До рассвета времени больше чем достаточно.

Смерть ведь конец всему. Ей хотелось еще немного на него посмотреть. Никки никогда не надоедало смотреть на Ричарда.

Когда она это сделает, то больше уже никогда не сможет наблюдать за ним. Он уйдет навсегда. Учитывая тот ущерб, что шимы нанесли обоим мирам и связи между ними, она даже не знала, может ли теперь человеческая душа попасть в мир духов. Она даже не знала, существует ли еще подземный мир и отправится ли душа Ричарда туда или он просто… исчезнет навеки… если он сам и то, что является его душой, просто перестанут существовать.

В своем отупелом состоянии она утратила ощущение времени.

Когда Никки поглядела в окно, которое Ричард установил на заработанные им деньги, она заметила, что небо приобрело окраску синяка недельной давности.

Будучи связанной узами с Кэлен, Никки не могла выполнить задуманное с помощью магии. Как бы ее ни воротило от этого и зная, насколько мерзко это будет, все же придется ей воспользоваться острым ножом.

Никки обвила пальцами деревянную рукоять ножа. Ей хотелось сработать быстро. Она не могла вынести даже мысли, что ему придется мучиться. Он и так достаточно настрадался в жизни, и ей не хотелось, чтобы он умирал в муках.

Он недолго поборется, а потом все кончится.

Ричард резко перекатился на спину, а потом сел. Никки застыла, по-прежнему сидя на стуле. Он протер сонные глаза. Сможет ли она убить его бодрствующим? Сможет ли смотреть ему в глаза, вонзая нож ему в грудь?

Придется.

Так будет лучше.

Ричард зевнул, потянулся и вскочил.

— Никки! Что ты делаешь? Ты что, не ложилась?

— Я… я… Кажется, я заснула сидя.

— А… Ну ладно… Я… вот он. Мне это понадобится.

Он выхватил нож у нее из пальцев.

— Могу я позаимствовать его? Он мне понадобится. Боюсь, что потом мне придется заново заточить его для тебя. Мне будет некогда этим заняться перед уходом. Можешь сделать что-нибудь поесть? Мне некогда. Нужно повидаться с Виктором, прежде чем я приступлю к работе.

Никки пребывала в состоянии полного недоумения. Он вдруг ожил. Даже в предрассветном сумраке было видно, что то самое выражение в его глазах снова вернулось. Он казался… решительным и собранным.

— Да, конечно, — ответила Никки.

— Спасибо, — бросил он через плечо, вылетая из двери.

— Куда ты…

Но он уже испарился. Никки решила, что он, должно быть, пошел на двор за овощами. Но почему ему понадобился для этого большой нож? Никки пребывала в растерянности, но тоже оживилась. Ричард, кажется, снова стал самим собой.

Никки достала несколько яиц, которые сэкономила, сковородку и поспешила на двор к очагу. Там еще с вечера тлели угли, давая немного света. Никки осторожно положила туда немного веточек, затем положила сверху ветки потолще. Затем просто-напросто водрузила на дрова сковороду, не устанавливая подставки. Яйца жарятся быстро.

Дожидаясь, пока сковородка нагреется, она услышала странный скребущий звук. В мерцающем свете очага Ричарда на огороде она не видела. Она представления не имела, куда он подевался или что затеял. Она разбила яйца на сковородку и бросила скорлупки в ведро рядом с очагом. Деревянной ложкой она принялась помешивать яйца.

Никки стояла, используя подол, чтобы держать горячую ручку сковородки, и несказанно изумилась, увидев выходящего из-за очага Ричарда.

— Ричард, что ты делаешь?

— Да там кое-какие кирпичи разболтались. Я просто решил укрепить их перед уходом на работу. Я просто вычистил старый раствор. Потом принесу немного свежего раствора и все доделаю.

Сорвав пучок травы, он перехватил у Никки сковородку. Другой рукой он подбросил нож в воздух, поймал за острие и протянул ей рукояткой вперед. Никки взяла тяжелый нож, весь исцарапанный и зазубренный после того, как им чистили кирпичи. Ричард принялся есть стоя.

— Ты в порядке? — поинтересовалась Никки.

— Угу, — промычал он с полным ртом. — А что?

— Ну, прошлой ночью, — она указала в сторону дома, — ты казался таким… опустошенным.

Он нахмурился.

— Я что, не имею права периодически жалеть себя?

— Ну да, можешь, наверное. Но теперь…

— Утро вечера мудренее.

— И?..

— Это ведь будет мой подарок народу, верно? Я дам народу подарок, который ему нужен.

— О чем это ты?

Ричард взмахнул ложкой.

— Брат Нарев с Нилом сказали, что это будет мой подарок народу, значит, так тому и быть. — Он сунул в рот еще яичницы.

— Значит, ты изваяешь ту статую, что они хотят?

Она еще не успела договорить, а он уже несся вверх по лестнице.

— Мне нужно захватить макет и бежать на работу.

Никки поспешила за ним. Он на ходу дожевывал яичницу. В комнате, доев яичницу, он уставился на стоявший на столе макет. Никки ничего не могла понять — он улыбался. Положив сковородку на стол, он схватил макет.

— Скорее всего я вернусь поздно. Нужно начинать отрабатывать наложенную Орденом епитимью, если смогу. Возможно, мне придется работать всю ночь.

Она с изумлением смотрела, как он убегает на работу. Никки поверить не могла, что ему снова каким-то образом удалось избежать смерти. И припомнить не могла, чтобы когда-нибудь так чему-то радовалась, как сейчас. Она решительно ничего не могла понять.

Ричард добрался до кузницы вскоре после Виктора. Рабочие еще не пришли. Виктор не удивился его появлению. Ричард иногда заявлялся спозаранку, и они вдвоем сидели на пороге, глядя на восход солнца.

— Ричард! Рад тебя видеть!

— А я тебя. Виктор, мне надо с тобой поговорить.

Кузнец сердито крякнул.

— Статуя?

— Точно. — Ричард несколько удивился. — Статуя. Ты знаешь?

Виктор двинулся по темной мастерской, лавируя между лавками, инструментами и изделиями, Ричард шел за ним.

— О да, наслышан.

По пути Виктор подбирал то молоток, то металлический брусок и складывал на стол или совал в гнездо — в общем, наводил порядок.

— И что же ты слышал?

— Вечером мне нанес визит брат Нарев. И сообщил, что предстоит освящение Убежища, чтобы продемонстрировать наше уважение к Создателю за все то, что он нам дает. — Он оглянулся, шагая мимо своего каватурского мрамора. — Он сказал, что ты будешь ваять статую на площади. Большую статую. Он сказал, что она должна быть готова ко дню освящения.

Судя по тому, что я слышал от Ицхака и других, Орден строительством такого монументального сооружения, как Убежище — вдобавок к победоносной войне, — желает задушить все попытки восстания. На строительство работает армия рабочих, и не только здесь, но и в каменоломнях, на золотых и серебряных рудниках, в лесах, откуда берут древесину. Даже рабов надо кормить. Чистка в рядах чиновников, руководящих кадров и квалифицированных рабочих после восстания обошлась им дорого. Думаю, этим освящением брат Нарев желает показать народу, какой достигнут прогресс, вдохновить его, втянуть в празднование самые отдаленные территории, полагая, что таким образом зарубит на корню возможные смуты.

В темном помещении только свет, бьющий в люк на потолке, освещал камень. Мрамор мягко мерцал, благодарно отражая свет.

Виктор открыл двойную дверь, выходящую на Убежище.

— Брат Нарев поведал также, что эта твоя статуя будет одновременно и солнечными часами, изображающими Свет Создателя, высвечивающий муки человечества. Он сказал мне, что я должен надзирать за изготовлением гномона и циферблата, на который должна падать тень. Он что-то там говорил насчет молнии…

Повернувшись, Виктор проследил взглядом, как Ричард ставит модель статуи на узкую полочку для инструментов на стене.

— Добрые духи… — прошептал Виктор. — Какое убожество…

— Они хотят, чтобы я изваял вот это. Они желают, чтобы это была статуя, возвышающаяся над главным входом.

Виктор кивнул.

— Об этом брат Нарев тоже поведал. Он сказал, каким должен быть металл циферблата. Он желает бронзу.

— Ты умеешь отливать бронзу?

— Нет. — Виктор постучал костяшками пальцев Ричарду по руке. — Прелесть в том, что очень немногие это умеют. И для этого брат Нарев велел выпустить Приску.