Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Что тебя так задержало, сестра Никки? Его превосходительство просто вне себя, да-да, и все из-за тебя! Где ты пропадала?

— У меня… было одно дело, которое необходимо закончить.

Старушке приходилось семенить, чтобы поспевать за Никки.

— Ну да, дело! Будь моя воля, я бы отправила тебя драить горшки за то, что тебя не было в пределах досягаемости, когда ты нужна!

Сестра Лидмила была дряхлой и забывчивой, и временами переставала понимать, что она уже не во Дворце Пророков. Джегань держал ее, чтобы встречать людей или показывать дорогу. Если она забывала путь, сноходец всегда мог в случае необходимости ее поправить. Он развлекался, используя уважаемую сестру Света — колдунью, владеющую самыми сложными и могучими заклинаниями — в качестве девочки на побегушках. Оказавшись вне Дворца Пророков с замедляющим старение заклятием, сестра Лидмила стремительно начала приближаться к могиле. Как и все сестры.

Сгорбленная старушка, размахивая руками, тянула Никки за собой, ведя по большим залам, вверх по лестницам, вниз по коридорам. Наконец она остановилась перед украшенной золотом дверью и потеребила кольцо в губе, переводя дыхание. Мрачные солдаты, патрулировавшие коридор, одарили Никки взглядами — черными, как ее платье. Она узнала императорских гвардейцев.

— Здесь. — Сестра Лидмила покосилась на Никки. — Его превосходительство в своих покоях. Поспеши. Иди. Ну иди же! — Она взмахнула руками, будто пыталась взнуздать лошадь. — Ступай.

Прежде чем войти, Никки повернулась к старухе:

— Сестра Лидмила, ты как-то сказала мне, что я лучше всех подхожу для того, чтобы перенять у тебя кое-какие знания.

Лицо сестры Лидмилы озарилось лукавой улыбкой.

— А! Наконец-то тебя заинтересовала более сложная магия, сестра Никки?

Никки еще никогда не проявляла интереса к тому, чему так хотела научить ее сестра Лидмила. Магия — эгоистичный дар. Никки выучила то, что было необходимо, но никогда не пыталась идти дальше.

— Да, честно говоря, мне думается, я наконец созрела.

— Я всегда твердила аббатисе, что ты единственная, кто обладает достаточной силой, чтобы овладеть теми же заклинаниями, что и я. — Старушка наклонилась поближе. — Опасными заклинаниями, смею заметить.

— Их следует передать, пока ты еще в состоянии это сделать.

Сестра Лидмила удовлетворенно кивнула.

— Полагаю, ты уже достаточно взрослая. Я могла бы тебе показать. Когда?

— Я приду к тебе… завтра. — Никки покосилась на дверь. — Сомневаюсь, что сегодня смогу прийти на урок.

— Значит, завтра.

— Если я… приду к тебе завтра, то очень захочу научиться. В особенности мне хотелось бы научиться творить материнское заклятие.

Судя по тому, что знала Никки, заклятие под странным названием «материнское» было именно тем, что ей нужно. У него было еще одно преимущество: однажды наложенное, снятию оно не подлежало.

Сестра Лидмила приосанилась и снова коснулась пальцем нижней губы. На лице появилось озабоченное выражение.

— Так-так. Это, значит? Ну что ж, да, я могу тебя ему обучить. У тебя есть способности. Мало у кого они есть. Я не доверила бы подобное заклятие никому, кроме тебя. Оно требует колоссальной волшебной силы. У тебя сила есть. Если ты понимаешь, на что идешь, и готова добровольно заплатить цену заклятия, я тебя научу.

Никки кивнула.

— Значит, как только смогу, я приду.

Старушка зашаркала по коридору в глубокой задумчивости, уже размышляя о предстоящем уроке, Никки не знала, доживет ли она до этого урока.

Проследив, как старая сестра исчезает за углом, Никки вступила в тихую комнату, освещенную мириадами свечей и ламп. Высокие потолки были расписаны узорами в форме листьев и колосков. На полумягкие ковры, желтые, оранжевые и красные, словно осенний лес; кушетки и кресла обиты коричневым плюшем. Высокие окна плотно завешаны тяжелыми драпировками.

Две сидевшие на кушетке сестры мгновенно вскочили.

— Сестра Никки! — буквально завопила одна.

Другая помчалась к двойным дверям в противоположном конце комнаты и без стука приоткрыла одну, явно выполняя указания. Просунув голову внутрь, она что-то тихо проговорила. Сестра отскочила, когда из комнаты донесся рев Джеганя:

— Вон! Все вон! Чтоб духу не было!

Две сестры помоложе, личные помощницы императора, пулей вылетели из помещения. Никки пришлось отойти в сторонку, чтобы колдуньи не сбили ее с ног. Не замеченный Никки юноша бросился за ними. Никто даже не глянул на нее. Первый урок, который усваивали рабы Джеганя: если император приказывает что-то сделать, делать это нужно немедленно. Ничто так не выводило его из себя, как медлительность.

Из дверей во внутренние покои вылетела незнакомая Никки женщина — молодая, красивая, темноволосая, темноглазая. Наверняка пленница, захваченная по дороге, очередная игрушка Джеганя. Глаза женщины говорили о том, что ее мир рухнул.

Такова неизбежная цена установления в мире нового порядка. В характере великих вождей всегда есть недостатки, которые сами они, впрочем, считают лишь пустяками. Огромное благо, которое Джегань несет страдающим человеческим массам, намного перевешивает его мелкие пороки, например любовь к наслаждениям и разрушениям. Никки частенько была объектом его пороков, но это цена, которую приходится платить за грядущую помощь угнетенным и обездоленным.

Наружная дверь захлопнулась, покои опустели. Остались лишь Никки и император. Никки стояла, высоко подняв голову и свободно опустив руки, наслаждаясь тишиной. Великолепие мало что для нее значило, но тишина и спокойствие были роскошью, которую она научилась ценить, пусть даже это и эгоистично. В палатках вечно стоял шум от толпившихся вокруг войск. Здесь же царила тишина. Она оглядела большую, изящно обставленную переднюю, размышляя, не приобрел ли Джегань вкус к такого рода местам. А может, ему тоже хотелось тишины?

Она повернулась к внутренним покоям. Император сидел там, внутри, поджидая ее. Мускулистая масса кипящего гнева, переходящего в ярость.

Никки направилась прямо к нему.

— Вы хотели меня видеть, ваше превосходительство?

Мясистая ладонь наотмашь ударила ее по лицу. От удара Никки повернулась и рухнула на колени. Джегань за волосы вздернул ее на ноги. Во второй раз, перед тем как рухнуть на пол, она впечаталась в стенку. Боль была чудовищной. Очнувшись, Никки поднялась на ноги и опять встала перед ним. В третий раз она увлекла с собой на пол здоровенный канделябр. Свечи покатились по полу. Занавеска, за которую она ухватилась, порвалась, и большой кусок полотна обрушился на нее сверху, когда Никки и перевернутый ею стол грохнулись на пол. Стекло разлетелось вдребезги. Мелкие предметы с металлическим звоном запрыгали по комнате.

В голове шумело, взор затуманился. Глаза, похоже, заплывали, челюсть болела, как будто ее сломали, а шея не слушалась — наверное, мышцы порвались. Никки распласталась на полу, наслаждаясь волнами боли, купаясь в редком для нее состоянии ощущения чего-либо.

Она видела кровавые полосы на ковре и деревянном полу.

Слышала, как Джегань что-то кричит, но из-за звона в ушах не могла различать слова. Никки приподнялась, опираясь о пол трясущейся рукой, поднесла руку ко рту — пальцы окрасились, кровью. Она блаженствовала в боли. Она так давно ничего не чувствовала, за исключением того краткого мига с Морд-Сит. А теперь просто купалась в ощущениях.

Жестокость Джеганя могла пробиться в наполнявшую Никки пустоту потому, что она знала: она не обязана это выносить. И он тоже знал, что Никки тут по своему выбору, а не по его желанию. И это понимание лишь подстегивало ярость императора и усиливало ее ощущения.

Казалось, гнев его смертоносен. Никки лишь мимоходом отметила, что, скорее всего не выйдет отсюда живой. И скорее всего не выучит заклинания сестры Лидмилы. Она просто ждала того, что уже уготовила ей судьба.

Наконец стены замедлили вращение, и Никки снова поднялась на ноги. Она заставила себя стоять прямо перед темным массивным силуэтом императора. В его бритом черепе отражался свет ламп. Над губами виднелись узенькие полоски усов, в центре подбородка — борода. Золотое кольцо в левой ноздре и протянувшаяся от него к золотой серьге в левом ухе цепочка мерцали в мягком свете ламп. Сегодня лишь массивные перстни украшали его пальцы, а обычный набор многочисленных королевских цепей, которые он носил на шее, отсутствовал. Перстни были мокрыми от ее крови.

33
{"b":"57116","o":1}