительно заржал.
— Леди Лианна!!! – завопила Сара, бросаясь вперёд.
Но та успела лишь бросить на служанку испуганный взгляд, и они сорвались с места. Когда они уносились прочь по узкой улочке, Лианне казалось, что она всё ещё слышит пронзительные крики Сары.
«Боги, что я делаю?»
Конские подковы звоном отдавались по уличному камню, он нёсся во весь опор к главным воротам.
— Леди Лианна! – теперь позади кричал мужской голос – его хозяин, видать, признал дочь лорда.
Лианна боялась оборачиваться. Словно, если она обернётся, ей точно придётся остаться. Она лишь посильнее прижалась к Рейгару и зажмурила глаза. Ей казалось, это сможет спасти её от назойливых голосов, теперь словно раздававшихся кругом.
Гнедой скакун, вырвавшись из-за каменных стен, казалось, понёсся ещё быстрее. Копыта глухо били по промёрзшей земле, припорошенной редким снегом.
Следующим воспоминанием Лианны был тёмный лес. Дыхание коня и людей вырывалось наружу белыми клубами пара. Девушка всё ещё не верила в то, что происходило, и её казалось, что это просто сон. Приятный, но в то же время пугающий. И стоя посреди леса, Лианна с трудом стягивала с себя ненавистное платье, которое весом своим тянуло её к земле, словно бы желая, чтобы она легла и уснула навечно. Рейгар разрезал шнуры на корсаже ножом и помог ей раздеться. А Лианна совсем не чувствовала стыда. В голове был туман. Из Лианниных покоев принц прихватил платье самое простое и тёплое, пару ботинок на меху. Но когда он снял с седла плащ Брандона, тот самый, в котором Лианна столько дней провела в лесу, она не смогла сдержаться и зарыдала.
Лианна слышала и ощущала погоню каждой клеточкой тела ещё долгое время. Они без остановки скакали до самого рассвета. За это время Рейгар ни разу ничего не сказал, да и она сама не могла найти в себе сил, чтобы произнести хоть одно слово. Несмелые первые лучи солнца прорезали небо так внезапно. Эти часы казались такими быстрыми, но в тоже время такими томительно долгими. И лишь когда скакун, наконец, сбавил ход, девушка позволила себе вдохнуть полной грудью. Ледяной воздух резал лёгкие, но мерное сердцебиение, которое Лианна чувствовала под плащом Рейгара, помогало ей удержать себя в руках. Совсем скоро принц остановил коня у занюханной таверны: такой обшарпанной и одинокой, что было весьма удивительно, что она ещё не прекратила своё существование. Рейгар резво спрыгнул на землю и уверенно снял Лианну с коня. Ноги не держали её, и она впилась пальцами в его руки, не отпуская.
— Всё нормально, Лианна? – обеспокоенно спросил Рейгар так тихо, что его могла слышать только она.
Но Лианна лишь покачала головой.
— Пойдём внутрь, ты окоченела вся.
Самым странным было то, что Рейгар совершенно Лианну не трогал, даже учитывая то, что между ними уже было. Он уложил её в кровать, накрыв одеялом, а сам, потушив свечи, остался сидеть в кресле у двери. Он объяснил это тем, что не совсем уверен, что от погони в действительности удалось окончательно оторваться.
Лианна помнила множество подобных пробуждений: холодных, тревожных, полных страхов и одиноких. Рейгара никогда не было рядом с ней. Он вечно охранял её покой чуть поодаль, не позволяя себе больше лишнего. После поцелуя во дворе Винтерфелла Лианна больше не чувствовала на себе жар губ принца.
— Ты не жалеешь? – иногда спрашивал Рейгар, частенько ведя коня под уздцы с Лианной в седле.
Она никогда не отвечала. Девушка не могла до сих пор понять, что она наделала. Не говоря уже о том, жалеет ли она об этом. Разговоры снова не клеились. Только в этот раз было всё равно. Долгие дни после побега Лианне не нужно было разговоров, она отчаянно пыталась разобраться в себе и понять, что же теперь будет дальше. Рейгар не был навязчивым. Он, казалось, был занят тем, что вглядывался по сторонам, выискивал такие пути, о которых никто слыхом не слыхивал, протискиваясь то верхом, то пешком в таких местах, куда ни один человек в здравом уме не сунется. Часто Лианна шла позади принца, глядя ему в спину, разглядывая сильные плечи или мягкие волосы, спутавшиеся и лежащие на тёмной ткани плаща, изучала его точёные руки, следила за твёрдыми шагами. В голову сразу начинали лезть отрывки ночи, ставшей самой запоминающейся в её жизни. Иногда Лианна останавливалась, пряча лицо в руках и силясь совладать с собой. После побега чувства её частично казались ей притуплёнными, а частично обострёнными. Влюблённость в Рейгара, которая до этого занимала Лианну почти целиком, оставаясь последней отрадой, сейчас словно спряталась где-то в глубине души. А вот стыд и страх накрывали девушку с такой силой, что временами ей казалось, что она может от этого умереть. А иногда от мыслей, что ей не придётся делить с Робертом ложе да и вообще когда-либо его видеть рядом, Лианна начинала смеяться. До слёз, не имея возможности успокоиться. Тогда её начинала бить крупная дрожь во всём теле. В такие моменты Рейгар не улыбался, наоборот он выглядел очень подавленным. Эти перепады настроения пугали Лианну, и тянущая боль в животе оптимизма не добавляла. Принц возможно даже понимал, каково ей было. Быть может, и его эти скачки пугали, только он в этом не признавался, и прочесть по его лицу это было невозможно.
