— Так может он и не воссядет на трон в конце? Если победит.

— Для начала нужно победить. Что думать об этом сейчас? Война пока только объявлена. Никаких непоправимых действий Роберт Баратеон ещё не предпринял. Возможно, всё ещё обойдётся.

— Не думаю, что отец согласится с вами.

— Я это не для вашего отца говорю, а для вас. Важно, чтобы вы понимали, что любую войну можно остановить.

— Предыдущее оправдание мне понравилось больше, — улыбнулся Рейгар, однако он вовсе не выглядел радостным.

— Это вовсе не оправдание, — воскликнул гвардеец, когда они вновь двинулись по коридору. – Разве не за этим вы вернулись? Чтобы остановить всё?

— За этим, — неохотно согласился принц, — но мой отец уже явно дал мне понять, что я в данной ситуации бессилен.

— Никто не может знать наверняка. Вы ведь любите её, не так ли? Так разве всё это не стоит того?

— Вы всегда умели задать нужные вопросы, сир Селми, — Рейгар положил руку гвардейцу на плечо. – Конечно, это того стоит. Но я в жизни не мог подумать, что любовь может принести столько бед.

— Любовь всегда была благодатной почвой для рассуждений. Но я вряд ли что-то могу сказать вам по этому поводу.

— Это не важно, спасибо в любом случае. Я рад, что встретил вас.

— Это я рад, что встретил вас, — горячо возразил Селми. – Вам стоит отдохнуть с дороги, а мне стоит вернуться на свой пост. Караул никто не отменял. Джон наверняка уже поминает меня, на чём свет стоит. Увидимся уже на утро. Спокойной вам ночи, милорд.

Гвардеец откланялся и оставил Рейгара одного у дверей в его покои, до которой они дошли во время разговора. Принц проводил сира Барристана взглядом, прежде чем войти внутрь. Гвардеец определённо был о нём слишком хорошего мнения. Он, пожалуй, единственный, кто не винил Рейгара во всех грехах земных.

Наконец-то, принц остался совершенно один. В покоях стояла глухая тишина, воздух был спёртым, и ни одна свеча не горела. Никто не ожидал возвращения Рейгара. И он стоял один в тёмных душных покоях, пытаясь вспомнить, когда эта комната стала для него такой чужой. Первым делом принц раздвинул шторы на окнах и открыл рамы настежь. Волны свежего воздуха сразу же заполнили собой всё, давая Рейгару вдохнуть полной грудью. Здесь было не так жарко, как в Дорне. И это заставляло принца лишний раз вспомнить о Лианне и друзьях, покинутых им в Башне Радости. Не то, чтобы он о них забывал, но сейчас эти воспоминания воспринимались особенно остро. Нет, Рейгар не раскис. Эти воспоминания придавали ему сил для решения проблем. Ведь чем быстрее он со всем разберётся, тем скорее вернётся к ним. К Лианне. И принц отказывался допускать даже мысли о том, что он может к ней не вернуться. Как он отказывался думать и о том, как скажет Лианне правду о её семье. О последнем можно будет подумать позже. После того как все вопросы в столице будут решены.

Рейгар взял стул у стола, развернул его к окну и сел, отдаваясь целиком окружавшей его тьме. Было тихо, только слегка шуршали тяжёлые шторы. Было уже, наверное, начало пятого. Совсем скоро начнёт подниматься солнце. Но это было не важно. Принц больше не хотел спать, усталость отступила. И он отчётливо ощутил, что с каждой секундой он всё больше превращается вновь в того Рейгара, которым он был до встречи с Лианной, – Рейгара из Королевской Гавани.

Когда лучи солнца залили покои целиком, а с улицы начали доноситься шумы просыпающегося замка, Рейгар встал и твёрдым шагом вышел прочь. Словно он никуда и не уезжал. Пришло время со всем разобраться, больше он не имел права сбегать.

В этот же день спустя несколько часов Рейгар что есть силы хлопнул дверью. Ярость захлестнула его новой волной: как выяснилось теперь, его глупец отец не пытался вообще ничего сделать. Он создал, как он думал, из Красного замка неприступную крепость, окружив себя солдатами, не отпуская от себя своей Королевской Гвардии. Но никаких действительно нужных приготовлений к войне от него не последовало. Эйрису Таргариену было важно создать безопасный кокон вокруг себя, а остальные Королевства его мало волновали. Казалось, король не воспринимает угрозы Баратеона всерьёз, а тот тем временем спокойно собирался с силами. Почти всё утро потребовалось Рейгару, чтобы убедить отца в том, что им тоже просто необходимо собрать армию. И чем быстрее, тем лучше, потому что каждый потерянный день может стоить им одного знаменосца, а то и двух-трёх. Эйрис визжал, как резанная свинья, и не желал позволять сыну взять в руки бразды правления целой армией. Его навязчивая идея о том, что Рейгар только лишь и мечтает заполучить трон, так и не оставила его. Но после многочасовых уговоров, которые почти полностью прошли на повышенных тонах и с огромным разнообразием оскорблений со стороны короля, принц достиг, наконец, желаемого результата: Эйрис таки признал очевидное. Да, нужно созывать знамёна и собирать армию, чтобы не дать Баратеону взять верх. Что бы не говорил сир Барристан, война не просто объявлена, Баратеон уже начал наступление, пусть ещё и не в полную мощь. Те, кто встал на его сторону, уже позволили себе некоторые вольности, и несколько замков в Королевских землях подверглись их нападкам. Для Рейгара это уже не была война за отстаивание чести. Для Рейгара это была реальная угроза его семье и его государству, даже если он и лишится трона, как грозился частенько Эйрис. Это сейчас было не важно. Его престарелый отец со своим не проходящим маразмом больше не мог обеспечить Королевству безопасности. Значит, это должен был сделать он, Рейгар Таргариен, прежде чем он покинет Вестерос навегда.

Экстренный совет должен был собраться уже через минут десять. Но Рейгар всё ещё не мог обуздать ярость, охватившую его, пока он столько часов кряду бился со своим отцов в словесной перепалке. И пусть он вышел из неё победителем, твердолобость и ограниченность отца на пару с его безумием заставляли Рейгара злиться каждый раз, когда он вновь вспоминал об этом. Рейгар долго стоял у окна, шумно вдыхая и выдыхая, словно пытаясь с воздухом избавиться от злости.

С дверным скрипом в зале появился лорд Варис. Рейгар повернулся к нему и приветственно кивнул.

— Ваше Высочество, — толстяк тоже склонил голову.

— Вы как всегда первый, лорд Варис, — без тени удивления констатировал Рейгар, отходя к столу, стоящему посреди покоев.

— Репутация обязывает. Я всегда и везде первый, новости узнаю первый и приношу их тоже первый, мой принц. Если бы я опаздывал, это не сослужило бы мне доброй службы, — мастер над шептунами загадочно улыбнулся.

— Что ж, тогда могу вас только похвалить с тем, что вы так искусно держите марку, — обмен любезностями затянулся, и Рейгар решил воспользоваться моментом: — Я ещё не поблагодарил вас утром за оказанную поддержку. Вы выручили меня.

— Ой, не стоит, — Варис рассмеялся, как показалось принцу, вполне добродушно. – Истинная любовь – это очень трогательно, а главное теперь это такая редкость. Кто бы отказался помочь в таком деле?

Однако, Рейгару всё равно казалось, что кроме добрых порывов души что-то ещё двигало мастером над шептунами. Уж наверняка из побега кронпринца тоже можно было извлечь какую-то выгоду. Рейгар сел во главе стола. По соседству с высоким стулом, который должен был занять его отец. Эйрис не собирался собирать армию лично, но позволять Рейгару заниматься этим в одиночку он тоже был не намерен.

Вслед за Варисом пришёл Барристан Селми. Он довольно-таки сухо поприветствовал Вариса и сел по правую руку от Рейгара. В комнате повисла тишина, но это было ненадолго.

Как только в покои вошёл Эйрис, всё сразу же стало с ног на голову. Он был отнюдь не тихим человеком.

— И где это все, а? – воскликнул он, завидев, что из всех созванных пришли пока только двое, не считая его сына.

— Это просто ты пришёл раньше обычного, — холодно отозвался Рейгар, он откинулся на спинку стула и вертел в руках кусочек бумаги, старательно скручивая его в тоненькую трубочку.

Он даже не поднял взгляда на отца, когда заговорил с ним. На сегодня он уже нагляделся вдоволь.