- Я наведу справки, Адам, обещаю, - сказал он, и Адаму пришлось удовлетвориться этим обещанием, потому что внезапно дверь гостиной распахнулась, и в коридор шагнул Джон Поуп собственной персоной.

Командующий остановился, увидев ожидающих кавалерийских офицеров.

- Вы ведь Гэллоуэй?

- Да, сэр.

- Из Манассаса, я прав?

- Да, сэр, - признал Гэллоуэй.

Поуп щелкнул пальцами.

- Вы-то мне и нужны! Вы отведете своих ребят домой, Гэлллоуэй. Там Джексон. Один из наших видел мерзавца собственной персоной и сбежал оттуда, чтобы рассказать нам. Сомнений нет, Джексон в Манассасе, и знаете ли вы, что это означает? Это значит, что мы загнали его в котел! Понимаете? - генерал внезапно преисполнился торжества. Возможно, он с неохотой принял то, что сражение будет в Манассасе, а не через Раппаханнок, но несколько часов размышлений убедили его в преимуществах, которые предоставляет ему глупый вызов Джексона.

- Чертов идиот обогнул половину нашей армии, чтобы загнать себя в тупик в Манассасе, и завтра мы его прихлопнем! Бог ты мой, Джеб Стюарт, может, и сделал из Джорджа Бринтона из армии Макклелана дурака, устроив на него налет с тыла, но Каменной стене Джексону не удастся обойти с тыла Джона Поупа! Нет, сэр! Так что, Гэллоуэй... - Поуп ткнул пальцем в майора, - берите своих ребят на север и разузнайте, где находится этот негодяй, а потом доложите мне. Сегодня вечером выступаем в Бристоу. Если хотите погрузить лошадей в наш поезд, то поспешите! - командующий шагнул на улицу в сопровождении мельтешащих адъютантов, прижимающих к себе багаж и карты.

- А где же Ли? - тихо спросил Гэллоуэй, но никто не ответил, возможно, потому, что никто его не расслышал или, может, никто не счел этот вопрос важным. Сейчас имело значение только то, что Каменная стена загнал себя в ловушку, а Джон Поуп вот-вот его уничтожит раз и навсегда.

- Мы загнали идиота в котел! - бахвалился Поуп, повернув в сторону поезда, который, как он полагал, унесет его на север, к победе. - Прямо в котел!

Люцифер вернулся. Вернулся с саквояжем, который оставил на складе офицер-северянин и где теперь лежали все новые пожитки Старбака.

- Все чертовы шмотки, которые вам требовались, - гордо объявил Люцифер, - и даже серебряная щетка для волос. Видали? Будете выглядеть как следует. И я достал вам сигары. Хорошие, - Люцифер также расстался со своей кричащей одеждой, сменив ее на панталоны кавалерии северян, серый китель, кожаный ремень и кобуру на застежке, но каким-то образом его естественная элегантность пропитала даже эту скучную военную форму шиком.

- В этой кобуре что-нибудь есть? - спросил Старбак.

- Обеспечил себя кухонными принадлежностями, - ответил Люфифер, - сделанными мистером Кольтом в Хартфорде, штат Коннектикут.

- В смысле, у тебя есть пистолет, - бесстрастно констатировал Старбак.

- Это не пистолет, - возразил Люцифер. - Это приспособление для того, чтобы убивать пищу, если вы хотите, чтобы я ее для вас готовил, а если у меня не будет этого приспособления, то я не смогу достать мяса, а раз не смогу достать, то и приготовить не смогу, а вы не сможете съесть мясо, которое я не смогу приготовить, и будете голодать, а я буду так голоден, что даже не найду сил вас похоронить.

Старбак вздохнул.

- Если тебя поймают с оружием, Люцифер, то спустят с тебя шкуру.

- Если я добыл себе кухонную утварь Кольта, майор, то не родился еще тот вонючий сукин сын, который мог бы спустить с меня шкуру.

Старбак сдался. Он послал мальчишку найти еды, но предупредил, чтобы тот был в любую минуту готов отправляться. День угасал, сумерки слабо освещались мириадами костров, горящих среди повозок и вагонов, и Старбак ожидал неизбежного приказа отступить подальше от яростных клубов дыма, поднимавшихся ввысь, словно столбы, которые служили маяками, привлекающими любого северянина в радиусе двадцати миль. Хотя армия мятежников находилась не в том состоянии, чтобы двигаться - некоторые солдаты храпели в алкогольном забытьи, другие, обожравшись обильной едой, спали в неведении об отрядах поджигателей, которые переходили от склада к складу, сжигая то, что нельзя было унести.

В последних лучах солнца Старбак побрился, воспользовавшись новым зеркалом и бритвой, которые притащил Люцифер, потом угостился маринованными устрицами и свежим хлебом с маслом. Настала тьма, но приказы так и не прибыли. Старбак полагал, что Джексон решил рискнуть и провести ночь на захваченной и сожженной станции, и потому соорудил себе постель из стопки новеньких шинелей северян, но мягкость этого импровизированного матраса сбивала с толку, и он скатился со стопки шинелей на привычную землю и там глубоко заснул.

И проснулся в аду.

Открыв глаза, он увидел, как небо озарилось красными огнями, и услышал, как ночь наполнилась раскатами чудовищного грохота. Он вскочил и потянулся за винтовкой, вокруг него от той же ужасающей какофонии просыпались солдаты Легиона. С неба рухнул горящий предмет, упав на землю рядом со Старбаком.

- Что происходит, черт побери? - спросил Старбак, не обращаясь ни к кому конкретно.

А потом он понял, что уничтожен весь запас боеприпасов северян. Вагон за вагоном с патронами, капсюлями, снарядами и порохом для пушек вспыхивал, как свечка. По станции гремели взрывы, каждый взметал яркие пульсирующие огни высоко в небо. Чудовищное пламя бушевало на сотни футов в высоту, а шипящие снаряды выбрасывали клубы дыма.

- О Господи, - сказал кто-то после одного особо резкого и яркого взрыва, - опусти меня обратно. Эта фраза, распространившись по всей армии Джексона, немедленно вызвала взрыв хохота.

- Майор Старбак! Майор Старбак! - разыскивал его среди испуганных солдат капитан Прайор, теперь адъютант Свинерда.

- Я здесь!

- Мы выступаем.

- Который час?

- Полночь, сэр. Чуть больше.

Старбак позвал старшину Толливера. Склад наполнился разорвавшейся в пламени шрапнелью, и ночь моментально стала ярко-красной, как глубины преисподней. Взрыв сопровождался соблазнительным запахом, поскольку огонь охватил бочки с копченым беконом, который теперь поджарился. Мимо группы потных демонов, разрушающих последние паровозы на станции, набивая их топки порохом, а трубы конденсатора - пулями, проскакала во весь опор напуганная лошадь.

- Готовы? - прокричал полковник Свинерд. Он был уже в седле, в глазах его мерина отражались ночные пожары, словно он был каким-то мистическим животным. - Вперед!

Они пошли на север, слепо ведя бригаду вперед и оставив за спиной наполненную красным кошмаром преисподнюю. Взрыв за взрывом прокатывался над горячей станцией, а пламя взметнулось еще выше в темноту. Север проделал серьезную работу, чтобы собрать все припасы, необходимые для покорения Юга, и теперь эта работа испарилась в огне, дыму и пепле.

Люди Старбака изможденно ковыляли вперед, согнувшись под тяжестью награбленного и едва отдохнув после всего нескольких часов сна, которые им удалось урвать в конце дня. Кое-какое самое тяжелое добро быстро бросили, и оно присоединилось к другим трофеям, уже выброшенным усталыми солдатами. В мерцающем неестественном свете Старбак заметил оставленный у дороги барабан, потом две сабли с выгравированными позолоченными эфесами, пару почтовых весов и отличное седло. Там были штабеля провизии, свечи, шинели - все те сокровища, о которых можно было только мечтать, забрали, а потом бросили, когда мышцы солдат снова заныли.

Никто не знал, куда они направляются или зачем. Они продвигались медленно, и пошли даже еще медленней, когда обнаружили, что колонна находится не на той дороге, и пришлось поднять с постелей местных жителей, которые направили тяжело нагруженных солдат через поля в сторону темнеющего леса. Артбатарея хлестала лошадей до крови, протаскивая тяжелую пушку через спутанные живые изгороди и по полям колосящейся пшеницы.

Лейтенант Коффмэн, по-прежнему завернувшись в прекрасный плащ, оказался рядом со Старбаком.

- Я разузнал, что вы хотели, сэр, - сказал он.