Его улыбка стала еще больше.

– О, Бекка. Милая. Ты только что сделала меня самым счастливым человеком в мире. Конечно же, я буду участвовать в жизни нашего ребенка. Я бы и не сделал по–другому. И я сделаю все, что нужно, чтобы заботиться о тебе, если это то, чего ты хочешь.

В ту же ночь, после того, как уснули мои родители, я вылезла через недавно замененное окно в моей спальне, спустилась вниз по дереву, и побежала по подъездной дорожке туда, где меня ждал Уайетт, его машина работала на холостом ходу, стоя у обочины дороги. Было волнующе встретиться с ним таким образом, под темным покровом тихой и спокойной ночи.

Мы решили не говорить моим родителям о моей беременности, пока у меня не появится шанс пойти к врачу для официального осмотра. А еще мне очень хотелось  купить нам немного больше времени. После того, как мой папа отреагировал на то, что нашел своего лучшего друга и свою дочь сразу после совокупления, я была уверена в том, что он не будет в восторге от новости, в которой говорится, что его друг поместил ребенка внутрь вышеупомянутой дочери.

По–видимому, с того инцидента он был вежлив с Уайеттом, но все изменилось. Больше не было никаких ночных посиделок по субботам за виски, никакого курения сигар, и никаких больше разговоров по душам.

Но это не означало, что Уайетт хотел приостановить все остальное. На самом деле, он, казалось, хотел проводить со мной время, хотя я не была полностью уверена в том, что происходило у него в голове. Хотел ли он все еще меня? Или это было только из–за ребенка? Полагаю, что достаточно скоро обо всем узнаю.

Он включил печку, когда я проскользнула на пассажирское сиденье, и выстрелил в меня своей сексуальной, однобокой ухмылкой, от которой меня  обдало жаром с головы до ног. А его машина была наполнена его сосново–мятным запахом. Мне потребовался все мое самообладание, чтобы не соскользнуть с сиденья и забраться на него сверху, объезжая его во время всего пути к месту нашего назначения.

К месту, которое он держал в секрете.

– Куда мы едем? – спросила я, кода он повернул машину в сторону выезда из города, направляясь подальше от цивилизации. Я думала, что мы могли бы провести вечер, разговаривая в его доме, где мы могли бы обсудить предстоящие месяцы до родов, то, как бы мы преподнесли эту новость моему отцу, и где я буду жить после того, как родится ребенок.

Но Уайетт просто улыбнулся.

Двадцать минут спустя, я увидела, что он имел в виду, когда он остановил машину на стоянке рядом с государственным парком. Вокруг нас возвышались деревья, их ветви низко свисали из–за веса снега, а ясное небо над головой было усеяно мириадами мерцающих звезд. Уайетт заглушил мотор и повернулся ко мне с такой теплой улыбкой, что я думала, что растаю.

– Вот мы и приехали.

Я покусывала свою нижнюю губу.

– Несмотря на то, что этот парк прекрасен, я не очень понимаю, что мы здесь делаем. Снаружи холодно, и сейчас середина ночи.

– Конечно же, сейчас середина ночи. – Он мотнул подбородком в сторону задней части автомобиля. – Посмотри, что на заднем сиденье.

Повернув голову, я взглянула через свое плечо и увидела то, он чем он говорил. Я тяжело сглотнула, не смея надеяться, но все–таки надеялась. Там лежал телескоп, тот, который он принес в ночь моего восемнадцатилетия, когда я показала то, что к нему чувствовала. В ту ночь, когда я подумала, что он хотел меня так же, как и я хотела его. И сейчас я не знала, что означал тот факт, что он взял с собой телескоп. Определенно, он помнил, что случилось той ночью. Конечно же, он знал, о чем это заставило меня думаться.

– Телескоп? – шепотом спросила я. – Значит, ты не хотел со мной встретиться, чтобы поговорить о ребенке?

– У нас для всего этого есть время. – он протянул руку и сжал мое колено, и множество электрических импульсов прошло через мое тело. Он продолжал говорить, оставив свою руку на моей ноге, и все, на чем я могла сосредоточиться, было то место, где его пальцы касались моей кожи, даже если это было только через ткань моих джинсов. – Я вспомнил, что никогда не показывал тебе звезды, и подумал, что для нас было бы хорошо провести время вместе.

– Провести время вместе. – повторила я, как попугай. Мое сердце начало сильно биться, мой мозг отчаянно пытался понять, что он сказал. Пытался ли он просто быть милым, как он делал на тот мой день рождения? Или в этом было что–то большее? Я не могла сказать. Он не сказал ни слова о том, что произошло между нами несколько недель назад, и было трудно прочесть в его глазах больше, чем простую заботу обо мне. Но это не отличалось от его обычного поведения. Он всегда обо всех заботился. И до того, как он сорвал мою одежду и сделал меня своей, с его стороны было лишь проявление заботы, и на этом все. Мы снова к этому вернулись?

– Ты кажешься  расстроенной. – тихо сказал он, как и всегда прочитав мое лицо и мои эмоции.

– Я не могу понять, что происходит у тебя в голове. – сказала я, у меня изо рта шел пар из–за холодного воздуха, просочившегося в машину. – У меня такое ощущение, что в комнате находится слон, и никто из нас его не замечает.

 Он снова сжал мое колено и опустил на меня свой пристальный взгляд.

– Ты имеешь в виду то, что между нами произошло. Мне очень жаль, Бекка. Но, на самом деле, я – не тот человек, который любит говорить о своих чувствах.

– О чувствах? – мой мозг схватился за это слово. – Так, значит, есть... чувства?

 Он издал легкий смешок, звук, который грохотал в его груди.

– Конечно же, есть чувства, Бекка. Чувства, которые я еще никогда ни к кому не испытывал. Я привез тебя сюда, потому что хочу провести с тобой время. Как женщина и мужчина, которые, с этого момента, собираются проводить вместе гораздо больше времени.

Это до сих пор мне ничего не объяснило, отнюдь не достаточно. «Проводить время вместе» сейчас, когда мы собирались иметь общего ребенка, это может означать что угодно. Возможно, он имел в виду замену подгузников и время, проведенное с ребенком? Или же он имел в виду что–то другое? Все, что я хотела: чтобы он объяснил свои чувства, если он вообще что–то чувствовал.

– Как «вместе»? – давила я, поворачивая свое тело, чтобы находиться к нему лицом.

Его глаза потемнели, в них появилось пламя, и он положил мне на щеку свою другую руку.

– Вместе во всех отношениях.

Мое сердце сильно билось в груди.

– Я люблю тебя, Бекка. Я люблю тебя уже довольно давно.

Уайетт сжал мое лицо обеими руками и прижал свои губы к моим. Все мое тело вздохнуло в ответ, меня пронзила опьяняющая смесь удовлетворения и желания. Он любит меня. Уайетт МакДауэлл, самый сексуальный, самый замечательный мужчина во всем мире, только что мне сказал, что любит меня. И теперь его руки бродили по всему моему телу, мгновенно заставляя меня стать влажной.

Он схватил рукой мои волосы и опустил свои губы на мою шею, проводя языком по коже. Я задрожала под его прикосновениями и между своими бедрами почувствовала нужду, начинающую болеть. Все это время я и не смела надеяться на то, что он когда–нибудь снова меня трахнет, но вот они мы, и я едва могла оставаться на своем сидении.

На самом деле, к черту все это.

Я метнулась к нему, перелезая через консоль, чтобы оседлать его коленей. Меня обдало жаром его глаз, и он очаровательно улыбнулся в ответ на мои действия. Руль впился в мою спину, но мне было все равно. Я беспокоилась лишь о том, что еще зарывалось в меня ... и это был его твердый член, прижимающийся к тому месту, где моя киска терлась о него, сильно и быстро.

– Мне нравится эта сторона тебя, Бекка. – он стащил мою рубашку через голову и расстегнул застежку лифчика одним плавным движением. Мои груди подскочили, когда они выпадали из кружевного материала, прямо перед его лицом оказались мои твердые, торчащие соски. Его язык выскочил, двигаясь кругами по моей коже, в то время как он сильно сжал мои пышные холмики своими мужественными руками.