Рейгар часто говорил о чём-нибудь, чтобы отвлечь девушку от мрачных мыслей. И это помогало. Лианна любила моменты, когда Рейгар спешивался, и они начинали двигаться медленнее. Это было даже похоже на прогулку по лесу. Спокойную, мирную, безопасную, открытую, словно им нечего было скрывать. Во время именно таких рассказов девушка узнала, что путь свой они держат в Дорн. Принц рассказывал о своих планах покинуть Семь Королевств и уплыть прочь, за море. Туда, где никто понятия не имеет, кто они. И такая перспектива Лианну несказанно радовала. Когда Рейгар рассказывал ей о песчаных пляжах и шуме воды, она закрывала глаза, и ей начинало казаться, что она чувствует тепло солнечных лучей на своей коже. Девушка никогда не видела ничего подобного из того, о чём говорил Рейгар. Она видела лишь мелкие камешки вперемешку с серым песком на берегу рек – Белого Ножа, Трезубца, Черноводной. Конечно, она знала, как выглядит чистый песок, но она не могла себе представить золотистый песок, такой мелкий, что был похож на сахар, горячий и мягкий, в котором утопают ноги. Но принц так детально описывал красоты Дорна, что Лианне начинало казаться, будто она там уже бывала. Шум прибоя, тёплое, солёное, изумрудно-зелёное море. Об этом Лианна готова была слушать вечно.
— Ты не жалеешь, Лианна? – спросил Рейгар, словно ожидая, что она, наконец, ответит.
Но девушка молчала, не зная, что должна сказать. Она жалела о том, что подвела отца, жалела, что ввязала его в это, оставила одного разбираться со всем. Иногда ей казалось, что она слышит, как он тяжело вздыхает, и сердце её сжималось. Вот, что занимало сейчас всю её голову.
Спустя несколько дней Лианне стало совсем худо, хоть она и не подавала вида. Несколько раз её рвало, а боль внизу живота становилась лишь хуже. Ей начинало казаться, что тело отражает состояние её души. Девушке внутри было также худо, как и снаружи. В одну из ночей она проснулась в холодном поту и ощутила между бёдер что-то вязкое и холодное. Приподняв юбку платья, прямо в котором Лианна накануне и уснула, она увидела кровавое пятно и чуть не завопила. Прижав ладони к губам, она пыталась успокоиться, но никак не могла.
— Тихо, тихо, Лианна, — голос Рейгара прозвучал, казалось, в её голове. – Всего лишь лунная кровь, тише.
Но у девушки язык не повернулся произнести, что это была вовсе не она. Мейстер всегда восхвалял Лианнин цикл за то, что по нему можно сверять ход дней и месяцев. Хотя Лианна и не любила обсуждать эти дела со стариком, но у мейстера Лювина можно было получить ответы на некоторые вопросы. Тогда это её подкупало.
В той таверне, где они тогда ночевали, им пришлось задержаться ещё на ночь. Лианна помнила, как стирала платье, стоя голой посреди комнаты. Рейгар накинул тогда на неё грубое одеяло, чтобы она не замёрзла, но девушка холода совершенно не чувствовала. Зато иногда она чувствовала, как по внутренней стороне бедра сбегала кровь, и её руки начинали трястись с новой силой. По всему телу была слабость, но на вопросы Рейгара Лианна всегда неизменно отвечала, что всё хорошо.
Затем у неё пропал аппетит. Любая еда вызывала у неё отвращение вплоть до рвотного рефлекса. Но Рейгар частенько заставлял её есть через силу. Он пытался развеселить Лианну рассказами о Дорне, куда они держали путь. Она рассказывал ей об одинокой башне на самом краю Дорна, говорил, что в Башне Радости они будут в безопасности.
Потом девушке стало лучше так же резко, как до этого стало худо. Хоть Лианна и не признавалась в проблемах со здоровьем, принц понимал это без слов, и им приходилось продвигаться медленнее. Иногда девушке даже казалось, что он знает что-то, о чём она сама не ведает. Но это прошло, и как только принц увидел, что Лианна начала приходить в норму, они вновь прибавили шагу.
Дорога была такой долгой и такой утомительной. Такой пугающей, полной страхов, скрывающихся во тьме, которая каждую ночь окутывала их. Спустя ещё несколько дней к ним присоединились трое из Королевской Гвардии. Рейгар представил Лианне каждого, но она и без того знала их, сталкиваясь с ними до побега. Дорога стала гораздо спокойнее, когда Лианна и Рейгар встретились с ними. Девушка не задавалась вопросом, откуда они взялись на её пути. Сейчас ей было всё равно. Главное, что сразу стало легче. Ведь одно дело пробираться через дебри вдвоём, даже если с Лианной был сам Принц Дракон. А совсем другое дело — в сопровождении доблестных рыцарей, одним из которых был сир Эртур Дейн. Он был младшим из всей компании гвардейцев, погодкой принца. Его Лианна знала очень хорошо, как и все в Вестеросе. Он был искуснейшим фехтовальщиком во всём свете, пожалуй. Но даже до Королевской Гвардии он не слыл особым любителем турниров. Эртур был слегка смуглым, черноволосым и кареглазым высоким мужчиной. Он был немногословен. Самым старшим был Герольд Хайтауэр – великан, лорд-командующий Королевской Гвардии. Именно его присутствие здесь Лианну немного озадачило и на время вытянуло её из бездумного состояния полной отрешённости. Третьим был Освелл Уэнт, которого Лианна встречала на Харренхолльском турнире, и чья сестра владела замком Харренхолл. Все трое сменили белые доспехи на простые кольчужные рубашки, спрятанные под потёртыми камзолами и плащами. Теперь в этих троих сложно было узнать гвардейцев Королевской Гвардии. Рейгар тоже не отставал и окрасил волосы в грязно-чёрный цвет угольной пылью, разведённой в воде. Теперь беглецы ничем не выделялись и не привлекали лишнего внимания. Первое время передвигались они в основном ночью, а днём старались поспать по возможности. Но чем большее расстояние разделяло их с Винтерфеллом, тем чаще они стали останавливаться в тавернах на ночлег: Лианна приезжала туда с сиром Хайтауэром или сиром Уэнтом. Рейгар всегда приезжал позже в компании Дейна. И они делали вид, что друг друга не знают. Принц посчитал, что большой кучей они лишь будут больше привлекать внимание.
Лианне понадобилось время, чтобы привыкнуть к такой компании. Её теперь окружало четверо мужчин. И если с Рейгаром она уже худо-бедно чувствовала себя свободно, то появление гвардейцев вновь заставило её замкнуться, хотя она и почувствовала облегчение, когда их компания пополнилась. Гвардейцы были с Лианной учтивы, но не разговорчивы. Единственный, кто хоть улыбался девушке, был сир Эртур. Но он, казалось, улыбался всем, кого встречал на своём пути, и по его улыбки сложно было угадать его истинные чувства. Однажды вечером выказав своё опасение, что она не нравится их спутникам, Лианна получила от Рейгара вполне вразумительный ответ. По его мнению гвардейцы вовсе не питали к Лианне неприязни, им тоже нужно было время, чтобы переориентироваться со службы, которую они несли в Королевской Гавани, на немного иную службу. А что касалось сира Дейна, принц с уверенностью заявил, что не нравься бы ему Лианна, она бы ни в жизни его улыбки не увидела. Почему-то девушка Рейгару верила и постепенно стала чувствовать себя не такой зажатой. Да и гвардейцы, казалось, отвечали ей взаимностью. В конце концов, они даже стали участвовать в разговорах. Со временем Лианна стала понимать, что на самом деле проблема была вовсе не в ней, а в Рейгаре. Она сама давно перестала воспринимать его, как принца. Пожалуй, она даже никогда его так не воспринимала, настолько близко они соприкоснулись с самого начала. Не только в физическом смысле, но и в духовном. Но эти трое, за исключением сира Дейна, который мог временами позволить себе некую фамильярность с Рейгаром, они служили Рейгару-кронпринцу. Для них было привычным молчаливое послушание и чувство долга. Однако теперь многое изменилось. Эртур Дейн был тут в качестве друга, но не слуги. Как ни странно, позже из разговоров Лианна узнала, что сир Хайтауэр и сир Уэнт покинули Королевскую Гавань по той же причине. Герольд ей тогда сказал, что если бы Эртур сказал не только им о том, что Рейгар может попасть в беду, но всем гвардейцами, они бы все без промедления последовали бы за ним.
«Все, кроме сира Мартелла», — подумала тогда Лианна, вспоминая его холодный, презрительный взгляд.
