– О! – взвизгнула я, отчасти от удовольствия, отчасти от боли. Но я прижималась грудью к его лицу, моля о большем.

Он снова их сжал, прежде чем обхватить одну из них своим ртом. Я откинула голову и застонала, когда начала покачиваться на нем, потираясь о его промежность своей доведенной до отчаяния киской. Он был так груб и так нежен, в одно и то же время, и это сводило меня с ума от нужды, которую я никогда не ощущала. Я хотела, чтобы это было грубо, и хотела этого прямо сейчас.

 Уайетт расстегнул мои джинсы, и ему как–то удалось стянуть их до середины, пока я продолжала об него тереться. На мне были кружевные стринги соответствующие моему лифчику, просто на всякий случай, и они были настолько пропитанными, что я начала выводить полосы на его штанах. Он просунул руку между моих бедер, чтобы чувствовать мою влагу, и зарычал, шлепнув мой голый зад.

– Ты так чертовски готова для меня, не так ли, детка? – его губы метались по моему уху, прежде чем он укусил меня за мочку. – Как бы ты хотела, чтобы я тебя трахнул?

– Я хочу, чтобы ты меня жестко оттрахал. – выдохнула я, моя кровь пульсировала от желания.

И больше ничего не имело значения.

Он расстегнул свои штаны и протаранил своим жезлом мои ноющие складки. Его член был таким твердым и таким большим, что он растянул меня гораздо больше, чем я себе представляла. Это было больно, но я обнаружила, что эта боль сводила меня с ума. И это было так хорошо, больше в мире ничего другого не существовало.

 Его руки схватили меня за бедра, и он начал раскачивать на себе мое тело. Сначала медленно, но потребовалось лишь несколько минут, чтобы наш темп ускорился, из–за моего отчаяния, из–за того, что он взять контроль над моим телом. Я крепко держалась за его плечи, когда насаживалась него своей киской, сильнее и быстрее, так быстро, что под нами тряслась машина.

Когда начало подниматься мое удовольствие, Уайетт провел рукой по моей голой заднице, останавливаясь лишь у края моего заднего отверстия. А потом он быстро надавил на него своим пальцем. Мой темп замедлился, и я втянула воздух. Что он делал?

– Ты мне доверяешь? – пробормотал он, пока продолжал сосать мою грудь.

Еще больше соков брызнуло из меня, когда он поднял меня в воздух и вытащил свой член. У меня колотилось сердце, и дрожало дыхание. У меня было предположение о том, что он собирался сделать, и одна лишь мысль об этом возбуждала меня, хотя, я понятия не имела о том, чего ожидать.

– Я тебе доверяю. –  прошептала я.

 Он провел своей рукой по клитору, покрытому моими соками. А потом снова вонзил в меня свой член, и в то же время проскользнул своим пальцем в мое второе отверстие. О боже мой, я никогда не думала, что что–то может так хорошо ощущаться. Его палец полностью скользнул внутрь, и он начал трахать меня в оба отверстия. Задыхаясь, я позволила ему полностью меня заполнить, когда мое тело сильно затряслось, когда я кончила. Мой оргазм был более интенсивным, чем прежде.

Уайетт сразу же последовал за мной, впрыскивая в меня свою шелковистую сперму, когда он что–то бормотал от удовольствия.

А потом, как только я восстановила свое дыхание, он сразу же все начал сначала.

На следующее утро, я осторожно спускалась вниз по лестнице. Уайетт жестко меня трахал, снова и снова, пока я не стала лишь дрожащей кучкой в его руках. Он поцеловал меня в лоб, сказал, что меня любит, и пообещал, что в другой день снова привезет меня в парк посмотреть на звезды. Ни один из нас не был в состоянии сделать что–нибудь больше, чем просто спать после нашей трахательной деятельности, продлившейся несколько часов.

Когда мои ноги ударились о нижнюю ступеньку, то я услышала знакомый громкий голос, доносящийся из кабинета моего отца, расположенного дальше по коридору. Уайетт. Все мое тело бросило в жар из–за паники. Слышал ли мой папа, как я пришла домой прошлой ночью? Узнал ли он о том, что происходит между мной и его лучшим другом, прежде чем у меня появилась возможность ему об этом сказать?

Это явно не очень хорошо закончится...

Мои ноги по своей собственной воле несли меня дальше по коридору. Часть меня хотела сбежать прямо через входную дверь и избежать того, что происходило, но другая часть меня устала беспокоиться. Может быть, пришло время противостоять всему этому. Не смотря на то, что мой отец мог бы меня возненавидеть, но это была моя жизнь. И я сделаю то, что считаю правильным.

И просто так случилось, что это значит провести свою жизнь с его лучшим другом.

– Бекка. – Мой папа посмотрел и одарил меня мягкой улыбкой. Он сидел в одном из своих кожаных кресел, а Уайетт в другом. Они не выглядели так, словно спорили. Они оба были спокойными. Даже расслабленными. – Доброе утро.

– Доброе утро, – медленно сказала я, проскальзывая в комнату. Это было странно. Они едва разговаривали в течение нескольких недель, а теперь, когда мы с Уайеттом были вместе, они спокойно беседовали. Здесь попахивало чем–то подозрительным, и это была не тарелка с маффинами, которую, должно быть, занесла моя мама, когда сегодня утром приехал Уайетт.

– Ну, Уайетт. – мой отец встал со своего стула и похлопал своего лучшего друга по плечу. – Спасибо, что зашел. Хорошо, что мы все прояснили. Удачи.

 Мой папа исчез в коридоре, оставив меня в полном недоумении стоять посреди комнаты. Что это только что было? И почему, черт возьми, мой отец вышел из кабинета, как только я вошла?

– Что это было? – Спросила я, скрестив руки на груди.

 Уайетт посмотрел на меня, его глаза мерцали.

– Я подумал, что пришло время поболтать мне и твоему отцу. Мне  нужно было у него спросить кое о чем очень важном.

– О чем ты говоришь? – спросила я, мое сердце пропустило удар. Неужели он уже сказал моему отцу о ребенке? Если так, то почему папа не разозлился? Ничего из этого не имело смысла.

 Уайетт опустился на одно колено, доставая из кармана маленькую черную коробочку. Моя рука взлетела к моему сердцу, и я втянула воздух так громко, что его губы изогнулись. Этого не происходило... этого не могло происходить... не было никакой возможности, чтобы это происходило на самом деле. Слезы появились в моих глазах, когда он открыл коробочку, держа перед собой кольцо с бриллиантом, который искрился в лучах утреннего солнца, проникающего через окна.

– Бекка Уильямс, я кое–что к тебе почувствовал в тот день, когда тебе исполнилось восемнадцать лет. Я не думал, что это было правильно, поэтому тебя оттолкнул. Никогда в своей жизни я не был так в чем–то неправ. Ты заставляешь меня чувствовать себя лучшим мужчиной, чем я когда–либо себя ощущал, и я хочу провести свою жизнь, пытаясь сделать тебя счастливой. Я хотел сделать это правильно, так что поговорил с твоим отцом. И он дал нам свое благословение. Он видит, что я тебя люблю, Бекка. Больше всего на свете. Ты выйдешь за меня замуж?

– Да! – закричала я, прежде чем броситься в его руки. – Миллион раз «да».

Пять лет спустя

 Уайетт пришел с работы и поднял меня в своих руках. Это был ритуал, которому мы следовали с тех пор, как поженились. Он пришел после долгого дня, в течение которого патрулировал тихие, скучные улицы Сноу Пик, он поцеловал меня так, словно не видел меня несколько месяцев, а я обернула свои ноги вокруг его талии. Не смотря на то, что мы видели друг друга каждый день, наша любовь была сильнее, чем когда–либо. А наши выходки в спальне становились только горячее с каждым прожитым годом.

Джейкоб, наш старший сын, пробежал по дому, его ноги постукивали по деревянному полу. Уайетт отпустил меня и схватил сына в свои объятия, смеясь и ероша его непокорные темные волосы. Джейкоб выглядел так же, как и его отец, и это заставляло мое сердце разрываться от радости.