— Отец нашел себе другую — меня обрек на жизнь лихую… — и тут же подняла голову. — О, а Джейн легка на помине.

Джейн Вэнс быстро вошла в комнату, нервно оглянулась и, заметив Альбуса, подозвала его жестом.

— Выходи скорее. Тебя ждет ваш сумасшедший.

Альбус отбросил книжку и вышел, едва различив бормотание Нэнси:

— Ни днем, ни ночью нет покоя: мой брат преследует меня…

Лэм ждал у входа; его косящие глаза блестели, щеки разрумянились, будто он долго бежал по холоду. Едва завидев Альбуса, Лэмми кинулся ему на шею.

— Клеменси нашлась!

Тот невольно отступил на шаг, даже оперся о стену.

— То есть… Погоди… Она жива?

— Конечно! — Лэм энергично закивал. — Мы сегодня с Айли и Саидом пошли в Хогсмид на почту — ну, знаешь, мать ей пишет туда. И вот, миссис Хитченс написала, что побывала у Йорков и увидела там Клеменси. Она, бедная, правда, сильно больна, но ей уже лучше, она даже написала несколько строк. Записка от Клеменси приложена к письму миссис Хитченс. Мы все собираемся в нашей башне, будем читать, меня вот Айли за тобой послала.

Альбус припустил бегом, волоча Лэма за руку.

В гостиной Рейвенкло он в самом деле нашел всех: Айлу, Викки, Саида, Элфи, Горация — и даже Финеас Блэк, бледный от волнения, был там же. Глядя на радостные лица друзей, Альбус мысленно поблагодарил Камиллу за совет — все вышло, как она и говорила. Клеменси спаслась каким-то неведомым чудом, и огорчать никого не понадобилось.

Улыбнувшись вошедшим, Айла, похорошевшая за эту пару часов, оглянулась, нет ли вокруг посторонних, наложила заглушающие и принялась медленно читать:

— Дорогие мои друзья! Очень прошу вас не волноваться за меня ни минуты. Не скажу, что со мной вовсе все хорошо — меня лишили палочки, исключили из Хогвартса, и я немного больна — но все же поводов для серьезного беспокойства нет. Однако меня удивил визит миссис Хитченс. Стало быть, вы не знаете, где и почему не пишу? Разве Нэнси ничего вам не рассказывала? Мечтаю вас увидеть, хотя не знаю, когда это будет возможно. Успокойте Ф., пожалуйста, и не волнуйтесь сами. Ваша Клеменси Йорк.

Финеас закрыл лицо руками, плечи его затряслись. Айла обняла брата. Лэм, сверкая глазами, твердил:

— Я же говорил! Я же говорил!

Элфиас на радостях пожал руку Горацию, Саид — Альбусу, и только Викки сидела, призадумавшись.

— Нэнси? — медленно спросила она. — Кажется, у нас на потоке только одна Нэнси, правда?

— И живет она как раз в Лондоне, — подхватил Гораций. — Что подтверждает мою догадку. Клеменси лишили палочки и выкинули куда-нибудь в Уайтчепел, где и обретается мисс Стюарт. Видимо, Клеменси повезло с ней встретиться, и та — что для меня неожиданно — помогла ей выбраться.

— А нам ничего не сказала, — процедила Викки сквозь зубы. Гораций пожал плечами, а Элфиас спешно отвлек Викки вопросом, где им достать для Клеменси новую палочку и как ей теперь продолжать образование. Альбус, незаметно вытерев лоб, вышел из гостиной Рейвенкло. Ему нужно было кое-что прояснить.

Нэнси, кажется, и не покидала гостиной Гриффиндора. Теперь она сидела за столом, рассеянно марая бумагу — пыталась научиться рисовать. Альбус, оглядевшись по сторонам — ему совсем не хотелось, чтобы разговор слышали Джейн, Дональд или кто-то из Уизли, — молча отодвинул от нее листок.

— Эй, отдай! — Нэнси возмущенно привстала.

— Почему ты не призналась нам, что видела Клеменси? — Альбус жестко взял ее за подбородок, машинально нырнув в воспоминания. Вскоре, едва он отбросил шелуху последних дней, ему представились другие картинки: зимний вечер, узкая, кривая, грязная улочка — то, что было видно Нэнси из окна единственной комнаты в их квартирке. Кровать, где спят все пятеро детей, в том числе старший брат Нэнси и она сама; вместо одеяла — засаленное тряпье. Жуткий закопченный чайник кипит в камине; в дверь стучат. Нэнси, огрызнувшись в ответ возящейся у очага измотанной женщине в замызганном фартуке, идет открывать. А на пороге — кашляющая, трясущаяся в ознобе Клеменси.

Потом она же сидит на грубой табуретке, а Нэнси, чуть раскачиваясь, ходит вокруг. Женщина в фартуке и парень с худым длинным лицом, сидя в отдалении, смотрят неодобрительно, но молчат.

— В общем, так, — выплевывает Нэнси. — Жрать нечего. У самих на ужин по куску хлеба. Вот перечного зелья я тебе дам — мне не надо, чтобы ты тут больная валялась, своей заразы полно. Ляжешь с нами со всеми, уберемся. Заодно и теплее будет. Накроемся твоей накидкой ради такого случая, она уж почище нашего одеяла будет.

Клеменси с трудом кивает. Следующее воспоминание — Нэнси вдет бледную, вялую Клеменси через толпу по каким-то закопченным улицам. Наконец останавливается.

— Вокзал направо, за углом. Про платье и деньги не обессудь: сама понимаешь, даром тебя пускай мне совсем ни к чему. Давай, иди. Пирожков лучше не покупай, а то не доедешь до дома. Продавщицы все тифозные, хоть и не болеют.

Клеменси, пошатываясь, идет вперед. Потом Нэнси, уже у себя дома, пересчитывает галеоны — к ее досаде, их всего четыре — и примеряет голубое платье в мелкую оборку (лучшее платье Клеменси, насколько помнил Альбус). Оно оказывается узко в груди, и Нэнси, недолго думая, распарывает его…

Альбус вынырнул. Девочка, растирая висок, наблюдала за ним, и ее лицо не выражало ничего, кроме любопытства. Он невольно вздрогнул.

— Я все знаю, — медленно проговорил Альбус. — Про галеоны, про платье, даже про то, как вы устраивались на ночь. Один только вопрос: почему ты нам ничего не рассказала?

Нэнси поиграла карандашом.

— Да так… Приятно было посмотреть, как все вы мечетесь. Как ты мечешься.

— Почему? — не понял Альбус. — За что ты на меня злишься?

— За что? — протянула Нэнси, ожесточенно вертя карандаш. — Ну, допустим, я влюблена в тебя, а ты не обращаешь на меня внимания. Логично мне мечтать, чтобы ты помучился, правда?

— Влюблена? — опешил Альбус. — Правда, что ли?

Прежде чем он решил, что с этим делать, Нэнси рассмеялась.

— Конечно, нет, Дамби. Ты не в моем вкусе. Мне не по нутру те, кто предпочитает слизеринок. Потому я и молчала — чтобы тебя наказать.

— Что ты за человек… — вздохнул Альбус, вставая.

— Обычный человек, Дамби. Обычный. Хотя, где тебе понять…

http://www.youtube.com/watch?v=SGpbnZAlVVA

========== Глава 46. Дуэли и сонеты ==========

Альбус, сидя в углу, оглядывал собравшихся. Лица у людей, столпившихся под дощатым потолком домишки где-то между задворками Косого и Лютного переулков, были довольно разнообразны: юные и немолодые, холеные и покрытые шрамами, горящие нетерпением и мрачно-спокойные. Но кое-что объединяло их: предвкушение опасной, а может, и кровавой забавы, которая вот-вот начнется.

«Кто же из них — мой соперник?» — гадал Альбус, вглядываясь пристальнее. Может, вот этот мальчишка чуть постарше него самого — бледный, волнующийся, явно тоже попавший сюда впервые? Об такого даже жаль пачкать руки. Или вон тот — светловолосый, с пустыми бесцветными глазами и жестоким ртом? Опытный, кажется, боец, и точно беспощадный. Но пощада Альбусу и не нужна — ему нужна победа.

Собственно, он давно мечтал побывать на турнире, а сейчас прибавилась и нужда. Во-первых, мать пожаловалась Аберфорту, что у нее почти совсем не осталось денег — зелья у нее редко кто заказывал. Во-вторых, профессор Кей, которому ребята рассказали о случившемся с Клеменси, сказал, что будет заниматься с ней, чтобы в дальнейшем она могла сдать СОВ и ЖАБА экстерном — в конце концов, колдовать ее не лишали права. Однако ей нужна была новая палочка. Ну и наконец, очень хотелось сводить куда-нибудь Камиллу, устроить ей настоящий праздник — от всей души. Итак, Альбус аппарировал в Косой переулок, добрался до Лютного, наудачу пошел за двумя субъектами подозрительной наружности — и оказалось, они шли именно в подпольный дуэльный клуб. Один, худосочный, с крысиным хвостиком грязных волос, шмыгнул куда-то в сторону, но другой — тот самый нервный мальчишка — сел на скамейку, где ждали начала турнира бойцы. Альбус подсел туда же, на всякий случай скрыв лицо под маской. Некоторые из присутствующих также были в масках, так что на него никто не обратил внимания. Палочку он решил использовать краденую — на всякий случай, мало ли, чем окончится бой.